Оксана Куропаткина,

9 декабря 2013

В ноябре 1991 года на центральном российском телеканале состоялась премьера мексиканского телесериала «Богатые тоже плачут» (1979). Его успех был ошеломляющим — главной героине, Марианне, сопереживала вся страна. Мне тогда было семь лет, но я очень хорошо помню, как мы смотрели всей семьей «Богатых…», как обсуждали сюжет: дети — в школе, взрослые — на работе, на улице, в транспорте, по телефону. Когда Вероника Кастро, сыгравшая главную роль, в 1992 году приехала в Россию — ее, как народную героиню, встречали многотысячные толпы. Стали модными прическа «под Марианну» (химическая завивка на длинных волосах), имена Марианна и Вероника. Название сериала стало крылатым выражением.

Возникает вопрос: в чем причина такой неимоверной популярности? Сериал шел в 1991–1992 годах — в самое тяжелое, кризисное время в постсоветскую эпоху. Почему именно тогда, когда, казалось бы, нужно было думать явно не о проблемах заокеанских богачей, люди смотрели сериал как культовое национальное кино и чуть ли не спасение от всех бед?…

Повторю сначала то, что уже сказали другие: людям в крайне тяжелый период, когда на глазах рушилось все, что казалось незыблемым, не хотелось думать и анализировать — хотелось поверить в сказку. Как писал один журналист по этому поводу, «страна погружается в летаргический сон». В сказке добрые вознаграждены, злые наказаны, а любовь торжествует. Помимо жажды справедливости, в этом есть еще потребность в четких ориентирах. Если их без фальшивого пафоса и с тактом не дают мастера культуры или их творчество «написано» на непонятном языке — массовый читатель и зритель обращается к чему-то во всех смыслах более простому.

Сериалы были в новинку для советского человека — до «Богатых…» по телевизору показывали только «Рабыню Изауру» (в 1987-м), однако этот бразильский сериал был историческим, а мексиканская «мыльная опера» показывала современную жизнь (пусть и 1960-1970-х годов). Сильные любовные страсти, лихие сюжетные повороты, сложные и запутанные взаимоотношения, наконец, обрыв «на самом интересном» в конце каждой серии делают любой сериал «наркотиком».

Каноны «мыльной оперы» требуют, чтобы главные персонажи были красивыми — особенно Он и Она. Дуэт яркой красавицы Марианны (Вероника Кастро) и обаятельного ловеласа Луиса Альберто (Рохелио Герра) вполне вписывался в каноны массовой культуры и был ярким и запоминающимся.

Кроме того, сериал (и «Богатые…» здесь не исключение) зачастую отлично отражает реальную жизнь.

Он правдоподобен не в том, конечно, что персонажи «вдруг» обретают потерянных детей, братьев, возлюбленных и т.д., а в том, что сюжет движется за счет недоверия и недомолвок. Герои скрывают свои секреты, мучаются сомнениями, интригуют — а все было бы куда проще, если бы они задали другому прямой вопрос или решились сказать правду. Конечно, тогда в «мыльной опере» нечего было бы и показывать, да и заканчивается она как раз в тот момент, когда персонажи перестают друг другу врать и все тайны раскрываются. А в жизни на недоверии, страхе и нечестности накручивается не меньше лишних и мучительных «сюжетных ходов», чем в сериале. Итак, еще одна причина притягательности такой кинопродукции — правдоподобие психологии отношений, да еще при этом с хеппи-эндом.

Все вышесказанное относится к любой «мыльной опере». Вполне возможно, что люди ухватились бы так же жадно за любой сериал. Однако в «Богатых…» есть и своя специфика, которая породила не просто коммерческий успех, а настоящую народную любовь к сериалу. Попробуем понять, что особенного было в нем.

Начнем с места действия. Это не такая вожделенная и при этом чуждая Европа или Америка, но достаточно «красивая» и более близкая в культурном отношении Латинская Америка. Мексика — это не совсем «дикий капитализм», но при этом и не опостылевший социализм. Это такое «пространство между мирами».

В «Богатых…» показано много проблем, от сексуальных до социальных, но они все сглажены и преподнесены предельно деликатно и даже целомудренно. На фоне потока «чернухи», хлынувшей в перестройку на экраны, не удивительно, что люди захотели смотреть что-то более «светлое» — но при этом не ханжеское и не советски-морализаторское.

