Я была в великой славе, испытала величайшее бесславие

 — и убедилась, что, в сущности, это одно и то же…

Анна Андреевна Ахматова

Бесконечный месяц, двадцать восемь осенних дней, плачущие редкие ночные часы… Последняя глава в отношениях не успевших начаться и завершающиеся твоим стоном в моих руках. Вздрагивая, прижавшись к моему телу. Капли пота на поверхности мужской кожи, беспардонно, так, без утайки, вывалить всем о произошедшем. Глаза, ресницы, зрачки изучают, прощаются без слов, без лишних звуков. Ровно через мгновение ты начнёшь отдаляться, твоё маленькое и беззащитное внутри насытилось, нет надобности более, секунда, две, три, нежный поцелуй в щетину, звук губ вежливостей. Все, режим автосохранения включён. Не раскрывая глаз, депрессия проникает, звуки отдаляющихся обнаженных пяток. Хлопок двери, звуки струй доносящихся из другого мира, абсолютно чужом, намекают на сборы, просятся на пожелание внутри тебя -испарить мое присутствие, выключить галограмму, отключить изображение до… До следующего выплеска слез, до минуты жалости к себе, до разбитого бокала, без сил оставленных рук, до через месяц, год, столетия… Возможно, встретившись растениями позволю себе роскошь утешать тебя прикосновением лепестков…

Чужой внезапный звук, несуразность происходящего, урчание, ворчание, прошаркал к холодильнику твой бывший. Безразличие. Глаза спокойны, не беспокоит, словно у соседей, закрыты ставни, пестрят картинки, картинки, картинки… Раскрыл обжорства дверцу, невыносимое раздумье, минута, две, три, почесывая шерстяное брюхо, ухватив остатки с праздничного, зачавкал. Когда он научится закрывать?

А когда я привык к наличию его звуков, к его запахам? Словно первобытное поселилось, не обращая внимание на наличие, позволяя вырываться из неё непозволительные звукам, чудом сохраняя в целости зеркальное стекло… Как это произошло? Совсем одичали, совсем…

Мне нравилось, казалось, абстрагировались, умели видеть тоже, что не было дано остальным, словно внутренний мир внутри двоих… А помнишь? Тише,тише, совсем заболтались мысли внутри… Звуки последних каплей в душе, как мой и твой будильник, невидимая просьба не испортить утро банальностями, сопровождаемое животным чавканьем, убраться восвояси…

Так, раз, два, три… Хлопок. Отвратительно туманное утро, нечищенные зубы, остывшее авто в сотне шагов от постели.

Оставайся, оставайся невозможной, внешне идеальной, глубоко правильной, искренне справедливой в мирах относительности, очаровательной, плаксивой и обманчивой.

Заревели лошади, нет желания ждать на их прогрев. Шепчу: «Но, но, но, милые, пошли, пошли, пошли» Ещё совсем сонный табун под… Резкая вонь от подгоревшей резины, пришпорил, нет пощады, прочь, к собственному, меняя по дороге маску нежности на нового персонажа.