Оксана Куропаткина,

24 декабря 2013

В преддверии праздника Рождества в информационном пространстве стали появляться материалы, что «Рождество уходит из Европы»: в частности, чтобы соблюсти политкорректность, на улицах и площадях не устанавливают традиционные рождественские елки и ясли. В ответ на это некоторые СМИ стали публиковать фотографии, сделанные их читателями в европейских городах, фиксирующие, что «елки на месте», а другие в очередной заговорили, что западная христианская цивилизация теряет идентичность и клонится к упадку, тогда как православные россияне, напротив, возрождают свои традиции, в частности, рождественские. Мы не будем пересчитывать елки на улицах Европы и Америки, а попытаемся обобщить эти факты и взглянуть на тенденции. Так что происходит с этим ключевым для западных христиан праздником в Европе, Америке — и в России?

Назовем основные проблемы, которые возникают «вокруг» и «по поводу» празднования Рождества в современных западных странах. Во-первых, это вынужденный отказ от традиционных рождественских символов под давлением политкорректности, требований мусульман-мигрантов и т.д. Во-вторых, это коммерциализация праздника и утрата собственно религиозного смысла Рождества.

Можно констатировать, что пока Рождество остается на Западе действительно массовым праздником, который принято отмечать в большинстве семей. Однако интересно, как к нему относятся жители разных стран.

Например, в США Рождество празднуют 9 из 10 американцев, при этом 54% американцев собираются на рождественскую службу, 49% считают это событие религиозным. Возьмем Великобританию. В реальность и историчность Рождества не верят 7 из 10 британцев. Чуть больше половины — 52% — австрийцев рассматривают Рождество как народный обычай, а не религиозный праздник.

Любопытно, что такое отношению к Рождеству как празднику светскому и семейному начинает распространяться и на страны нехристианские. Например, на улицах и в домах Японии появляется Санта, жители дарят друг другу подарки, поют рождественские песенки — естественно, без религиозной подоплеки. В Малайзии мусульманские богословы выпустили специальный документ (фетву), который позволяет мусульманам поздравлять христиан с этим праздником, но не рекомендует им ставить елки и принимать участие в рождественских торжествах.

Итак, Рождество остается значимым праздником: хотя оно и выходит из религиозного контекста, но остается культурным символом для жителей Запада. И в последнее время часто идет атака на Рождество именно как на культурный символ, отражающий христианскую идентичность западного мира. Для нас эти примеры могут выглядеть как анекдот, но они уже начинают складываются в тенденцию, которая все больше тревожит консервативных европейцев.

Я сгруппировала собранные примеры в три группы, которые, как мне кажется, надо принципиально различать.

Первая группа. Рождественская символика в общественных местах или публичное празднование Рождества запрещаются под давлением извне, со стороны разных групп, которые оппонируют христианам. Среди этих групп можно выделить, во-первых, мигрантов-мусульман. Например, когда в датском Коккедале было запрещено праздновать Рождество распоряжением местной мэрии: большинство в городском совете составляли мусульмане. Предлогом стало отсутствие денег, однако предложение местного бизнесмена поставить елку на свои собственные средства тоже было отвергнуто.

В берлинском районе Кройцберг, который считается мусульманским, тоже вышел запрет на публичное празднование Рождества, обусловленный несколько парадоксально: после недовольства тем, как шумно и демонстративно отпраздновали Курбан-байрам, власти решили, что запрещать только мусульманские праздники неполиткорректно.

Во-вторых, к группам давления можно отнести воинствующих секуляристов. Так, Американский союз гражданских свобод вынуждает администрацию в ряде американских городов убрать рождественские вертепы.

В-третьих, мощной группой давления являются набирающие популярность в Европе левые, которые критикуют Рождество с позиций антиглобализма и антикапитализма. Они не против христианского праздника как такового. Они указывают, что Рождество давно утратило свой смысл и превратилось в глобальную коммерческую акцию, в ходе которой люди тратят сумасшедшие деньги на подарки и ненужные покупки (по-немецки это называется Konsumrausch, «рождественское безумие»), хотя могли бы пустить их на более полезные дела. По сути, «левая» критика подталкивает к тому, чтобы вернуть Рождеству его религиозный христианский смысл, и неслучайно, что к их протестам присоединяются и некоторые христианские организации, которые также недовольны коммерциализацией этого праздника.

