Стылый осенний воздух. Сотни людей выстроились в очередь на Лубянской площади в Москве. Кутаясь и прижимаясь друг к другу, они слушают и терпеливо ждут. Ждут несколько часов, чтобы подойти к микрофону и во всеуслышание, буквально на одну-две минуты, объявить имя своего репрессированного родственника. Ведь именно здесь 80 лет назад выносили смертные приговоры советским гражданам. Истории было угодно, чтобы жертвы надолго пережили своих палачей.

Акция «Возвращение имён» у Соловецкого камня проходит каждый год. Аналогичный камень — памятник всем, кто пострадал от большевистского режима, — установлен в Санкт-Петербурге. Советского Союза давно уже нет. В 1991 г. подписан закон о реабилитации. 30 октября объявлено Днём памяти. «Архипелаг ГУЛАГ» А.И. Солженицына и «Колымские рассказы» В.Т. Шаламова — в обязательной школьной программе, а политики и общественные деятели с высоких трибун призывают не повторять подобных трагедий в будущем…

Несмотря на всё это, И.В. Сталин по-прежнему остаётся в народной памяти «эффективным менеджером». И вокруг количества жертв политических репрессий ведутся ожесточённые споры. Общество расколото — одни утверждают, что погибли миллионы. Другие сходятся на нескольких тысячах. Третьи свято верят, что репрессий не было вовсе.

1. КОГО СЧИТАТЬ РЕПРЕССИРОВАННЫМИ?

Как точно подметил один из специалистов по сталинскому периоду — почему в СССР убийство члена Политбюро и влиятельного партийного функционера С.М. Кирова считалось политическим преступлением, а убийство президента Дж. Кеннеди в США — чисто уголовным? Где провести тонкую грань между желанием прокормиться и умышленным хищением государственного имущества в контрреволюционных целях (закон «о трёх колосках»)?

Как показывает практика, грань эта весьма субъективна.

К жертвам большевистского режима разные историки относят:

— все людские потери в ходе Гражданской войны, включая белую эмиграцию (до 2 000 000 человек) и неродившихся граждан;

— казнённых по приговорам ревтрибуналов и чрезвычайных комиссий (ЧК) после объявления властями «красного террора» (1918-1922 гг.);

— умерших вследствие непродуманной политики властей в голодные 1921-1922, 1932-1933 и 1946-47-й годы;

— пострадавших от борьбы большевиков с бывшими политическими и идеологическими оппонентами, представителей определённых сословий и классов (раскулачивание и расказачивание, преследование меньшевиков и эсеров, «чистки» в партии и армии, уничтожение церкви);

— пострадавших от необоснованно тяжёлых наказаний за мелкие нарушения (борьба с «вредительством», закон о «трёх колосках», наказания за трудовые прогулы и т.п.);

— людские потери в результате насильственных процессов коллективизации и индустриализации;

— «врагов народа» — осуждённых непосредственно по «политической» ст. 58 УК РСФСР, а также членов их семей;

— арестованных, осуждённых, расстрелянных или подвергнутых принудительному переселению по национально-этническому признаку (немцы, поляки, корейцы, жители Прибалтики, калмыки, чеченцы, ингуши, крымские татары, евреи и многие другие);

— казнённых внесудебными органами;

— погибших или получивших увечья на стадии следствия;

— преследуемых советской властью отдельных лиц (или категорий лиц) после смерти И.В. Сталина и до 1991 года (к примеру, жертв «карательной психиатрии»).

А.Б. Рогинский предложил относить к репрессированным помимо названных выше категорий ещё и «лишенцев» — советских граждан и членов их семей, которые оставались на свободе, но были ограничены в правах (избирательное право, право на работу и получение высшего образования, право на жильё и т.д.). Писатель А.И. Солженицын и демограф И.А. Кошкин (Курганов) считали жертвами сталинского режима все людские потери во Второй мировой войне. Неоднозначно обстоит вопрос со статусом расстрелянных или осуждённых украинцев, поляков, белорусов и прибалтов, не поддержавших во Второй мировой войне Гитлера, но воевавших против СССР.

