Create post

Who are you?

Чёрный снег января вдоль заводского забора. Красногрудые снегири (их сегодня так редко встретишь в столице). Свиристели-хипстеры на кустах сирени. Замёрзший мужчина на остановке в самом сердце города. Накрыт пакетом. Пакет уже припорошён снегом. Открытие магазина Стерлигова с буханкой хлеба ценой в несколько тысяч рублей. Спасение замерзающих уток у цирка. Отмена рейсов «Победы» в Москву и Питер. Губернатор, который в тюрьме боится потерять ногу. Традиционное зимнее возвращение в свой маленький город с каждым днём, с каждым часом всё сильнее напоминает театр абсурда. Жизнь становится театром. Театр — жизнью.

Сперва в городе появилась плачущая невеста. Взорвала соцсети. Наделала шума. Когда я увидела её на мосту самоубийц, поверила, что мои страшные сны — человек в чёрном, без лица, мост, прыжок, всплеск — начинают воплощаться в реальность. Оказалось — перформанс. Выход театра за пределы театра. Уничтожение границ. Смена правил игры. Провокация. Приглашение. Не откликнуться на него не было никакой возможности. Купила билеты. Триста рублей в партере. Дешевле, чем самая дешевая буханка хлеба в магазине Стерлигова.

«Мюнхгаузен» «Театра на Спасской» — это не спектакль и не театр. Это голоса, которые звучат в твоей голове. Это хор, который поёт красоту. И бежит смерти. Оставляя за собой «обломки самолётов, обломки декораций, старые афиши…» Инструкция по спасению из чрева кита, написанная на тринадцати разных языках — по числу Мюнхгаузенов. Попытка — и это, конечно, «зачот» — нащупать смысл в мутном потоке дней. «Надо любить людей! Надо верить людям!»

Всё это могло бы звучать слишком пошло и невозможно пафосно, если бы тканью спектакля не становилась сама жизнь. Со сгоревшими накануне старинными домами в центре города, с «Дай прикурить!» из темноты двора, с дожить до зарплаты, заплатить за интернет и понять, кто я — актриса или персонаж? Возникает ощущение, что тебе одновременно показывают лицевую и изнаночную сторону реальности. Что тебя обманывают, говоря правду. И, говоря правду, безбожно врут.

Толстенький лысый режиссёр, который мучил артистку «новым уровнем отношений с материалом», превратился во время разговора со зрителями после спектакля в стильного молодого человека. Это, как выяснилось, и есть Степан Пектеев. Режиссёр и Мюнхгаузен.

— Спектакль — это наше высказывание о том, что нас волнует. И нам очень важно, чтобы высказались и вы. Важно вступить с вами в диалог.

Но этот диалог, если разобраться, — он же начался много раньше. С жуткой встречи на мосту. С растекшейся туши на щеках плачущей невесты. С вопроса, заданного Чёрной Мамбе (на самом деле — всем нам): “Who are you?” С чёрного снега вдоль заводского забора. С возвращения в мой город, где… Где есть театр, который жизнь. И где жизнь превращается в театр.

Вечерним уезжаю в Москву. С понедельника начались лекции. Впереди — новый семестр. А пока собираю вещи, сверяя по списку в ежедневнике. Два последних пункта вызывают улыбку: не забыть третью зарядку, попросить у проводницы хлопушку, чтобы прохлопать матрасы. Кто видел — тот поймёт.

Hasta la vista, baby! Hasta la vista!

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About