Одним из ярких проявлений «левой критики» Рождества стала работа американца Арта Конрада: он изобразил крест, на котором распят Санта Клаус, и разослал знакомым открытки с надписью «Санта умер за твою MasterCard».

Вторая группа случаев, связанных с наступление на Рождество и рождественскую символику, вызвана соображениями политкорректности. При этом зачастую городская администрация страшно боится быть неполиткорректной даже там, где меньшинства этого даже не ждут. Большинство вопиющих случаев, связанных с Рождеством, — как раз из этой серии. Так, по соображениям политкорректности во французском городе Шоталине власти поставили в центре города вместо традиционной рождественской купели «более нейтрального» снеговика. В немецком городе Золинген администрация ввела запрет на рождественские огни и символику. В Вене Санта был запрещен на рождественских ярмарках, но обоснованием было не то, что его образ может оскорбить мусульман или евреев, а то, что он травмирует детей: ведь родители говорят детям, что Санта не придет, если они будут вести себя плохо.

Это то, что делают власти. Еще больше случаев, когда инициируют запреты не городские власти, а группы активных граждан или администрации коммерческих и иных учреждений. Опрос британских предпринимателей в 2006 г. показал, что ¾ работодателей запрещали сотрудникам украшать к рождеству офис. В нидерландском обществе идут споры вокруг одного из рождественских персонажей — Черного Пита. Этот спутник нидерландского Санты, который спускается в дымоход, традиционно был «черным мавром», но ведь это не политкорректно! В 2004 г. в штате Нью-Джерси (США) запретили петь рождественские песни на праздничных вечерах. В детских учреждениях Парижа в рождественских подарках находили шоколадки в форме крестов, а поскольку там действует запрет на религиозную символику в школах, то решили от таких подарков отказаться.

Любопытно также, что бывший президент США Джордж Буш-младший, известный своими консервативными взглядами, несколько лет подряд не поздравлял американцев с Рождеством, а только с «праздниками».

Наконец, третья группа рождественских казусов вызвана желанием найти компромисс между требованиями политкорректности и желанием отметить Рождество. Зрителей одного из центральных британских каналов с Рождеством должна была поздравить мусульманка в никабе. Это было призвано демонстрировать ценности мультикультурного мира. Церковная администрация инициирует еще более забавные предложения. В Генуе священник сделал «политкорректные» ясли: поместил туда минарет и мечеть, решив, видимо, что это будет способствовать межрелигиозному диалогу. Англиканская церковь рядом с традиционной рождественской символикой установила изображения богов индуизма, китайского дракона и макет иудейского храма. Чтобы не обидеть ЛГБТ-сообщество, в расположенные перед зданием итальянского парламента рождественские ясли были положены две однополые пары — Барби и Кена, что вызвало волну возмущения.

Подобные атаки на Рождество и попытки «скорректировать» рождественскую символику порождают серьезные протесты. Так, в Брюсселе, где вместо традиционной елки поставили «цифровую», под давлением общественности была возвращена традиционная ель. В упомянутом Коккедале после широкого освещения скандала в прессе администрация города была распущена, а вот Карин Хансен, члену городского совета, которая выступала за возвращение на площадь рождественской елки, пришлось уехать из–за угроз от неизвестных.

Итак, возмущается нерелигиозная общественность. Возмущаются христиане (например, во французскую сеть «Ашан» в Париже вернули рождественскую символику после протеста верующих). Возмущаются, наконец, и сами меньшинства, которых эта политкорректность якобы защищает. Несколько лет назад мусульмане в Великобритании заявили, что нельзя нивелировать Рождество, так как это спровоцирует агрессию в адрес мусульман, которых рождественские традиции будто бы могут обидеть. А когда в городском аэропорту американского города Сиэтл администрация из соображений политкорректности убрала рождественскую символику, шум поднял раввин: под его давлением ее вернули. Наконец, все чаще в дело защиты традиций Рождества вступают представители государственных органов. Пожалуй, дальше всех пошел американский штат Техас, где впервые в истории был принят закон о защите религиозных праздников: христиане и иудеи могут свободно праздновать Рождество и Хануку, и их празднование освобождается от каких-либо исков в защиту политкорректности.

