И при смехе иногда болит сердце,

и концом радости бывает печаль

Salomon

Вечер, поздно темнеет, наступила пора, когда поздно темнеет вечером, сырость невежливо пытается прикоснуться холодными подушечками. Прогуливаясь еще совсем в легком, в совсем без верхнего теплого, заглянул в галдящее разное и судя по тембрам голосов откровенных продающих виноградный алкоголь, как бонус преподнося эмоции позднего августа.

Отворились двери, быстро,с размаху, мгновенно выпорхнули щебечущие в необычных оперениях. Мимолетно цепко оценили, непременно развешивая цетлики на одежду, возраст, взгляд, осанку, прическу, возможности… Также исчезли. Шлейф остатков аромата напоминал о видении, обнимая очарованием смеха террасу. Позже, позже, позже. Любопытство, словно сундучок к празднику с сюрпризами, любопытство, а что там? Кто там на этот раз? По сути ничего не изменилось.

Как там внутри? Насколько вдохновит поздний ассортимент и очаруют умением продавать улыбки на лицах служащих? Мелькают снующие среди столов обладатели вежливости. Присев у бара, не снимая дурацкую улыбку: «Будьте добры, простите, молодой человек…» Нелепо поднимая и в замешканности опуская пятерню. Все как всегда, нет спокойствия, облако для своих, внимание не безгранично даже у них и негласно продается. Нет времени на входящие долгие расшаркивания. Чуть резкости. Чуть выше звук. Все как всегда! Секунда, перед мной услужливый, мимика готовности, но без нужного дружелюбия. Корчится бровь, выдает настроение, но служба и желание сохранить покой внутри…

«Вина, вот этого бутылку и два бокала, для меня и будущей…» Терпкое, с кислинкой, сразу настораживает прикосновением рецепторами губ!

Пять, десять, пятнадцать, не ошибся. «Что пьете? Хороший выбор. Вы один?» Пока чужой запах, до первых сотен слов. Вращаем бокал за талию, пытаясь воспроизвести из памяти схожие мотивы. Прикасаясь, снова отводя на расстояние, бросая шутки, а в ответ принимают понимая, иль делая вид что, а хуже, если тишина. Постепенно происходящее веселит, заблуждаясь градусом находим что-то общее. Уже и сомелье, нашептывая советы, послан прочь, даже он оказывается лишним. Дает игривость в кровь, икринки глаз, слова смешные, бег стрелок незаметный, погружение. Слова, искусство реплик, попытка соблазнить, не шутка, томиться в бутле более 7 лет. До этого привыкнув к солнцу, влаге и вниманию, комплиментам. Безжалостно раздавив плоды оставив кровь и настоявшуюся душу в ней.

Свобода, свобода… Жалостливо просит не пить глотками жадными. Исход известен и по современному банален, удовольствий не избежать. Но посмотри, звучит беззвучно, какой букет, какое платьице на мне. Попробуйте меня с сыром, время есть, не торопись, ты уже выбран, оплатил, не торопись, не торопись… Мужчины хищники и зачастую, всадив гарпун, пытаются мгновенно утянуть в пещеру. Позабыв совсем про правила игры вина. Вино так не привыкло, с возрастом все избирательнее и требовательней время и не на долго, только на вечер. Она пестрит, чем больше ты узнаешь, эгоистично проникаешь рецепторами ноздрями в её плоть. Ночь. Смятая постель.

Утро раннее, душ, холодильник, снова спать, а позже утром может раскалываться голова, возможно хочется остаться одному. Веселье позади, собраться, двигаться вперед. Бутылка у постели выпита до дна, ей нечем больше удивить и некого уже. Повторно, но теперь морозный душ, подольше, чтобы дать время без слов прибраться и исчезнуть туманом в памяти о вечере очередном.

Хлопок двери сквозь гомон капель, жизнь заново с нуля.