2. А ПРИЧЁМ ЗДЕСЬ ГУЛАГ?

Словосочетание «концентрационный лагерь» прочно ассоциируется только с нацистской Германией. Однако подобные формы обращения с людьми использовались ещё в XIX веке и были хорошо знакомы странам Европы, США и Османской империи. На территории России тоже располагалась разветвлённая сеть концлагерей (в 1923 г. их насчитывалось 315), получившая в начале 1930-х аббревиатуру ГУЛАГ (Главное управление исправительно-трудовых лагерей ОГПУ). В последующие годы данный административный орган несколько раз менял название, только вот сокращение ГУЛАГ закрепилось за ним прочно и со временем стало обозначать всю систему рабского труда в СССР.

ГУЛАГ включал в себя трудовые лагеря для взрослых мужчин и женщин, ясли и детские комбинаты для рождённых на зоне детей (с 40-х гг., до этого грудные дети жили вместе с матерями в общих блоках), колонии для малолетних, лагеря для уголовников, отдельно — лагеря для «политических», штрафные изоляторы, пересыльные лагеря и т.д.

В упрощённом виде схему концлагерей в СССР можно изобразить так:

— исправительно-трудовые лагеря (ИТЛ);
— исправительно-трудовые колонии (ИТК; для заключённых, осуждённых на срок менее 3-х лет);
— тюрьмы.

При внешнем сходстве нацистских и советских концлагерей (труд в тяжёлых, порой — невыносимых условиях, холодные бараки, недостаток питания, отсутствие квалифицированной медпомощи, разнообразные виды пыток и телесных наказаний, мгновенная смерть при попытке побега), из ГУЛАГа можно было выйти живым. Советскими властями периодически объявлялись массовые амнистии — для женщин, детей, стариков или взрослых мужчин в период войны. 2 дня работы в ИТЛ приравнивались к 3-м дням назначенного судом срока.

Главное назначение ГУЛАГа было экономическим. Заключённые искали золото на Колыме, вручную добывали уран в магаданских рудниках, рыли грандиозный Беломорканал, разрабатывали новое вооружение в подмосковных «шарашках». Когда же власть хотела физического уничтожения врагов, она прибегала к более быстрым и надёжным методам — как в случае с катынскими расстрелами или массовой ликвидацией заключённых перед приходом в 41-м германских войск.

Так что полностью отождествлять узников ГУЛАГа с жертвами политических репрессий было бы неверно — последних было гораздо больше.

3. КТО ИЗ ИСТОРИКОВ ВЁЛ ПОДСЧЁТЫ?

Как ни странно, но первыми о необоснованно большом масштабе репрессий заговорили вчерашние сподвижники Сталина — Л.П. Берия, Г.М. Маленьков, Н.С. Хрущёв. В начале 1954 г. органами внутренних дел СССР была подготовлена справка о численности всех осуждённых и приговорённых к расстрелу за антибольшевистскую деятельность с 1921 по 1953 гг. Отдельно оговаривалась статистика заключённых за другие особо тяжкие деяния. Эти данные использовались Н.С. Хрущёвым для доклада на XX-м съезде партии, темой которого стало развенчание культа личности Сталина. Для рядовых историков эти сводки были засекречены до конца 1980-х годов.

С 1956 по 1962 гг. при ЦК КПСС действовала специальная комиссия по расследованию судебных процессов 30-х годов. Ею были составлены 64 тома различных материалов и свидетельств. К сожалению, доступ к ним широкой общественности так же был закрыт.

В условиях информационного вакуума главным (и единственным) источником знаний становились мемуары и художественная рефлексия бывших лагерных узников. В Европе первопроходцем темы стал бежавший журналист И.Л. Солоневич (у нас его труд «Россия в концлагере» был опубликован только в 1991-м), в СССР — В.Т. Шаламов, Л.Э. Разгон, О.В. Волков, О.Г. Шатуновская. И, конечно же, А.И. Солженицын, добившийся на этой ниве мировой известности.

