Всеправославный собор
Оксана Куропаткина,
1 апреля 2014
В 2016 году должен состояться всеправославный собор, решение об этом было принято в марте на совещании глав православных церквей в Стамбуле. План подготовки и проведения собора таков. Осенью 2014 году будет создана межправославная комиссия, которая сформирует и обсудит повестку собора. В состав комиссии войдет по одному епископу и советнику от каждой из 14 православных церквей, которые примут участие в соборе. Весной 2015-го, на Пасху, будет созвано специальное Всеправославное межсоборное совещание, на котором будут обсуждаться основные решения Собора. Заключительный этап — собственно всеправославный собор, который оформит эти решения. Причем по инициативе патриарха Кирилла каждое решение собора должно быть принято единогласно. Замечу, что каждую из 14 поместных церквей будут представлять 24 епископа (или весь наличный состав, если в церкви менее 24 епископов).
Идея провести такой собор возникала уже не раз. Напомню, последний — седьмой — Вселенский собор проводился в 778 году в Никее, когда церковь еще была едина. Соборов, которые объединяли бы все православные церкви, не проводилось.
В 1921 году провести Всеправославный собор предложил Константинопольский патриарх, однако подготовка к нему была сорвана —
Почему сейчас наконец договорились о его проведении?
За более чем тысячу лет накопилось немало вопросов, которые нужно решать совместно. В католическом мире проще: мнение папы римского по тому или иному вопросу, выраженное в официальных церковных документах, является обязательным для каждого, кто считает себя католиком. У православных же провозглашена соборная форма устройства и принятия решений. Но как быть, если по конкретному вопросу на соборе одной поместной церкви принято одно решение, на соборе другой поместной церкви — другое, а третья поместная церковь вообще не имеет позиции по этому вопросу? Ведь очевидно, что, например, решение собора РПЦ не обязательно для православного мирянина Румынской церкви и наоборот.
Между тем есть вопросы, которые требуют общеправославного суждения. Например, контакты с инославными, правила заключения брака, пост в современном мире, предоставление автокефалии и др. У православных церквей существует огромный спектр мнений по многим из этих вопросов. И нет единого мнения. А семь предыдущих вселенских соборов и правила святых отцов по понятным причинам не могут дать ответы на все современные вопросы. А среди них есть несколько «горячих» проблем, которые с течением времени лишь обостряются.
Сначала на соборе предлагали обсудить около 100 насущных тем, в итоге выбрали 10 вопросов.
1. Православные диаспоры и православные епархии на территориях традиционно неправославных (Европа, Америка и др.)
Какой юрисдикции должны принадлежать эти епархии? Дело в том, что у каждой православной церкви, которая занимается миссионерством вне своих пределов, есть традиционно «своя» территория. Когда туда приходят миссионеры из другой православной церкви, часто возникают конфликты. А раз единого общего устава нет, то приходится ссылаться на «понятия», неофициальные договоренности и т.д. То есть существует неформальный сложившийся порядок, но кто сказал, что он канонический? Это источник бесконечных раздоров.
2–3. Порядок признания автокефалии и автономии
Это крайне важный и трудный для православного мира вопрос. Существуют канонически признанные поместные церкви, названные автокефальными. Это признанные православным миром самостоятельные единицы, полностью независимые в своих решениях. Всего их 14: Константинопольская, Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская, Русская, Грузинская, Сербская, Румынская, Болгарская, Кипрская, Элладская, Албанская, Польская и Православная церковь Чешских земель и Словакии.
Существуют еще автономные православные церкви. Они входят в состав автокефальных, но обладают большой независимостью во внутренних делах.
Предоставление автокефалии предполагает, что какая-то часть канонически признанной поместной церкви становится самостоятельной. С одной стороны, признание автокефалии тяжело для церкви-матери, которая теряет церковь-дочку. С другой стороны, даже если церковь-мать «отпускает» церковь-дочь, то возникают проблемы с каноническим признанием этой новой церкви. Важный прецедент здесь — Православная церковь в Америке (ПЦА). РПЦ предоставила ей автокефалию в 1970-м, однако Константинополь независимость ее не признает: с его точки зрения все православные церкви, которые организуются вне канонических пределов других церквей-сестер, автоматически принадлежат Константинопольскому патриархату. Почему? Потому что Константинопольский патриархат считается первым по чести. Все патриархи друг другу равны (в православном мире нет аналога римского папы), но кафедра, которая стоит первой в диптихе (см. ниже), обладает первым голосом, пусть не обязательным, но самым авторитетным. Поэтому именно она претендует на окормление всех молодых церквей.
