(написано после курсов Штокхаузена в 2008 году)

16 концертов за 17 дней (плюс множество репетиций, которые нередко были как концерты тоже) — это не то чтобы не предел, а тут вообще пределов нет. Это пребывание в бесконечном времени Штокхаузена. И я успела почувствовать и полюбить это время, как мне кажется…

Музыка Штокхаузена существует вне ее окончания, т.е. когда сочинение все же заканчивается, то это не потому, что наступила «реприза», уменьшилась громкость или затянулась педаль — а просто потому что ей как бы приходится заканчиваться в этом земном времени, где она продержалась максимум того, сколько смогла быть. Скажу сразу, сочинения 10-15 минут — это маленькие, почти крошечные, 30 минут — вполне себе ничего, но тоже не так много, 40-45 — нормально, 50, час и более — это уже наиболее глубокое пребывание. Я говорю прежде всего о сочине-ниях, что звучали на курсах (и о курсах в принципе).

Помню, как один раз на середине сочинения оно «почти» закончилось, по крайней мере была некая пауза, и я подумала, что все, это конец. Я была именно тем слушателем, который любит угадывать, когда сочинение заканчивается и получать даже какое-то удовольствие, что вот, это конец. Но я сильно обломалась. Поскольку я уже «решила», что оно должно закончиться (пусть после паузы еще чуть-чуть что-то будет, но это же все равно окончание), то всю вторую половину (не меньше 25 минут) я ждала это несчастное заключение и испортила себе все прослу-шивание. Хорошо, что это был только утренний прогон, на концерте я была уже умнее. И уже после этого случая я не раз сама себе говорила, что нельзя ждать конца, прямо будто конца света жду, что это первая ошибка, которую допускаешь при слушании.

Музыка Штокхаузена требует большой концентрации, чуть ли не предельной концентрации, которую тоже трудно достичь, будучи неподготовленным. Когда звучит электронная музыка вокруг тебя (а она всегда имеет пространство, минимум — это 4 колонки, а также может быть 8, 12…), то в этот момент выключают свет и напоминают, чтобы зрители закрыли глаза. А с открытыми глазами можно созерцать светящееся пятно на занавесе, олицетворяющее луну. Рассказывали, что был кон-церт во Франции, где на потолке в этот момент отражались медленно двигающиеся, живущие своей жизнью звезды. Наверное, тоже интересно… Но самое трудное — заставить себя, как ни странно, именно слушать музыку, погрузиться в нее, а не думать о музыке или о чем-то своем. Когда я пыталась это делать в первые дни, то поняла, что я очень плохой слушатель, я думаю столько лишнего одновременно, что это ж ужас просто… я не могу отойти от каких-то своих забот или от анализа того, что слышу. Но постепенно начало получаться…

У Штокхаузена поразительно разнообразная электроника (если же го-ворить о ней). Пожалуй, это первый композитор, который открыл для меня электронику на совершенно другом уровне и восприятии. Одно то, что ее можно было слушать столько дней подряд и столько времени и при этом не устать и не сказать, что она наскучила… это, эээ… дорогого стоит.

Акустические же сочинения Штокхаузена практически всегда имеют уникальное сценическое решение, т.е. музыканты еще двигаются определенным образом, в специальных костюмах или с рекомендациями по цвету и т.д., могут быть одновременно актерами и музыкантами. Материал у Штокхаузена во многих случаях несет в себе явно природу речитатива, речи, расширенную до разных проявлений чувств/знаков с помощью современных приемов и эффектов. Я спрашивала у Катинки и Сюзанны, представляют ли они какие-то слова в этот момент, они ответили, что в основном нет, что они разговаривают как бы музыкой в прямом смысле слова, музыка как язык уже изначально. Но если говорить, например, об операх или о том, где есть сюжет и слова, то, безусловно, это все нужно знать, чувствовать и передавать. И я была потрясена тем, как они это делают. Музыка, танец, игра, пластика, все это удивительно смотрится, иногда такие картины прямо… Вообще где-то здесь есть очень интересная грань, потому что в следующий момент музыкант может играть «как обычно», как музыкант — что вы, он вовсе не актер и не герой, уберите глаза с его профиля, он просто играет музыку. А в другой момент вдруг появится кто-то с совершенно неожиданной стороны зала, с другим акустическим пространством… или может уйти за кулисы, а звук будет доноситься через колонки и кружиться по залу… И тут бесполезно спрашивать, где границы музыки/немузыки, что это вообще такое (к слову сказать, освещение тут тоже как отдельная партия), мне кажется, что все это обращено к тому единому, где мы не должны разделять, а наоборот…

Еще очень важно слушать музыку не один раз (и даже не два…). Мы испытали на себе немало преображений, когда утром знакомились с новым сочинением на генеральной репетиции или на саунд-продюссерских курсах, а потом слушали то же самое на концерте. Это огромнейшая разница! Иногда как два разных сочинения. И не потому, что меняется что-то в исполнении, в первую очередь изменения происходят в нас самих…