Архивы МВД и КГБ постепенно открывались только в период «перестройки», когда репрессивная практика была публично осуждена тогдашним Генеральным секретарём ЦК КПСС М.С. Горбачёвым. В результате вышли в свет сразу несколько знаковых статей и монографий профессиональных исследователей — историков, социологов и юристов:

Дугин А.Н. ГУЛАГ глазами историка // Союз. 1990. 9 февраля.

Дугин А.Н. Сталинизм: легенды и факты // Слово. 1990. № 7.

Земсков В.Н. «Архипелаг ГУЛАГ»: глазами писателя и статистика // Аргументы и факты. 1989. № 45.

Земсков В.Н. ГУЛАГ: историко-социологический аспект // Социологические исследования. 1991. № 6/7.

Земсков В.Н., Нохотович Д.Н. Статистика осуждённых за контрреволюционные преступления в 1921-1953 гг. // Аргументы и факты. 1990. № 5.

Попов В.П. Государственный террор в советской России. 1923-1953 гг.: источники и их интерпретация // Отечественные архивы. 1992. № 2.

Руднев В. НКВД — расстреливал, МБ РФ — реабилитирует // Известия. 1992. 3 августа.

Хлевнюк О.В. 1937: Сталин, НКВД и советское общество. — М.: Республика, 1992.

Хлевнюк О.В. Принудительный труд в экономике СССР. 1929-1941 годы // Свободная мысль. 1992. № 13.

В «нулевые» работа продолжилась. От простой публикации архивной статистики исследователи перешли к более детальному осмыслению событий:

Демографическая модернизация России. 1900-2000 / Под ред. А.Г. Вишневского. — М.: Новое издательство, 2006.

Зима В.Ф. Человек и власть в СССР в 1920-1930-е годы: политика репрессий / Ин-т рос. Истории РАН. — М.: Собрание, 2010.

Колеров М.А. «Архивная революция» и «оппортунисты» от истории: к вопросу о достоверности сталинских репрессий // Родина. 2011. № 11.

Иванова Г.М. История ГУЛАГа, 1918-1958: социально-экономический и политико-правовой аспекты / Ин-т рос. Истории РАН. — М.: Наука, 2006.

Полян П.М. Не по своей воле. История и география принудительной миграции в СССР. — М.: ОГИ-Мемориал. 2001.

Попов В.П. Война с народом. Этапы государственного террора в России // Независимая газета. 2000. 27 апреля.

Потери населения СССР в 1937-1945 гг.: масштабы и формы. Отечественная историография / С.А. Кропачёв, Е.Ф. Кринко. — М.: РОССПЭН, 2012.

Значительный вклад в восстановление поимённого списка репрессированных внесли историки общества «Мемориал», в особенности — А.Б. Рогинский, А.И. КокуриниН.В. Петров.

Преследования большевиками граждан своей же страны не могли обойти стороной и за границей. По мере нарастания Холодной войны американские и европейские историки старались как можно глубже заглянуть под фасад «империи зла». Первыми тему политических репрессий в СССР исследовали российский эмигрант-меньшевик Б.И. Николаевский и профессор Стэнфордского университета А. Даллин. Но настоящий переворот в науке совершил Роберт Конквест, на личном опыте столкнувшийся с возможностями советской репрессивной машины. В 1968 г. в США вышла его книга «Большой террор» (позже этот термин будет использоваться и отечественными учёными). Не имея доступа к архивам, Конквест основывал свои подсчёты жертв на статистике рождаемости и смертности, взятой из открытых источников, данных переписи населения и рассказов эмигрантов. Именно труд Конквеста вдохновил А. Кёстлера на написание романа «Слепящая тьма», а Дж. Оруэлла — романа «1984».

Концепцию «большого террора» в дальнейшем развивали Стивен Коэн, Шейла Фицпатрик, Норман Дэвис. Близкой точки зрения придерживался английский историк Исаак Дойчер — автор расхожего утверждения, что Сталин взял страну с сохой, а оставил с атомной бомбой (на его оценку сталинских репрессий сильно повлияла симпатия к Льву Троцкому).

