Поздняя весна 2023-го. Звонок по «Зуму»: на связи Москва, Ереван и Тбилиси. Разговор на четверых с культурным пространством «Склад №3» — о чудесном превращении из квартиры в склад, стирании грани возможного, культурном смешении во время в<…>ы, идее взрослого детского лагеря и важности фиксирования времени через интервью. На вопросы отвечали: Леся Косарева, Влада Пашевич и Федя Андрющенко. Вопросы задавал Артём Сухомлинов.

Мы с Лесей общались пару лет назад по поводу концерта моей группы в «Квартире №3», но вы закрылись, и выступить у вас мы так и не успели. Проходит время, и вы открываетесь в новом месте. Можете рассказать, как это произошло?

Федя: Была у нас «Квартира», и там было круто. Но однажды пришла злая тётя и сказала, что «Квартиры» не будет. Вариантов у нас было немного. Она козырнула модными приколами, с которыми мы вообще никак не смогли бы работать ни в каком формате. И дружить она не хотела. Мы впали в грустинку. Потом был фестиваль «Бессонница», и после него грустинка ещё сильнее разрослась, потому что после «Бессонницы» так бывает всегда. Потом в сентябре или октябре мы собрались с силами, встретились — это 21-й год, — сели и дружно решили, что мы будем открываться — больше, круче и так далее.

Это витало в воздухе, ещё когда «Квартира» закрылась, но никаких моральных и физических сил на это тогда не было. И вот мы сели, начали думать, считать, смотреть — и всё через жопу: то не находится площадка, то деньги. В итоге получаем +100 к дизморали и такие: «Мы не можем ничего сделать — жесть, отстой». Через три месяца снова: «Нет, можем». Такие эмоциональные качели.

Потом случилось 24 февраля, и мы снова словили жуткую дизмораль. Ещё хотели на «Бессоннице» делать локацию, но в итоге всё проворонили. А потом случилась череда чудес, и Леся и ребята с «Бессонницы» нашли идеальную локацию за мало денег. Мы устроили коротенький брейншторм, у нас всё получилось, и мы такие: «Да, это оно». А потом началась мобилизация, и я оказался в Казахстане. Всё заработало без меня.

Ты, получается, удалённо принимал участие?

Федя: Серединка на половинку, да.

Влада: Там был момент некоторого выпада, но всё вернулось на свои места. Федя нас сейчас выгребает из всяких ям, как может.

Вы нашли помещение и начали сами делать ремонт, не имея никакого опыта. Как это происходило?

Влада: В тот момент, когда Федя покинул страну, появилась я. Точнее, я была и раньше, но ребята меня позвали как человека, который будет… Я даже не знаю, не помню формулировку. Как ты меня позвала, Лесь? Как кого?

Леся: Э… «Приходи помогать?» Я не помню.

Влада: «С музыкой было бы прикольно что-то делать». Что-то такое. Мы были знакомы ещё с «Квартиры», моя подруга Ника «мс улыбочка» сделала там свой сольный концерт, а я по итогу стала участником коллективной фотовыставки. Мы договорились, что мы встретимся, всё посмотрим, обсудим. И вот началась мобилизация, и стало понятно, что Федя уезжает, и в итоге мы с Лесей вдвоём такие: «Так. Что-то нужно предпринимать».

И мы, не имея вообще никакого опыта в ремонте — Федя-то бывалый человек, — с минимальным представлением о том, что вообще нужно делать, поняли, что нужно собирать волонтёров. У «Квартиры» была база ребят, которые были заинтересованы помогать. С моей стороны тоже были ребята, потому что я делаю музыкальное комьюнити «Спасение». И мы везде в один день анонсировали, что нам нужны люди, нам нужна помощь. И это вылилось в то, что два с половиной месяца мы строили каждый день. Мы с Лесей были бригадирами — это было очень смешно. Иногда приходили люди, которые имели реальный опыт в стройке, и прихожу я как бригадир…

Леся: И все закатывали глаза.

