Анна Матвеева, которую многие называют первым на сегодня мастером русской короткой прозы (книга попала в шорт-лист «Большой книги 2015», после чего переиздана буквально в феврале), составила сборник из рассказов, посвящённых девяностым. Она сама говорит, что, при всей жуткости того десятилетия, это было время её юности — и наверное поэтому пишет о нём не с отвращением или страхом, а с ироничной, прохладной, но всё же ностальгией, как вспоминают о любом своём прошлом, каким бы оно ни было.

Как и многие другие писатели, которые, хотя бы мельком затрагивая девяностые, щедро посыпают читателя конфетти из характерных примет времени, Матвеева тоже не удерживается от того, чтобы не упомянуть в рассказах пейджеры, магнитофоны с дермантиновым ремнём, мебель от «Миланы», сигареты «Конгресс» и «Море», казино и, конечно, бандитов (непонятно, почему погружение в некую атмосферу 90-х должно сопровождаться упоминанием условного малинового пиджака). Но надо отдать должное — бандитских разборок тут (почти) нет. Это сборник про обычных, «семейных» или «домашних» людей: детей, супругов или тех, кто ещё семьёй не обзавёлся, но, конечно, собирается. Всех их объединяют другие, уже более интересные и фундаментальные приметы описываемого времени: довлеющая беднота, непобедимая надежда на лучшее и такое же неугасающее желание уехать (или хотя бы побывать за границей). У героев некоторых рассказов это получается, причем одному везёт, и он это делает за чужой счёт, другая просто сбегает, решаясь остаться в Париже, не имея никаких сбережений. Наверное, это тоже характерно для девяностых, когда вверх по социальной лестнице пошли или те, кому повезло, или те, кто сумел набраться достаточной наглости и смелости.

Интересно то, что создавая альбом героев 90-х, Матвеева на самом деле написала книжку про наше сегодняшнее время. Читая «Девять девяностых», понимаешь, что теперь у нас больше денег, и за границу мы можем поехать в любой момент. Но это, пожалуй, единственное, что отличает нас от тех героев. В остальном мы легко узнаём самих себя и всё, что вокруг. Деревеньки, даже недалеко от столицы, стоят как разорённые («Замшелая шиферная крыша, дряхлые ворота»); полиция не вызывает доверия («…надо было, наверное, заявить в милицию, но о милиции в девяностые годы говорили примерно в тех же выражениях, что и о бандитах»); наших легко «вычислить» за границей («Русских в Париже Ада узнавала по маникюру — длинным накладным ногтям с приклеенными стразами»); учиться мы едем в Европу или США («Таинственный усыновитель повелел отправить меня в частную школу для мальчиков в Лондоне…»); здесь ещё много таких примеров…

Но я бы не назвал эти рассказы одними из лучших на сегодня в русской прозе. Как справедливо отмечает один из критиков, Матвеева действительно обстоятельно подходит к каждому из рассказов, наполняет его своими деталями и воздухом. Но, на мой взгляд, это всё равно не помогает сделать тот или иной рассказ самостоятельным явлением. Все они похожи лишь на этюды, на фрагменты, будто выдернутые из чего-то большего. Это натурально альбом с картинками из 90-х. Но это картинки, а не видео; внутри каждой из них с лихвой передается атмосфера, но нет драматургии. Она есть, но всякий раз оставляет ощущение какой-то вынужденности: так, в рассказе«Жемымо» мы должны узнать, кто тот самый незнакомец, оплативший учёбу мальчика в Лондоне — но на самом деле это вовсе неинтересно; или в рассказе «Горный щит» должны узнать, кто пакостит героине в её только что купленном доме — но и здесь развязка оказывается уж слишком «выдуманной». На фоне естественной повседневности разворачивается не очень естественная драматургия. Недаром самым интересным оказывается рассказ «Екатеринбург», где героиня долго вынашивает план побега, бежит, остаётся за границей и постепенно налаживает там свой быт. Но это даже и не рассказ, а небольшая повесть на 120 страниц.