Константинополь не всегда признает даже автономии, которые точно являются внутренним делом церкви-матери: например, Константинопольский патриархат не признает автономию Китайской и Японской православных церквей, которая была дана Русской православной церковью.
Подобные претензии и амбиции Константинополя вызывают вопросы и недовольство как самих молодых церквей, получивших или стремящихся получить автономию или автокефалию, так и их канонических церквей-матерей.
Еще острее — вопрос об украинской церкви. Он имеет не только собственно церковное, но и большое политическое значение. Украинская православная церковь Московского патриархата (УПЦ МП) формально не является автономной, но пользуется независимостью во внутренних делах. Многим в УПЦ этого явно недостаточно: свою принадлежность к РПЦ они рассматривают как инструмент политического влияния России на Украину. Украинцы, выступающие за независимость страны, считают, что церковь, чей управленческий центр находится не в Киеве, а тем более в Москве, — это «пятая колонна». Это политический вызов, на который РПЦ отвечает, что рамки церкви не ограничены национальными рамками. Хотя по факту получается, что православные церкви как раз ограничены национальными границами, которые являются и границами межгосударственными.
Очевидно, что у РПЦ нет желания отпускать УПЦ, которая составляет более трети приходов Московского патриархата.
Кроме того, за автокефалию выступают еще две православные церкви Украины, не признанные каноническими: Украинская апостольская православная церковь и Украинская церковь Киевского патриархата. После Майдана, когда православные украинцы снова заговорили о том, что на них смотрят как на «пятую колонну» и «церковь Януковича», опять был поднят вопрос: а не соединиться ли украинским церквям? УПЦ отреагировала сдержанно, но было видно, что она готова к диалогу. А две «раскольничьи» церкви были готовы отказаться от независимости ради того, чтобы влиться в единую — но автокефальную — церковь.
Как осуществить это воссоединение и добиться автокефалии? Уж если, как показал американский прецедент, даже признание со стороны церкви-матери новой автокефалии не дает последней «независимости» и признания со стороны всего православного мира, то в случае с Украиной самопровозглашение новой церкви выбросит ее из официального религиозного мира в нишу раскольников и изгоев. В политическом мире это аналог непризнанного государства.
Кстати, Украинская церковь Московского патриархата выражала готовность присоединиться к Константинопольскому патриархату, видимо, рассчитывая со временем
Этот пример показывает, что проблема автокефалий чрезвычайно сложна. Решить ее можно, установив общие правила предоставления церкви автономии и автокефалии.
4. Диптих
Это список православных церквей в порядке их старшинства и почетности. Порядок этот незначительно отличается в Константинопольском и Московском патриархатах. Ясно, что это во многом символический вопрос. Однако, в связи с предыдущим пунктом, возникает вопрос: каким образом новая церковь будет включена в этот перечень? Если новая церковь признается, она должна быть признана всеми.
5. Церковный календарь
Мы уже обсуждали этот вопрос, и, признаться, я с трудом представляю, как он может быть решен. Но хотя бы попытаться это сделать необходимо.
6. Правила венчания
Это уточнение правил венчания с учетом современных реалий: речь может идти о четком перечне препятствий к таинству, возможно, об отношении гражданского брака (то есть зарегистрированного в ЗАГСе) и венчания и т.п.
7. Правила поста
Православный пост — четыре больших поста плюс среда и пятница — занимает примерно половину календарного года. И пост — это не только ограничения в еде, но и, например, физическое воздержание супругов. То есть очень много воздержаний. В православном мире одни выступают за жесткое соблюдение поста, другие ратуют за послабления, в частности, по состоянию здоровья.
Как решить проблему поста, чтобы были и учтены потребности людей, и соблюдены церковные правила? Хорошо было бы выработать общее единое мнение православного мира по этому вопросу.
8–9. Связи с другими христианскими конфессиями и участие в экуменическом движении
Чтобы объяснить суть проблемы, попробую снова использовать сравнение с католическим миром. В католичестве есть четкое представление о том, что такое католическая церковь, как она соотносится с другими конфессиями, как выстраивать с ними диалог. Понятно, что в этой системе истинна католическая церковь, а далее церкви настолько истинны, насколько с ней совпадают. В первом приближении идут православные, затем лютеране и так далее. Все христиане-некатолики называются «отделенными братьями». Нехристиане же близки к истине постольку, поскольку их вероучение совпадает с христианским (соответственно, на первом месте здесь иудаизм, на втором ислам, потом нехристианские религии).