Влада: Да никто не закатывал. Мне кажется, мы нормально держались. Мы с Лесей ходили в фирменных костюмчиках. Сначала мы вдвоём фигачили, потом решили, что нужно распределяться по дням. Приходили совершенно разные люди. Не помню, чтобы я вообще когда-либо так много знакомилась. И люди приходили с разными целями, кто-то хотел просто познакомиться и чем-то помочь, кто-то был заинтересован в том, чтобы потом что-то организовать. В итоге все организаторы, которые приходили нам помогать, стали с нами сотрудничать. И это, конечно, очень радостно. Большая часть команды, конечно, были музыканты, которые шуроповёрт никогда в руках не держали, но все поймали в этом какой-то интерес.

Леся: Расскажи про Ваню Сураева.

Влада: Да, это потрясающая картина — как они клеили минвату, и это всё падало, отклеивалось, и они все были в монтажной пене. В общем, это было какое-то шоу, в котором ты можешь ошибиться и тебе ничего за это не будет, потому что все ошибаются.

И это постоянная история: например, Леся что-то специально отколупливает, чтобы потом крючки приделать. На следующий день прихожу я и заштукатуриваю это.

Как-то так это всё выглядело. Но мы смогли, что-то у нас получилось. Выглядим вполне приемлемо.

Леся: Была весёлая история: мы делали сцену из паллетов и собирались закрывать это всё досками. Пиломатериалы обычно размером 6 метров, а мы находимся на втором этаже, и был большой вопрос, как эти доски затащить, потому что лестничные пролёты довольно маленькие, а доски нам нужны были длинные. И мы разгружали с большой грузовой машины в окна эти доски, вдесятером как-то их подавали.

Влада: Много было всяких экспериментов во время ремонта. Ещё как только мы начали делать ремонт, мы увидели сквозную дырку в полу, а под нами находится мастерская комнатных растений. Мы пытаемся дружить — вроде получается. Но, конечно, это непросто, когда вы жили спокойно, выращивали цветы, делали мастер-классы, а тут 300 человек пляшут сверху. Но мы стараемся в этом какой-то баланс найти.

В общем, первое наше знакомство случилось таким образом, что мы обнаружили сквозную дырку в полу, пришли к ним, и они сказали: «Ребят, ну это точно нужно заделать». И они смеялись, что можно нам булочки передавать через неё. Но потом мы убедились в том, что хорошо, что мы её заделали. Много было каких-то открытий.

Например, ещё из–за того, что мы находимся в арт-кластере «Гамма», в котором производили краски, мы не могли понять, почему, когда мы моем потолок, появляются на полу синие и красные пятна. Это очень странно выглядело, как в каком-то мультике. Оказалось, что там щель была забита акварелью.

Леся: Есть интересная история, связанная с аппаратом. У нас происходит ремонт, помещение пустое. Мы загрунтовали пол, покрасили его первым слоем, а на следующий день собирались красить вторым. И я сижу дома, 12 часов ночи, мне звонит мой друг с «Бессонницы» и говорит: «Лесь, тут у нашего общего знакомого закрывается звукозаписывающая студия. Закрывается она прямо сейчас, и до утра нужно всё оттуда вывезти. Куда это девать — непонятно, но, видимо, к тебе». И я говорю: «Да, ладно, повезли ко мне».

В итоге мы посреди ночи разгрузили две газели всякого звукового аппарата, какой-то мебели, ещё там был гигантский плюшевый медведь. И, в общем, это всё оказалось разложенным посреди всего помещения, и я скидываю утром ребятам фото с подписью: «Я не могу пока объяснить, но у нас есть вот эти две газели всякого разного, полезного и не очень». И дальше мы танцевали с ремонтом вокруг всех этих вещей. Но, конечно, эта ситуация нас во многом спасла в плане звукового аппарата.

Что вы испытали в первые дни работы вашего пространства?

Леся: Я не очень верила в происходящее. До сих пор не очень верю.

Влада: Да, мне кажется, все в какой-то дереализации находились и только постепенно начинают из неё выходить, но, скорее, посредством усталости. Ты очень много работал, не выдыхал и вообще не осознавал себя в моменте, и тут ты уже ощущаешь физически, что тебе тяжело, и у тебя очень давно не было личной жизни и всякого такого, и до тебя доходит: «Ого, мы это сделали, мы вот уже так живем, это теперь наша новая реальность».

У меня лично это моментами накатывало, что вот я делаю-делаю-делаю, — а я на «Складе» отвечаю за всю программу, за все мероприятия, которые там проходят, — и потом случается что-то такое, чего я хотела очень давно и даже не думала, что это осуществится, и вот в этот момент на меня накатывает: «Вау! Это случилось. Я на концерте, на котором всегда мечтала оказаться, и он происходит у нас в пространстве».

