Синематограф — это тоже театр, но редуцированный.

Вообще, развитие искусств можно представить как последовательную редукцию того, что относится к «реальности» восприятия. И в этом смысле первым из искусств нужно признать театр, но не современный, а театр в шекспировском смысле, театр самого существа жизни.

Зрелищную пред/ставленность, иными словами.

Развитие искусств представляло собой отсечение грани за гранью — чувственных и интеллектуальных аспектов восприятия.

И начало искусств ознаменовалось разделение на предметную и персональную пред/ставленность. Люди смотрят на людей, а также на некоторые вещи и объекты как на то, что представляет собой иное, чем то, что они есть.

В этом смысле все искусства — изобразительные, потому что они изображают, выражают — нечто третье, отсылают к чему-то еще, даже если это «еще» сам наблюдатель. В последнем случае наблюдатель встречается с самим собой, но не так, как в зеркале или в отражении вод. Это не пассивное отражение. То, что делает искусство искусством — это некий «черный ящик» Шрёдингера. Только вместо гипотетического кота, в этом ящике находится прибавочная стоимость смысла, так сказать, «кот смысла». Которая, одновременно — и присутствует, и отсутствует. Этот наполовину отсутствующий «кот» иногда актуализируется, а иногда сворачивается — в зависимости от обстоятельств. Но полной определенности нет никогда.

И этим отличается искусство от неискусства. Неискусство определенно вне зависимости от обстоятельств. А искусство мерцает в зависимости от того, какой гранью к источнику этот кристалл повернут. Источником, впрочем, является всегда сам наблюдатель.