Доброта — единственная ценность

в этом иллюзорном мире,

которая может быть самоцелью

William Somerset Maugham

Познакомились, ничего необычного, все, как у всех. Случайность мига, мимолетные обмены, оценки, общие интересы, слова ветреные, восточные комплименты, шутки за 1000, россыпь вежливости. Не торопясь. Один из ужинов, беседа…

«Читала?»

«Конечно!»

«Надо же, редкость! Правда, ведь больше акцент на movies у современных.»

«Пошло так, никогда не понимала их. Меня так с детства приручили! Люблю читать!»

«Да, другой мир человеческих слов и поступков, что из любимого или последнего?»

«Сложно так сразу выделить… Дай подумать… Пожалуй, Драйгер «Финансист», безусловно впечатлил.»

«Постой, тот самый Теодор? Невозможно. Он у меня на почетной полке, как избранный. Что именно у него? Тебя-то, как угораздило влипнуть в него? Это мой из самых, самых» Восторг, тирада искренних впечатлений от погружения в истории его. Фейерверк. Совсем растаял. «А тебе, тебе, что в нем ? Тебя чем зацепил?»

Пауза, секунды вдумчивые.

«Понимаешь, у него герой такой из моей мечты, мысли, слова, гениальность, трагедия, титановый парень. Его встречи её на островах, эмоции взрослого мужчины, как это прекрасно.» Слова, звуки с привкусом вещания чужих слов, подслушанных, но не собственных.

«Подожди, ты ничего не путаешь?»

Минуты, слова недопониманий, десяток слов уточняющих.

«Перепутала, конечно же.»

Маленькая.

«Это из Шоу, ну, ну, ну писатель, читал? Не из шоу персонажей Marvell, а настоящая классика, глубокая.»

«Подожди, подожди, ты об Ирвине? Но ведь, если из страниц известного, его лучшего, то там несколько героев сюжета, ты о ком? И с островами, к сожалению, не припомню. Напомнишь?»

Звоночки. Охота. Не свои слова, мысли. Обложки, обложки, от силы парочку страниц. Пауза. Неловкость с поднятой вилкой десерта. Читала?

«Что за вопросы, конечно. Он еще бывший бизнесмен, бросил все ради создания картин, долгое время по улицам Парижа, а потом на острова, среди дикарей непризнанный и гордый. Волевой, непреклонный, девушку на время из племени островитян, захватывает. Как смог? Но картины были признаны во всем мире и котировались на Sotheby’s. Вот это судьба, среди животных, грязи, без одежды, сам читал?»

«Подожди, подожди, минуточку, а ты не путаешь с историями Сомерсета? Моэм, такой что-то похожее рассказывал за чашкой кофе собравшимся, не торопясь, посещал недавно нашу страну, но и там не все так чуть.»

«Да, да, хотела тоже побывать, но подружка рассталась с парнем, надо было время уделить, понимаешь?»

Улыбнулся. Щелкнули стальные. Душ холодный. Эмоции с изморозью. Зачем? Прохладный ветерок среди полуденной жары. Потом еще, еще ледяным водопадом впитанного.

Ей нравилось, в продолжение вечера, как пишет Ремарк, насыщенно передает состояние людей внутри и снаружи. На этом и сошлись. Так ли это важно? Улыбнулся. Глупая охота, а рассвет красивый. Хищник. Только после пятой ночи узнал, что ей о его произведениях рассказал один из бывших и она в красках передала его эмоции мне. Пару важных страниц затронувших и как в «горячую картошку» отдала бесплатно мне. Остальные страницы, также и остальные. Улыбнулся. Мой Хемингуэй соблазнил своей историей не одну пару слуховых. Улыбнулся. Даже если бы мне передали все яркие эмоции подаренные мной в прошлом, снова мог влюбиться поверив. А история о Экзюпери, его мальчонке, трогающая струны и дающая глоток нежности. Спустя недель погружения на дно темной глубины души без обложек, оказался в почете у десятка таких же, выстрел фактически сто процентный. Расстроен инструмент фальшиво передает гармонию звука струящихся строк оригинала. Без сомнений, дополнены своими новыми красками, невозможно без них.

«Ты есть в сетях? Как найти? Посмотри, смотри недавно вернулась с экватора…»

Сколько с ракеткой на корте? Сколько на доске в океане? Сколько с драйвером?

Витрины созданы, тысячи пестрящих, жаль.

Глупо.

Неизбежны со временем вывески Sale.