В. Кандинский, «Композиция VIII», 1923
Абстракция есть отвлечение от несущественного в процессе познания. Она исходит из того, что тот или иной феномен уже познан настолько, что в нем можно разделить главное и второстепенное. Когда мы имеем дело со сложной реальностью, уверенность в таком предпосылочном знании вполне может оказаться авантюрой.
Человек обнадеживает себя уверенностью в том, что его представление о реальности и сама реальность образуют тождество. Исходя из такого допущения, он думает, что он в состоянии что-либо планировать и реально осуществлять. На практике такая установка часто подводит к пропасти, в которую обрушиваются личные иллюзии и амбиции.
Абстракция способна вуалировать сложность бытия. Если снять эту вуаль по-настоящему, накатывает ступор от фундаментальной случайности, драматической необратимости и бесконечной неопределености сущего.
Подобный метафизический опыт случается весьма редко, поскольку он травматичен для психики, которая склонна прибегать к защитным механизмам. Если он происходит, то вместо стремления к абстрактному вуалированию сложности бытия наступает интерес к предельной конкретности и уникальности каждого случая.
В этой развертке абстракция — это уже не отвлечение, которое заменяет подлинную реальность, но глубокое видение реальности во всей доступной сложности, схожести и различности. Такое видение более основательно, поскольку устремлено к экзистенциальному корню.
Данная специфика обнажает метафизическую развилку, в которой абстракция распадается на два модуса, одним из которых становится иллюзорное отвлечение от реальности, а другим — глубокое погружение в реальность, сопровождаемое стремлением к когнитивному синтезу.
На метафизической развилке абстракция являет себя как парадокс — она оказывается и способом сокрытия пропасти между воображаемым и реальным, и способом ее открытия. Далее абстракция распадается на два предельно различных феномена.
Переход от отвлечения к погружению ведет к инверсии, от которой уверенность становится страхом. Этот страх обусловлен предчувствием того, что в реальности у нас может не оказаться действенных способов для реализации тех или иных устремлений.
Преодолеть этот страх возможно через трансценденцию. Выход за пределы себя вызывает экзистенциальное потрясение, в котором сознание устремляется искать операциональное соответствие между воображаемым и реальным. Такое знание может выражаться абстрактно, но сущностно оно имеет очень мало общего с иллюзорными конструктами, которыми склонно оперировать отвлеченное сознание.
Отвлеченное сознание даже способно воображать, что оно вполне адекватно знает реальность — имеет право судить, критиковать и наставлять. Ему могут казаться очевидными даже малопонятные и сложнопредсказуемые процессы. При этом его всегда выдает неспособность к эффективному действию, которое замещается уверенными речевыми актами, бесконечно далекими от жизнеспособной практики.
Изложенное подводит нас к пониманию того, что абстракция качественно разнится в себе самой. Её основания простираются от безграничных фантазий до экзистенциальных глубин, между которыми — пропасть. Будьте осторожны!
E.R.