Из современных европейских историков:

Баберовски Йорг. Красный террор. История сталинизма. — М.: РОССПЭН, 2007.

Верт Николя.Террор и беспорядок. Сталинизм как система. — М.: РОССПЭН, 2010.

Западные учёные, придерживающиеся как традиционных, так и ревизионистских взглядов на историю Советского Союза:

Овери Ричард. Сталин и Гитлер. — М.: Издательство АСТ, 2015.

Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30-е годы. — М.: РОССПЭН, 2001.

Thurston Robert. Life and Terror in Stalin’s Russia. 1934-1941. — New Haven, 1996.

Bacon Edwin. The Gulag at War: Stalin’s Forced Labour System in the Light of the Archives. — New York: New York University Press, 1994.

Getty J.A. and Manning R.T. Stalinist Terror: New Perspectives. — New York, Cambridge University Press, 1993.

Getty J.A. Origins of the Great Purges: The Soviet Communist Party Reconsidered. 1933-1938. — New York, Cambridge University Press, 1996.

J. Otto Pohl. The Stalinist Penal System: A Statistical History of Soviet Repression and Terror. 1930-1953. — Jefferson, NC: McFarland, 1997.

4. И ЧТО ТАМ ПО ЦИФРАМ?

А.И. Кокурин, Н.В. Петров — свыше 2 500 000 осуждено только за 1926 — 1939 гг.

Зима В.Ф. — репрессированы 3 000 000 человек за 1936 — 1940 гг. Из них расстреляно ок. 1 000 000.

Л.Л. Рыбаковский — 3,8 — 4 000 000 человек за 1918 — 1953 гг.

А.Н. Дугин, В.Н. Земсков, Д.Н. Нохотович — 4 060 306 осуждено с 1921 по конец 1953 гг. (3 777 380 человек по политическим мотивам, 282 926 — за другие тяжкие преступления). Из них расстреляны более 600 000 человек.

Н.Б. Лебедева — 11 000 000 человек репрессированы за 1937 — 1941 гг.

А.Б. Рогинский — всего репрессированы 11-12 000 000 человек. Из них по политическим мотивам — 4,5 — 4 800 000 человек, более 1 100 000 расстреляно.

О.Г. Шатуновская — 19 840 000 человек арестованы с 1935 г. по 22.06.1941 гг. Из них 7 000 000 расстреляно.

Г.М. Иванова — репрессиям подверглись более 20 000 000 человек за всю историю существования ГУЛАГа.

Д.А. Волкогонов — всего за 1929 — 1953 гг. репрессировано свыше 20 000 000. Из них только 3,5 — 4 500 000 человек за 1937-38 гг.

Р.А. Медведев, А.Г. Вишневский, В.П. Попов — с 1920-х по 1953 гг. различного рода репрессиям подверглись более 40 000 000 человек.

А.Н. Яковлев (идеолог «перестройки», председатель Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий) — ок. 41 000 000 осуждено по политическим и уголовным статьям за 1923 — 1953 гг.

А.В. Антонов-Овсеенко — за 1935 — 1940 гг. репрессиям подверглось 18 800 000. Всего за годы сталинского режима пострадали 80 000 000 человек.

А.И. Солженицын, И.А. Курганов — с 1917 г. по 1959 г. погибли 66 000 000 человек. Общие демографические потери России за время репрессий и войн — 110 700 000 человек.

5. КОМУ ЖЕ В ИТОГЕ ВЕРИТЬ?

Зависит от Ваших личных политических предпочтений. Сторонники советской власти будут признавать только цифры в сторону приуменьшения людских потерь. Её противники — в сторону преувеличения.

Но вообще так быть не должно. История — тоже наука, а значит, в ней всё решают использованные источники и методы исследования.

Данные, полученные В.Н. Земсковым и А.Н. Дугиным во время работы в архивах, на сегодняшний день имеют наиболее высокий индекс цитирования и считаются наиболее объективными. В том смысле, что мы можем их проверить — к примеру, найти те самые справки за подписью министра внутренних дел СССР С.Н. Круглова, подготовленные в начале 1954-го года. Эти таблицы с цифрами публиковались в 1980-1990-е гг. При этом сам В.Н. Земсков признавал, что приведённое в них количество осуждённых меньше количества арестованных — безликая статистика органов не фиксировала умерших или сбежавших во время следствия.

