Оптимизм, пессимизм, какая разница?

Мы в любом случае сделаем это реальностью.

Я одержим идеей заставить это работать

Elon Reeve Musk

Дневник, брошенный на столе. Мне так хорошо. Руки дрожат притрагиваться к запретному. Глаза не церемонясь, впитывают среди строк, глотая, не пережевывая, не вдумываясь, торопятся. Не понятны сплетения прочтенные, двусмысленные. Проще бы, проще бы лучше. Рыскают, выискивая простые тайны на поверхности. Белый чистый листок с признаниями трепыхается с чернильными неряшностями. Кто бросит без ограды на мостовой мысли? Смеются пьяные перья гусиные, чернилами испачканные, ведают. Ровно шестьдесят секунд на погружение в развлечение, разгадки, догадки, отражения. Глупо, спрячут в сундуках, в шкафах, вплетая шифрами среди страниц книг. Балуется, подбрасывая швейцарский сыр с запахами. Как же ты такая неосторожная? Баловство кошек. Она хороша, особенно… Спроси, просто спроси, от поступков больше нечего ловить. Тикает, проходит не больше бегбедеровских двадцати четырех, как под копирку. Мне так хорошо. Влюбленность, погружение, врастание, внимание, желание, чередуясь с жадными утехами. Потом, потом, потом, все на потом. Сам на кухне стряпней занялся, пальцы в муку гордости, вбрасывая желтки чревоугодия, разбавляя жидкой белоснежной гордостью. Гнев с блудом приобнялись в предвкушении красок чревоугодия. Взбивает, мнет вытравливая приправы резкой алчности, остроты ленного уныния. Пять минут не более для ведра мусорного, под теплые порывы ветра. Она хороша, особенно… Без тебя настоящего никуда, прошлое бурлит замерзшим вулканом, обстроилась, освоилась, просачивается лава наружу расплавляя зелень лугов ухоженных. Остались только сны безумные своей безупречностью, пошлые своей невинностью, ласкают кожу ночи гусиными перьями, фиолетово -черные.

Ты такой же непонятный, как и слова со страниц Жан Жака Руссо, выводя в свой умысел: «Кто из вас не сожалел иногда об этом возрасте, когда на губах вечно смех, а на душе всегда мир?». За полночь серые головушки гладиаторов наслаждаются кошельками тепла мелких прохожих, не прибранных на ночь. Загадки, загадки, достали шарады. Шепчут, мурррча, негласно устанавливая свои правила, плетя узелками паучков сеть, перебирая, туго набрасывая.

Плещется простотой, лишь океан, не обращая ни на кого внимания, сам по себе, разбушуется, в раз перевернет корабли громоздкие, опустит на дно для следующих. Правда, любит ласку по утрам, приручила ладошкой, часто трепетно поглаживаю волны, как кошка, зараза, лащется, мурррчанием. Правда, надоело разгадывать, можно проще? Останусь с ним понятным, степенным, пусть истерит. Врастаю, больше не хочу никуда, топлю ступни в рыжие песчинки. Мне же так хорошо, еще, еще, чуть ниже, ниже у хвостика…