У православных же такой выстроенной и общепризнанной концепции нет. Абсолютное большинство сходится на том, что православная церковь — самая истинная (с этих позиций идет официальный экуменический диалог). Однако из этого тезиса у разных групп верующих следуют разные выводы. Одни считают, что участвовать в контактах с христианами других конфессий нельзя (они же еретики!), другие — что можно и нужно, чтобы свидетельствовать таким образом об истинности православия и лучше понимать другую христианскую традицию. Когда нет единого аргументированного мнения, этот отнюдь не праздный и довольно болезненный вопрос вызывает постоянный раздор.
Решение этого вопроса может иметь значение не только для самих православных церквей, но и для экуменического движения в целом. Не секрет, что оно уже давно пребывает в кризисе, о чем мы говорили, когда обсуждали смысл возможной встречи Папы и Патриарха http://problemanalysis.ru/mission/kolonka-kuropatkinoy/kolonka-kuropatkinoy_5.html. Богословский диалог зашел в тупик: участники обнаружили, что нельзя прийти к консенсусу, не отступив от своей веры. Православные всегда будоражили все христианское сообщество заявлениями, что нужно ставить вопросы ребром и по сути, а не стремиться избежать острых углов и соглашаться всем со всеми. Может быть, единая и довольно категоричная позиция православных будет катализатором диалога церквей, который надо обострить.
— 10. Роль православия в вопросах мира, братства и свободы
Помимо общих слов, может быть принята согласованная позиция относительно христиан на Ближнем Востоке, которые подвергаются жестким гонениям, и будут предприняты реальные меры по их защите.
Кто был инициатором проведения Собора и какова в нем роль РПЦ?
Инициатором проведения собора был Константинопольский патриархат, который таким образом пытается оказать свое влияние на православный мир. Хотя он занимает первое место по чести, реальный вес этого небольшого патриархата, да еще и в мусульманском государстве, уже не так велик, как и вес других древних кафедр, возглавляемых греками. В то время как Московский патриархат, в лоне которого наибольшее количество верующих, напротив, нарастил свое политическое влияние. Логичен вопрос: прошло много веков, мир изменился — а Константинополь продолжает использовать свой символический, не подкрепленный реальным влиянием, капитал. Но если с символическим положением в диптихе можно смириться (это часть традиции: кафедры располагаются в списке по древности), то в плане реального влияния РПЦ хотела бы признания своего веса в православном мире. И задача РПЦ — получить от будущего собора максимум возможного, показав себя активным лидером. Она уже это делает: митрополит Иларион (Алфеев), который активно участвует в подготовке собора, говорит, что РПЦ готова представить четкую позицию всему православному сообществу по всем заявленным темам.
По большому счету, Константинополь и Москва будут главными соперниками, представляя две «партии»: «греческую», куда входят руководители древнейших (Константинопольская, Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская церкви) и собственно греческих церквей (Элладская и Кипрская церкви), и «негреческую», куда входят все остальные.
Пролоббированная патриархом Кириллом идея принимать решения на соборе исключительно единогласно — это стремление не допустить тех решений, которые не устраивают РПЦ, прежде всего по вопросу автокефалии. Большое значение будут иметь договоренности на первых двух этапах (комиссия и совещание) Собора — если по вопросам автокефалии и диптиха не удастся договориться, они не будут вынесены на Собор.
Самый острый вопрос — автокефалии и взаимное признание церквей. Как договориться по этому вопросу, чтобы были довольны и Константинопольский патриархат, и Московский патриархат, и сами новые церкви? Нужно понимать, что прежде всего именно новые православные церкви в традиционно неправославных регионах претендуют на роль локомотива православного мира: неофиты, которые принимают веру исходя не из традиций, а из личных убеждений, — это большой капитал и большая энергия. Будущее за молодыми непризнанными церквями. Точно также и будущее католической церкви — это не Европа, а прежде всего Африка и Азия. Понятно, что эту молодую силу каждый хочет взять под свое крыло и контролировать. Но как попытки перетянуть молодые церкви в разные патриархаты выглядят для самих неофитов? Как согласовать интересы всех, непонятно. Но это нужно сделать. Думаю, собор покажет, насколько для канонических церквей приоритет развития всего православного мира важнее собственных амбиций.