Подытожим: Рождество действительно теряет христианскую составляющую и коммерциализируется. Но поскольку на него (причем и на религиозную, и на культурную составляющую праздника) идет давление со стороны некоторых агрессивных меньшинств, секуляристов и адептов политкорректности, это вызывает обратную реакцию: жители западных стран понимают, что их могут лишить их культурного символа. Когда большинство вынуждают чувствовать себя в гетто, чтобы угодить меньшинствам, у них просыпается самосознание.

Неслучайно в Европе, особенно в северных странах, набирают популярность правые консервативные партии, выступающие, в частности, и за сохранение религиозных традиций. Это происходит не потому, что избиратели стали вдруг более религиозными, а потому что они чувствуют угрозу своей идентичности. Кстати, вполне возможно, что борьба за Рождество окажется символом движения в защиту христианских корней. Интересно, что в разряд «наступающих» попадают не только «чужие» — люди иной культуры и веры, но и «свои» — секуляристы. А вот левые и правые, выступая по разным причинам против нивелирования Рождества, по сути оказываются по одну сторону баррикад.

Перейдем, наконец, и к России. Если Новый год в конце 2012 года собирались праздновать 96% россиян, то Рождество — 65% — столько же, сколько День Победы. Однако, для сравнения, чуть меньше — 52% — собирались праздновать Старый Новый год, смысл которого вообще мало кто понимает. В 2013 году, по данным другого опроса, 45% граждан не праздновали Рождество. Обратим внимание и на то, как его празднуют. Большая часть россиян провела его дома. 8% сходили в храм, 5% смотрели рождественское богослужение по телевизору. Только 1% на Рождество дарили друг другу подарки, 1% — пели колядки. Таким образом, можно констатировать, что пока не возродились ни религиозные, ни народные традиции празднования Рождества.

Напомню, что Рождество широко праздновалось в России до революции, городские и домашние елки стали обязательными атрибутами праздника к концу XIX столетия, а Дед Мороз, российский аналог Санта Клауса, появился в начале XX века. Большевики объявили гонения на Рождество и на его символы, в первую очередь рождественскую ель. В1922–1923 годах проводились «антирождества» — группы комсомольцев ходили по улицам и открыто глумились над верующими и рождественской символикой. Под Рождество вышел первый номер «Безбожника», под Рождество в 1920-е годы принимались решения о сносе церквей. Тем не менее, до 1929 года Рождество оставалось выходным днем. Потом этот выходной не только отменили, но и фактически запретили давать в этот день отгулы.

В 1935 году рождественские символы — ель и Дед Мороз — были «советизированы»: они стали атрибутами Нового года. Пожалуй, по-прежнему для большинства россиян эти исконно рождественские символы остаются на самом деле не рождественскими, а именно новогодними. Кроме того, из–за перехода на григорианский календарь (см. ниже) Рождество в России сместилось «за» Новый год и отмечается 7 января. Таким образом, в центре для россиян оказывается Новый год, а Рождество, хоть и вновь ставшее выходным днем с 1991 года, отодвигается на конец длительных праздников. Так или иначе к нему приходишь на спаде, что особенно проблематично для религиозных людей. Кроме того, Новый год падает на Рождественский пост, причем на самую строгую его часть.

Таким образом, в силу исторических и «календарных» причин Рождество для россиян перестало быть знаком культурной идентичности, в отличие от Европы, а его празднование после Нового года создает трудности для православных. Какими могут быть решения этой проблемы? Естественно, возникает вопрос, не перенести ли празднование Рождества на 25 декабря, как это было до революции и как это отмечается сейчас большинством христиан? Чтобы ответить на это, попробуем разобраться с историей вопроса.