Несомненно, одна из главных причин феноменального успеха сериала — это образ главной героини, Марианны. Обаятельная и умная девушка, которая обладает чувством собственного достоинства и твердыми принципами, во многом похожа на персонажей английских романов. Героини Джейн Остин и Шарлотты Бронте, давно полюбившиеся русским девушкам, не были красавицами при всех своих прочих достоинствах; Марианна же бесспорно красива, что сразу обращает на нее внимание массового зрителя, который принимает нравственное содержание только в красивой упаковке.

Доброта, сострадание, верность любимому (хотя он верен далеко не всегда), желание примирять людей и сглаживать конфликты подчеркивают, помимо всего прочего, женственность и очарование Марианны. Красивые «злодейки» выглядят на ее фоне неженственными, неестественными и, разумеется, менее красивыми.

Бедность Марианны, а особенно — выпавшие на ее долю страдания, сделали героиню Вероники Кастро «своей» для российского зрителя. Девушка из народа, которая, полюбив прекрасного принца, сама стала принцессой, а беспутному оболтусу дала смысл и цель в жизни и всегда прощала ему все обиды и оскорбления, — чем не русский национальный архетип?

Марианна не идеальна: погрузившись в свое горе, она много лет не уделяет мужу внимания; когда находит сына, не может довериться супругу и идет на постоянный обман; она сухо и не всегда справедливо обращается со своей приемной дочерью. Но и режиссер, и зрители охотно прощают Марианне эти недостатки: они придают героине живость и правдоподобие.

Вообще мир «Богатых…», как и мир практически любой «мыльной оперы», — это мир, понятный и близкий прежде всего женщинам. Формальные решения принимают мужчины, их уважают, за их внимание борются. Однако самые искусные козни плетутся женщинами; под их косвенным или прямым влиянием находятся отцы семейства; любящая женщина всегда добивается возлюбленного, над ней не властны никакие обстоятельства и даже изначальная неприязнь любимого мужчины; а вот любящий мужчина может остаться ни с чем, если женщина твердо решила его отвергнуть. Россия с ее широко распространенной «женскостью сознания» приняла поэтому «Богатых…» как родных.

Но самое главное, что было по-настоящему важным для российских зрителей, — в сериале показано общество с неразрушенной структурой, в котором человек связан с другими прочными социальными связями. Прежде всего — это семья и церковь.

В «Богатых…» вокруг семьи крутится не только сюжет. Вокруг нее выстроено все художественное пространство сериала. Каждый герой — это прежде всего сын, муж и отец, каждая героиня — прежде всего дочь, жена и мать. Когда персонажи говорят друг о друге, они постоянно подчеркивают семейный статус: «твой отец», «твой сын», «моя дочь». Мир в семье и семейный уют — высшая ценность для героев; судьбоносные решения, как правило, принимаются на семейном совете.

Интересно, что отношения «любовник — любовница», широко распространенные во всех «мыльных операх», показаны в «Богатых…» минимально и, более того, с осуждением. «Хорошие» герои либо в такие отношения не вступают из принципа, либо воспринимают это как свой грех и предательство. Добрачные сексуальные отношения строго осуждаются и приводят к серьезным проблемам для героев.

Важно еще и то, что в отношениях мужа и жены, да и вообще в семейных связях подчеркнуты не только четко распределенные обязанности и ответственность, как это бывает в любом традиционном обществе, но и важность любви и чувств. Священник, наставник богатой семьи, говорит даже, что брак без любви — это грех.

Семейный статус и соответствие ему — это залог уважения к персонажу и его высокой самооценки. Подчеркнуто патриархальное уважение к мужу и отцу: муж принимает решения и имеет право что-то запретить жене, отец — главная и авторитетная фигура для детей, даже если они давно выросли и готовы создать собственную семью. При этом жена — это хозяйка в доме, муж обязан относиться к ней трепетно и уважительно. Любая грубость в адрес матери от детей, от подростков до недорослей за тридцать, встречает жесткий и решительный отпор отца.

