Просто удивительно, сколь многого

можно добиться от человека, если

отнестись с должным вниманием к 

его вкусам, слабостям, желаниям.

Theodore Herman Albert Dreiser

Отрадно наблюдать в кафе за пишущим картину примечательным художником. Рядом, за соседним столиком, погрузившись в тень деревьев, творит писатель, кипа листьев испещренных фантазиями автора. Блуждающая улыбка у обоих, добры, хотят перевернуть, желают мир спасти, при надобности пожертвовав собой. Интересно, откуда они? Кто воспитал? Ручейки добра бегущие по их жилам возникли, видимо, не случайно. И созданы не за мгновения, а книгами, советами родивших, воспитанием, сюжетами улиц, словами и поступками среды, ведь выжили в пустыне, джунглях хищников и сохранили огонек. Там в обуви вход воспрещен, особенно, когда за окном вечная осень со слякотью и грязью. Прокралась уверенность за них, любуюсь, создают свой стиль, мазком кисти особенного цвета, как фирменный знак принадлежности гения с мольбертом. Тот, что с карандашом, изгрызенным от волнения, каким отличием удивит? Возможно, как признанные титаны добавляя в строки свой напиток, кто — абсент, кто заигрывает с кальвадосом, кому приятен ром, с новинками коктейлей. Писательская рука всплывает. Испив произведенные им творения до дна, сможем отличить по первым главам, чьи пальцы составляли порядок слов в предложениях. Описывают дурманящие напитки, запатентовав свой расслабляющий знак, даря для потребителей новое развлечение в барах. Чередуя, маскируя, утаивая суть, перещелкивают забавляясь ночной тумблер внутренних фантазий. Картинки Marvell отдыхают, пока подросток, мечтающий заполучить, но прелесть им пока не достижима.

Пора. Рассчитавшись. Прогулку вдоль набережной подарив себе. Вдыхая запах океана, находясь в тысячах от дома. Остановка. Новая находка. Развлечение потрепанными произведениями на блошином рынке. Скользя взглядом по растрепанным книгам, иногда без имени, одетые в обезличенный картон, только лишь бы согреться. Найти руки заботливые. Почти, как у писателей, тернистый путь. Впечатляет , за время долгое от жаркой типографии до полок магазина, и в первый раз у тумбочки у стола, интимной ночью наедине, под рассеянный ночной светильник, день, два, три, взахлеб. Оставленные загибы, крошки, пятна кофе. Последние странички, как эйфория ночных ласк, хлопок, завершена. Удовлетворив, утерян интерес, разместили плотненько к десятку других. Наверняка, год, два, и предали, отдали скупщику из — за дефицита места и подпирающих маркетингом избалованные новые произведения. Знакомство, дружба, существование вместе с первым, первой завершено. Брошены на цементный серый пол, предлагают снять бесплатно пробу, и затем пробуют отдать за копейки. Бесполезно, выныривая из кромешной темноты сарая, чуть отпускает при дневном свете во время ярмарок и прочего скопления глаз. Выставлены неряшливо, среди других. Словно на панель, за время до напольного — отсырев до глубины болезненной. Сезоны дождливой тусклой осени, летней жары испепеляющих дней, оставив для картинок о долгих зимних месяцах и сырости весны, ночных кошмаров выгрузки в ночи, привыкаешь. Основательно потрепаны снаружи, да и внутри не без вырванных страниц, лишившись красочной обложки с именем, уж все ровно. Потеря веры в теплоту. Изредка, далекий прошлый ночник, как сказка прочитанная в детстве всплывает в памяти бумажной.

Увлекся, перелистывая очередную, без названия и автора, пытаясь отгадать по мелодичности и стилю строк. Листаю, листаю, зрачки, голодные игрой, сканируют до запятой. Хм, злоупотребляет в своих историях о бокалах с бордово- красным, терпким, одиннадцатых годов урожая, его герои не торопясь разыгрывают сцены действием, кружа вокруг напитка. Пересуды об изысканности букета, детальное описание волнения рецепторов, а затем и внешних изменений персонажей, без масок вежливости. Веер характеров, а во главе вино. Насмешки над злоупотребляющими от простоты другими прозрачно-крепкими или игристыми — ветреными, автор такой уж баловник, лишь бы потешаться над слабостями и вкусом. Конечно же, такие строки свойственны не многим, разгадан, туше.

Увлекательно, еще. Загадки будоражат всякого, желание раскрыть и циничный вздох, мгновенно утратив интерес в крови. Что таит очередной? Убийство сводного времени, оттачивая навыки, питая самовлюбленности нотки. Листаем, одна, вторая, третья страницы, десяток пролистав и тишина, нет фирменного напитка. Не может, так не принято и не вежливо. Вот, никуда без, ласкают беззвучные слова. Родовой квас из заплесневевших за столетия погребов, годами настоявшись, набродившийся в заточении дубовых стражей. Заполучив свободу, из кружек жадными глотками, не прикасаясь губами, крепкий, сильный, энергией разбрасываясь своей. Хмель внутри. Песни. Пляски. Утехи плотские. Все близко. Но не узнаю. Поможете?

Гениальная простота, открытость, каждый отдает себя, стремясь стать лучше, новое познать, усовершенствовать, идти вперед.