Create post

"Великая красота" памяти. Заметки к фильму Соррентино.

Чего ждет больной неврозом навязчивости? Смерти господина. Чем служит для него такое ожидание? Оно становится между ним и смертью. Лакан Жак — Семинары, Книга 1: Работы Фрейда по технике психоанализа.
Чего ждет больной неврозом навязчивости? Смерти господина. Чем служит для него такое ожидание? Оно становится между ним и смертью. Лакан Жак — Семинары, Книга 1: Работы Фрейда по технике психоанализа.

Помимо множества линий фильма поддающихся анализу, пожалуй, самая важная — тот хребет, на который нанизывается все повествование — связана, разумеется, с самим Джепом, а точнее — с обсессивно-компульсивным расстройством.

Джеп невротик.

Тонкой красной нитью, проходящей за саркастическими диалогами и прекрасно-снятыми сценами богемного Рима, является то, что, весьма легко заметить — Гамбарделла писатель, но не просто писатель, он писатель, написавший всего один роман (собственно об этом в начале фильма и заявляется). И это то, что будет связывать собой дальнейшее повествование, ибо без этого совершенно невозможно уловить то, что же вообще происходит в фильме. Это и есть самый важный пункт отсчета для вчитывания в то, что происходит с героем.

Быть или не быть?

Гамлетовский вопрос, отлично отвечающий на то, что происходит с невротиком навязчивости. Вопрос, не имеющий ни единого шанса для него разрешиться в означающем.

«Быть или не быть» в контексте Джепа это, разумеется, писать или не писать. Каждый раз, когда его спрашивают о причине, по которой он больше ничего не писал — ничего вразумительного он на этот счет не говорит, ведь и сам не знает.

Невротик вытесняет, так что же вытесняет Гамбарделла?

Вспомним второй момент, который должен броситься в глаза всем, кто пристально смотрел фильм — момент памяти, лейтмотивом чего является сцена с выставкой фотографий жизни человека. Джеп не может нащупать то, что от него ускользает, или ту — Элизу.

Пожалуй, сразу же бросается в глаза резкий переход от саркастической реакции к аффективной, когда герой узнает о смерти Элизы, и дело не в том, что он безответно влюблен и как треклятый Хатико ждал свою возлюбленную, нет, она была отложена, в некотором смысле. Сцена с мужем Элизы стала толчком, который сбивает клубок ниток со стола, клубок невроза.

Для Джепа в одночасье стал важен момент, который раньше его не тревожил, момент, который он тщетно пытается вспомнить в разговоре с любовницей, но попадает в ловушку замыкания (“Она сделала шаг назад и сказала…”).

Для него проблема не в том, чтобы вспомнить, он неспособен реконструировать историю. История суть прошлое лишь настолько, насколько прошлое историзировано в настоящем — историзировано в настоящем потому, что было пережито в прошлом.

В этом смысле, он должен не просто вспомнить то, что происходило, он должен распознать себя в прошлом и будущем.

То, что уравновешивало “Я” Гамбарделлы и его бессознательное: это и была его история.

Но процесс запущен и каждый раз этот момент, являющийся отчасти травматическим, ищет возможность напомнить о себе, будь то в голубых волнах потолка, или в морском прибое у скал маяка, вытащенный на свет из бессознательного героя такой хитрой аппрезентаттивной схемой, запуском которой послужил портрет Форнарины.

Джеп перестает вести себя привычным образом, он уже не так сух и ироничен. Его преследует тревога, которую он пытается унять попыткой вопроса субъекту предположительно знающему — Кардиналу Белуччи (являющемуся, по всей видимости, в одном из моментов олицетворением господина, чей смерти так ждёт невротик, господина, поста Папы (и это прекраснейшая метафора Отца), разумеется, не заслуживающего, ведь он только и делает, что травит пресловутые байки о еде), которая разрешается в саркастическом вопросе о статусе кардинала, как инквизитора, ведь подлинный вопрос сам Джеп задать не в силах.

И именно поэтому мы слышим в сцене на балконе два ключевых вопроса от также субъекта знанием, по мнению героя, наделенным — святой. Вопросы, первый из которых связан с симптомом (откладыванием письма). Вопросе совершенно парадоксальном, как кажется на первый взгляд, от человека святого. И вторым — решающим и поначалу своей бессмысленностью сбивающей с толку, что и произошло с Джепом. Позволив ему пересобрать через введение этой бессмыслицы своё прошлое, и избавиться от симптома, за который он так цеплялся. Вопрос, безусловно, отсылает нас к той самой памяти, ибо корни эти есть то, чем тщетно пытается субъект за бытие хвататься.

Всё всегда заканчивается так — смертью…

…И так, роман начинается.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About