Рождество у христиан всех конфессий празднуется 25 декабря. Однако, поскольку они пользуются разными календарями, то даты празднования по факту расходятся. Русская, Иерусалимская, Польская, Сербская и Грузинская православные церкви, некоторые другие православные группы живут по т.н. юлианскому календарю (принятому Юлием Цезарем в 45 г. до н.э.). Католическая церковь, европейские государства, включая Россию — по т.н. григорианскому (введенному папой Григорием XIII в 1582 г.). Юлианский календарь отстает от григорианского на 13 дней. В России до 1918 г. «гражданский» и церковный календари совпадали, поэтому Рождество праздновалось и церковью, и государством 25 декабря. Однако когда государство перешло на григорианский календарь (т.н. «новый стиль»), то перед церковью встал вопрос, не следует ли перейти на него вслед за государством. Это обсуждалось на поместном соборе РПЦ 1917–1918 годов, но было решено пока оставить юлианский календарь, поскольку по церковным правилам Пасха должна праздноваться только после иудейской пасхи (которая является переходящим праздником). Юлианский календарь подстраивался под эту особенность, а григорианский — нет: по нему несколько раз в столетие Пасха должна праздноваться почти за месяц до иудейской. Кроме того, Собор не признавал большевиков законным правительством и поэтому не хотел приспосабливаться к их решениям. Однако такое постановление Собора порождало серьезные проблемы: приходилось «отставать» от гражданского календаря на 13 дней. Вот и получилось, что 25 декабря по «старому стилю» — это 7 января по «новому стилю».

В 1923 году на Всеправославном совещании в Константинополе приняли решение перейти на т.н. новоюлианский календарь, который до 2800 г. будет совпадать с григорианским календарем. Таким образом, с тех пор большинство православных церквей, кроме указанных выше пяти, празднует Рождество 25 декабря одновременно с католиками и протестантами. Приняла такой календарь и РПЦ, однако патриарх Тихон из–за массового недовольства православных был вынужден отменить это решение. Помимо того, что православные приняли в штыки новый календарь, совпадающий с «еретическим» западным, церковная календарная реформа была очень дискредитирована т.н. обновленцами. Эта группа православных, провозгласившая радикальные церковные реформы и еще до официального решения РПЦ принявшая новый календарь, сотрудничала с советской властью и активно использовалась чекистами; соответственно, большинство верующих считало обновленцев предателями. Когда в 1990-е гг. возобновились дискуссии о церковном календаре, то тех, кто выступал за реформы в этом вопросе, называли «обновленцами» со всем связанным с этим словом негативным смыслом. Таким образом, внутри РПЦ вопрос о календаре очень болезненный, и в ближайшее его время лучше не трогать.

Неоднозначное отношение к календарному вопросу и в светском обществе: так, в 2002 году опросы показали, что 50% россиян против переноса Рождества на 25 декабря; 32% отнеслись положительно или «скорее положительно», 18% — затруднились с ответом. Объясняя причины своего отрицательного отношения к переходу РПЦ на единый для всей Европы календарь, 33% ответили, что «русские живут сами по себе, не идя на поводу у Запада». 29% считают, что «не следует отступать от заветов предков, традиций и истории своего народа», а 23% уверены, что «нельзя манипулировать святыми вещами и отходить от устоев православной веры». Таким образом, при всей секулярности российского общества (только 3% можно отнести к воцерковленным православным) и отсутствия для него реальной важности Рождества, аргументы светских россиян в целом дублируют церковные и показывают настороженное отношение общества к «подражанию Западу».

Повлияло бы возвращение Рождества на 25 декабря на возрождение христианских культурных традиций? Это вопрос. Но сейчас можно констатировать, что этот праздник для большого числа россиян не наполнен ни религиозным, ни культурным и символическим содержанием. Возможно, России нужен такой же вызов, какой переживает Европа, чтобы начать возвращать Рождеству его христианский и культурный смысл?

Если вы хотите разобраться в религиозных смыслах и ценностях, то вам может помочь проект мировоззрений «Изм».