Какой человек, будучи рабом удовольствий,

не извратит своего тела и души. Сократ

Я раз и люблю, раз и люблю, тебя полностью. Раз и люблю тебя, обязательно, обязательно, вырежу ножом тупым- эту ядовитую капсулу ноющую внутри? Приложу ладонь и улыбнусь от свободного воздуха, с разбегу ворвавшегося в меня, уничтожающего тоску по тебе, но пока я сижу с бокалом вина и наблюдаю за поведением предмета без души, мимо.

Наступит, наступит до последнего хрусталика, не останется ничего, сожгу с сожалением последнюю ворсинку твоих джинсов, опуская небоскребы на колени, вытравлю последний твой замок внутри. Растоплю сторожевую стену хищным крылатым драконом, взгляну в последний раз на клумбу с хризантемами и воткну стальное лезвие лопаты, вспашу созданное когда–то для принца. Зачем тебе сердце, приготовленное по всем правилам мишленовских звезд?

Добро пожаловать на останки, оторву последнюю уставшую табличку над входом в замок, обязательно неосторожно порежусь осколками, выпачкаюсь в слякоти, будет совсем холодно. Пну плаксивую штукатурку из–под обломков, это кусочек вошедший когда-то в меня, чуть дальше, спустя много лет, по частям не получалось, не хотелось, скулилось, днем -трезво и жестко, а вечером -нежно и с лаской, оставив внешнее пальто снаружи.

Повторяя, спрашивала себя, что это был, что за напиток? Чем опоил меня там в кафе, очаровал бархатным голосам среди ночи, смеясь, шепча нежности. Кованый гугл не выдавал по номеру ничего, люди при государе, разводили руками в отсутствии в желании очаровать тебя по своему, неумело. Томил, улыбался, шутил по своему, на непонятном своем языке, считывала эмоции с лица, могла только разобрать отрывки с уголков губ твоих, завораживал искорками восхищения мною. И снова томил, неторопливым длинными длинными неделями первым прикосновением, что это было? Как? С каким напитком вошел в меня, чем окутал зимой? Заполнял меня до краев, погружаясь в сказочные шепчущие объятия, снимал запреты и скромность мою. Не оставляя нежности, разгадывали химию по диагонали, вскрывали как дети внутренние замочки и так хотелось без сундуков, но….Погружаясь на грани краев, такие дебилы, играли, ласкали, понимаешь, помнишь? Как нам? Обычно опасно и по пьяному. Нашла тогда в тебе нотки, родные переливы струн арфы.

Но запретная легальная таблетка прикосновений, скуки без…, воя без…, заботы и объятий, узаконенный препарат двух неадекватов. Страшно, страшно необыкновенно.

Сейчас, наполнив ветром паруса кислородом из легких, шепчу: «Танцуй, не останавливайся, двигайся, очаровывай, выключай, выключай себя трезвого, отдавай себя в ноты синтетики, пробуй. Погружайся в космос. Вопреки всем, смути окружающих откровенностью, позволь себе после долгих дождливых будничных часов, отдайся биту выкрадывающим сердце, звуча на одной волне с потоком жидкости по артериям, кантом по снегу, взрывая невинность девичью обрывов, неся жизнь в каждый закоулок, раскачивая секунда за секундой, растапливая волосы на других. Прости, удачи.»