На боль я отвечаю криком и слезами,

на подлость — негодованием,

на мерзость — отвращением.

По-моему, это, собственно,

и называется жизнью

Антoн Пaвлович Чeхов

Никто не спрашивает. Никто не интересуется хочу ли в этот воскресный вечер пить виски.

Виски- тяжелый, цвет золота, насыщенный, пробуждает нотки агрессии. Есть желания с потребностями, выполнять безоговорочно требуют принятые обязательства. Горят, пылают сроки, за пару глотков наброшены ледяные черточки лица-каменного, безучастного, нацеленного. Разговор схожий с чужими и с близкими, требовательный, настойчиво бескомпромиссный, пахнет алкоголем, заплетающимся с рецепторами, искромсана напрочь дружеская вежливость. Извинились в этой действительности, но не приняли. Отходят, сторонятся, отсаживаются, зачем им агрессия воскресным вечером? Четкие удары в висках времени. Хватило на секунды, вымерло. Колоссальный страх от одиночества, брошена, не с кем, гордая. Предохранители, предохранители, всегда спасали в экстренных.

Взмах руки, как по волшебству джин из сказки с татуированный и на белоснежном в черной бабочке. Прошу помягче, понизить градус вечера, сменить платье настроения, хочу, хочу заново, стереть произошедшее. Верни их милый.

Дорогой бокал с вином багрово-красным на стойке, кусочки сыра для запаха. Понимаю, что нелепица, ходуном сменяются алко-костюмы внутренние. Понимаю, постоянство ценится, а не визг тормозов и развороты резкие. Не простительные обществом. Невозможно всегда по шерстке, приедается. Вспомнилось из прочитанного.

Одну из книг Вольтера цензоры приговорили к сожжению. Вольтер в связи с этим заметил: «Тем лучше! Мои книги что каштаны: чем больше их поджаривают, тем охотнее их покупают». Эпизод один из бара.

Пригублено из урожая одиннадцатого, PR акциями увенчанное, обшушуканное, закомплементированное, вкусненькое. Пригубить, пригубить жадно. Словно убаюкало сознание, разбудило улыбку, там внутри, искреннюю. Возвращаются, опасаясь, оглядываясь, прижав ушли, смешные. Безусловно, страх не вернул некоторых, гордых, влюбленных в отражение, оставил не самых качественных,

обновилось окружение новыми. Грусть, хрусталики заледеневшие из глаз падают, разбиваются о мраморный пол, разлетаются, испаряются. Вернула бы, но не позволяет стержень, так глубоко виски впиталось в капилляры, односолодовое с принципами, качественное. Постепенно, на том самом выжженном, пробиваются зеленые ростки, очаровательные улыбки, обнимашки -нежны. Гомон шуток, подкрепляемые бокалами с тостами. Реки необузданной ночи энергии, сметают дамбы сдерживающие, выплескиваются, творят сумасшествия, чтобы спустя вспомнить , было же. Новое внешнее, беззаботно дружелюбное, сколько еще настроений в частных баре у каждого? Шампанское -романтика, для особенного и по редким важным случаям пригубливаю, порождает муррлыкание и беседы при звездах шепотом.

Водка — подруга прозрачная, честная и строгая, невероятно буйная, вседозволенно- анархичная, что только не творила она внутри со мной, управляя конечностями, языком не смолкающим. Пробуждается в компании определенной, среди своих избранных, вне среды обитания привычного, и по случаю, без границ, без комплексов.

Джин -чаще разбавленный, просыпается, когда требуется серые краски невзрачные, не отсвечивать, зная свою полочку.

Текила- сотни капель настроения, на толику терпения грубости, остатков воспитания и…Кто не спрятался я на виновата, обычно каблуки сломаны, платье с надрывами. Не долгого, не долго действует, но смешно от возможностей. Еще сотни разных, по сути одинаковых, но отличающихся друг от друга оттенками.

Засиделась, все напоены, снизились звуки, упали тональности, пора.

Или это только у меня такой бар с напитками-настроений переполненный?