При этом от детей ничего, кроме уважительного отношения к родителям, как правило, не требуется. Отцы души не чают в дочерях, матери до безумия любят сыновей и противятся любой строгости к ним. Любое вмешательство мужчины в воспитательный процесс встречается матерями в штыки. Богатые дети беззастенчиво пользуются деньгами родителей и избалованы до предела, бедные же не стали таковыми только потому, что у родителей не хватило для этого финансов. Хотя избалованность детей ни к чему хорошему не приводит ни их, ни родителей, режиссер явно сочувствует безрассудной материнской любви. С пониманием к ней относятся даже те персонажи, которые ощутимо пострадали от жестокости не знавших ни в чем отказа «детей».

Члены семьи — не только кровные родственники, но и слуги, которые работают уже много лет. Пожилые служанки становятся советчиками хозяев, которым безраздельно преданы.

Еще одна интересная деталь — взрослые герои, особенно пожилые, обращаются к молодым «дочка», «сынок», тем самым признавая их «своими» и выражая готовность им помогать и их защищать.

Семья в сериале при этом не идеальна. Подростки периодически хамят родителям, взрослый сын повышает голос на мать, любящий супруг — изменяет, но это, как уже говорилось выше, показано как «антинорма». Беспутный и беспечный Луис Альберто, повзрослев, становится серьезным человеком, ответственным мужем и отцом не только из–за любви, но и под влиянием четких представлений о том, каким должен быть мужчина. И эти представления единодушно разделяются в показанном нам обществе.

Все указанное делает «сериальную» семью с ее уважением к мужчине и культом материнства удивительно близкой русской культуре — если не в реальности, то хотя бы в идеале. А засилье женщин в воспитании детей, особенно сыновей, — проблема, которая нас роднит с мексиканцами окончательно.

Церковь — менее ярко представленная, но не менее прочная и важная социальная структура (отметим, что, видимо, по этой причине сериал с удовольствием смотрел покойный папа Иоанн Павел II). Церковная атрибутика во всех домах и посещение мессы, разговоры о Боге и молитвы в моменты душевных потрясений. Более того, нравственные нормы, особенно в области отношений мужчин и женщин, прочно связаны с нормами религиозными: их поддерживает своим авторитетом священник, о Божьей каре за их нарушение прямо говорят и другие персонажи. Священник — это не только духовник для отдельных людей, это главный советчик и фактически психотерапевт семьи; на его мудрость рассчитывают даже не очень религиозные герои.

А как же более масштабные социальные связи? Пропасть между богатыми и бедными показана достаточно выразительно, но социальный конфликт сглажен: у представителей разных классов неизменно оказывается общее пространство любви и доверия — семья, в которую бедные попадают либо как родственники (в том числе — обретенные), либо как слуги. Бедные показаны с неизменным сочувствием и симпатией; высокомерие богатых по отношению к ним проявляют в подавляющем большинстве случае «плохие» персонажи. И богатые действительно «тоже плачут»: в этом плане все люди одинаковы.

О государстве и политических проблемах не сказано практически ничего. Полиция, представляющая государство, показана как уважаемый и профессиональный институт. Государство в ее лице не вмешивается в частную жизнь людей, ничего им не навязывает — но надежно защищает от преступников.

Итак, в «Богатых…»:

— женщина — красивая, добрая, верная и страдающая;

— мужчина — зачастую грубоватый и не всегда верный, но обаятельный, страстный и решительный;

— семья — крепость, где человека любят и поддерживают, где правит бал безусловная материнская любовь и отцовский авторитет;

— церковь — прочный и незыблемый оплот нравственности и мудрости;

— государство — неподкупный страж и защитник граждан и частной жизни;

— богатые и бедные — по-человечески солидарны.

Очевидно, что эти образы оказались как близки русской ментальности, так и чрезвычайно востребованы в период масштабного мировоззренческого и социального кризиса.

«Советский человек» в начале 1990-х уже не мог принять старые, дискредитированные нравственные нормы, а новые, порожденные «диким капитализмом», его откровенно пугали:

по ним мужчина и женщина друг другу ничего не должны, делец-индивидуалист может ради денег и успеха бросить и семью, и друзей, государство, действующее в интересах богатых никогда не заступится за «маленького человека», а церковь — лишь дань моде. В таких условиях простенький мексиканский сериал предложил потерянную мировоззренческую основу. К сожалению, в те годы отечественный кинематограф дать стране убедительные нравственные ориентиры не смог.