Увы, эти таблицы не отражают и интенсивности оборота заключённых за год. Американская писательница Энн Эпплбаум, посвятившая много лет работе с личными архивами и беседам с бывшими узниками ГУЛАГа, обращает внимание: в одном только 1947 г. в лагеря поступило почти 1,5 млн человек, а выбыло чуть более 1 млн. С ней солидарен А.Б. Рогинский (к слову, родившийся в глухом северном поселении, куда его отец был отправлен в вечную ссылку): 2 млн заключённых на начало года и 2 млн его на окончание — разные люди, хотя по сводкам НКВД-МВД их количество неизменно. Плюс определённый процент людей, осуждённых повторно. Профессор The American University of Iraq, Sulaimani Отто Пол интерпретирует архивную статистику так: к 1940 г. через ГУЛАГ прошли 8 млн человек. А всего за 1929 — 1953 гг. — 18 млн советских граждан. Примерно это же число (17 млн) приводил в своих воспоминаниях Н.С. Хрущёв.

В статистике органов внутренних дел категория «репрессированные по политическим мотивам» понимается предельно узко. К ним не относят военнопленных и обитателей послевоенных проверочно-фильтрационных лагерей (примерно 4 млн + 160 тыс. на 10 мая 1945 г. + 228 тыс. после 1946 г.). Не относят и спецпереселенцев, тогда как историк «Мемориала» П.М. Полян оценивает их суммарное количество в 6,15 млн человек. Начиная с 1919 г. (принудительная высылка казаков) и заканчивая началом 50-х гг. (выселение «тунеядцев»). Его расчеты строятся на широком круге источников, в числе которых — работы Н.Ф. Бугая, Н.А. Ивницкого, того же В.Н. Земскова, ряд трудов иностранных специалистов. Отто Пол увеличивает число репрессированных переселенцев до 7 млн человек.

Не учтены в справках 1954 г. 20 тыс. поляков, казнённых под Катынью. Зато в таблицах присутствует странная графа «прочая убыль». Только за 1938-1945 гг. «прочая убыль» составила ок. 200 тыс. человек. На это обратил внимание Сергей Максудов (А.П. Бабёнышев) — советский учёный, вынужденно покинувший СССР в 1981-м году. Как и И.А. Курганов, С. Максудов при подсчёте жертв политических репрессий учитывал не только общее число осуждённых, но и людские потери сверх естественной смертности. В Гражданскую войну и голод 1921 г. — 10 млн человек, во время коллективизации и массовых арестов 1926-1938 гг. — 9,8 млн, в войну и новый виток репрессий 1939-1953 гг. — 22,5-26,5 млн человек. И.А. Курганов прибавлял к погибшим тех, кто не родился из–за голода, войн и расстрелов. Но делал это субъективно, руководствуясь чисто экономическими, а не демографическими принципами подсчёта. Вот почему итоговые цифры в 110 млн граждан, на которые ссылался И.А. Солженицын, были подвергнуты жесточайшей критике. В том числе, и С. Максудовым.

В трёхтомнике «История России. ХХ век» под общ. ред. А.Б. Зубова говорится, что в 1929-1953 гг. по обвинению в контрреволюции были расстреляны 883 тыс. человек, а всего суммарное число жертв сталинских гонений составило 50 114 267. Эти показатели значительно выше тех, что были предоставлены органами внутренних сначала Н.С. Хрущёву, а затем М.С. Горбачёву (см. Общую сводку региональных управлений КГБ СССР от 16.06.1988 г.). Согласно последнему документу, в 1930-1935 гг. смертной казни подвергли 786 098 человек. Авторы трёхтомника в свою очередь ссылаются на данные, переданные прокуратурой и МВД в 1991 г. в Верховный Совет РСФСР, а понятие «жертвы политических репрессий» толкуют максимально широко.

