↙ Через раз, пока пьедестал не раскрошит весь фон.
Раунды, голова — это считают удачей или чертой.
Власть налистается. Всё уносит её с лица.
Их монументы не тяжелее, чем отказаться бросаться
на траур. Теплел на фасетке пакет из
— диск с каждой новой, разность.
________________________________
____________________________________
___________________________________
Лезвие-молния. Осторожность того, кто забыл
выбирать. В пролёте рука пассажира случайно
сбивает отбойник в зеркале заднего вида. На тень.
После шка́лы прячутся в молнии,
потому что у них нет возраста той секунды.
— Снова не та.
_________________________________
____________________________________
Псы едят пыль, — так кажется, пока я в тени
вижу пар и бесслёзный газ.
Гранулы, пот и солнце. Сначала ты — жемчуг
внутри зрачка. После — страна, ниже.
Выборы на прогулке этих зубов, выгул
буквален. Цена буквальна.
Час, я повод на перекрёстке, — скинь
каплю в резец вины, снизь.
___________________________________
________________________________
____________________________________
Её содержание. В том возрасте,
о котором нечего говорить. В форме лендинга.
В облаке.
От грозы в конце концов остаётся мечта.
От мечты — течь, ангина. (В тот год, когда все заболели,
и вторая вода стала сладкой, оставленной под дождем).
Осы в инжире, сигналы оружия, –
от которого «только» страшно. Как только тёрн.
Как повтор без терпения, бесшумно связавший лезвие.
Молния-лезвие,
и то, что сразу держат в грозе:
угольные — любые — ряды,
их расстояние, в том времени,
о котором нечего говорить,
в форме фразы.
______________________________
__________________________________
↓ В тот самый момент из вылета на билеты,
на год, из тех, из паузы в волокне,
— прости, ко́лки и рёбра плёночек, человек.
Глянец не может смотреть: touchy туше.
____________________________________
________________________________
Прочитать целиком, не за скобками головы. Зима,
реакция, и корпус знает, как было на самом деле
дышать в лоб случайности. Солнце
осаждает устойчивые сады, из которых
везут итог, но только воск умеет так говорить,
сердце осы, цель сетчатки.
Семья-конденсат, их цены, кивки на клею
машин. Их угоны, кумы. Буквы на ветровом стекле.
Молнии, как две капли воды. Ни одна не дождь.
___________________________________
________________________________
____________________________________
К счастью, имя может быть разным, в разных местах.
Ещё его может не быть, и это тоже — хороший итог.
Ждать любое, и в конце концов обнаружить отклик,
да, эхо стиля, а стиль — безветрие. Как смерть, видимую во сне,
не то же, что «смерть во сне», как террор — «это еще и земля,
но бред». Для чего?
От этого «нельзя отвести глаза»
и «у этого бесконечные теневые глаза», к нам,
как ты видишь, хоррор асимметричен, циклон
всегда начинается в тайне, надеясь, что сделает это,
и это «не я».
____________________________________
________________________________
____________________________________
Снег разделяет рану и редкость, неоновый острый,
соль. Сочувствие не горькое, одно и одно, протрава.
Остаток растет.
Да, кристаллы не срежут опыт, не счистят и капли.
Из униформы бросали их вниз, в слёзы.
Убавив им вид.
Сбей, из моих глаз видны и твои глаза, здесь.
Анна Родионова — поэтесса, исследовательница. Родилась в 1996 году в Нижнем Новгороде. Изучает неофициальную поэзию, техническое воображение и отношения между текстом и средой. Стихи и визуальные работы публиковались в