В своих исследованиях В.Н. Земсков отталкивался от вместимости лагерей, колоний и тюрем, но не учитывал реальное количество содержавшихся в них заключённых. А.Н. Дугин помимо справок НКВД-МВД использовал отчётность самих ИТЛ, хранящихся в фондах Государственного архива РФ. Если по оценке большинства зарубежных историков, через ГУЛАГ за всё время его существования прошли приблизительно 18 млн человек, по мнению авторов «Истории России. ХХ век» — 18-20 млн, то у А.Н. Дугина — 11,8 млн. Из которых 2,3 млн — по политическим статьям. Что близко к цифрам, полученным В.Н. Земсковым. Один из крупнейших сегодня российских специалистов по сталинскому периоду О.В. Хлевнюк предлагает относить к «политическим» и «социально вредных» или «социально опасных элементов»: + 550 тыс. человек за 1937-1939 гг. + погибшие на этапе или во время принудительного психиатрического лечения.

Как мы видим, итоги, полученные путём изучения статистики органов внутренних дел, а также фондов ГАРФ и РГВА, и сотни миллионов жертв, которые описывали сами бывшие узники концлагерей — «две большие разницы». Большие настолько, что некоторые участники диссидентского движения заподозрили МВД и КГБ в сознательной фальсификации.

Писатели А.В. Антонов-Овсеенко, Л.Э. Разгон, Р.А. Медведев и О.Г. Шатуновская опирались в своих расчётах на принципиально иные источники. А.В. Антонов-Овсеенко приравнивал количество заключённых в ИТЛ к количеству выданных им пайков, используя отчётность Управления общего снабжения ГУЛАГа. По его мнению, в 1945 г. было выдано 16 млн пайков (В.Н. Земсков замечал, что в документах встречается совсем другое число — 1,6 млн). Р.А. Медведев относил к репрессированным помимо осуждённых по ст. 58 УК РСФСР ещё 10 млн раскулаченных в 1929-1933 гг., 2 млн переселенцев и всех погибших от голода. Его окончательные цифры — 40 млн человек — близки к результатам исследований демографа А.Г. Вишневского. Тот собирал и анализировал уровни смертности и рождаемости, возрастную и половую структуры советского общества на разных этапах его развития, степень урбанизированности населения и масштабы внутренней/внешней миграции.

О.Г. Шатуновская, сама репрессированная при И.В. Сталине, а при Н.С. Хрущёве входившая в Комиссию по расследованию судебных процессов 30-х годов (1962-1963 гг.), называла число в 7 млн расстрелянных «врагов народа» менее чем за 6 лет. Ссылаясь при этом на секретный отчёт, направленный КГБ в Президиум ЦК партии. Документально её свидетельство никак не подтверждено — в материалах комиссии такая справка отсутствует. Автор объясняла это умышленным уничтожением органами госбезопасности компрометирующих их деятельность улик.

Чаще всего писатели и публицисты, говоря о масштабах политических репрессий в СССР, не доверяют официальной статистике государства, с ними боровшегося, и апеллируют к личному опыту, опыту своих сокамерников, мемуарам и признаниям бывших работников НКВД.

6. ЧТО ЕЩЁ ПОЧИТАТЬ/ИЗУЧИТЬ ПО ТЕМЕ?

Земсков В.Н. Сталинская эпоха. Экономика, репрессии, индустриализация. 1924–1954. — М.: Вече, 2018.

История сталинского Гулага. Конец 1920-х — первая половина 1950-х годов: Собрание документов в 7-ми томах. — М.: РОССПЭН, 2004-2005.

Потери населения СССР в 1937-1945 гг.: масштабы и формы. Отечественная историография / С.А. Кропачёв, Е.Ф. Кринко. — М.: РОССПЭН, 2012.

Чёрная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии / С. Куртуа, Н. Верт, Ж-Л. Панне, А. Пачковский, К. Бартошек, Ж-Л. Марголен. — М.: Три Века Истории, 2001.

Эпплбаум Энн. ГУЛАГ. — М.: Издательство АСТ: CORPUS, 2017.