Это не какое-то постоянное чувство, потому что иногда ты не успеваешь себя стопорить и смотреть со стороны, но когда оно накатывает, это, наверное, то, ради чего хочется жить, потому что ты смотришь, слушаешь, видишь, и такой: «Вау! Да, это оно».

А что вообще для вас «Склад №3»?

Влада: Это дом.

Леся: Мне кажется, это то место, где мы можем воплощать разные свои идеи.

Федя: Для меня это проект, которого я ждал всегда, но я в другой стране…

Влада: В какой-то момент стёрлась грань между возможным и невозможным. Раньше я делала фестивали на разных площадках. Есть условия, в которые тебя погружает площадка, и ты ничего с этим сделать не можешь. А тут у тебя безграничные возможности реализовывать разные вещи — главное, чтобы сил хватало. И так было с первым концертом, который я хотела провести, — это была группа «миром правят собаки».

И он случился в конце января, если не ошибаюсь. И я ребятам сказала: «Давайте сделаем что-то, что будет полностью про вас. И в плане визуала, и в плане реализации. Это будет не фестиваль, а именно ваш сольный концерт». Ребята связаны с театральной средой, поэтому захотели сделать достаточно сложные декорации. И в итоге мы всю ночь строили клетку — четвёртую стену, которая будет между зрителем и выступающим. И мы делали проекции на все стены, и это, конечно, безумно красиво выглядело.

Там ещё идея была в том, что это как бы зоопарк, и люди заходят по сеансам. И там ещё была девушка, которая с ними постоянно танцует, и она была смотрительницей этого зоопарка.

И вот она заводит зрителей, показывает им животных — выступающих музыкантов, которые лежат за клеткой и не могут оттуда выйти, если не сломать эту клетку, — и я понимаю по глазам зрителей, что они в шоке. Пространство было полностью неузнаваемое, всё выглядело иначе.

И вот много было таких игр в тетрис. Ещё, например, была история с фестивалем «А», который я делала и на котором ожидалось более трёхсот человек, и нам нужно было как-то смоделировать пространство, чтобы все поместились. И по итогу очень спасло то, что Федя озвучил идею о том, что сцена должна быть разбираемой — должны быть модульные паллетные куски, которые можно переставить куда угодно. И мы выстроили их в ряды, чтобы уменьшить сцену, насколько это возможно. И сама сцена была в нише, и в итоге все поместились. Это выглядело забавно, потому что в какой-то момент на Алексее Вишне люди размещались в три ряда — кто на подоконниках, кто на коробе, а кто сзади за самим Алексеем. Абсурдная совершенно картина.

Мы ещё делали новогоднюю вечеринку, где подвешивали ёлку. И вроде ничего такого, но важен сам факт того, что это становится частью твоей действительности, где ты такой: «Так, у нас есть пространство. Хочется, чтобы было не скучно, и всё поменялось. Давайте переставим паллеты так, чтобы музыканты каскадом вверх восходили». И мы это берём и делаем. Конечно, мысль, что любую идею можно реализовать — это абсолютная правда. Но не со всеми ребятами, которые к нам приходят, это получается, потому что тут очень важно найти какую-то синергию.

Сколько участников в вашей команде? Как у вас организована работа? И как ты, Федя, участвуешь удалённо — вы созваниваетесь, и ты показываешь, что куда переставить, или делаешь какие-то штуки в интернете?

Федя: Я дед, а значит, не умею в интернет. Сейчас я считаю финансы. А поскольку меня на месте нет и не было, то это весело, потому что я не ебу, куда тратятся какие-то деньги, и каждый раз такой: «А это надо было делать?» Из нашего поста понятно, что у нас непростое финансовое положение на настоящем этапе в силу ряда причин. И, короче, это такой головняк — жесть! Благо у нас в команде появились некоторые чуваки, очень сведущие в финансах, которые нам с этим помогают, — и с законодательством в том числе. Короче, нормально. Нравится. А сколько нас человек-то в команде?

Леся: Основных, мне кажется, человек 15. И ещё человек 30 друзей, которых можно в случае чего попросить помочь: за баром постоять, что-то убрать, отремонтировать. Нас много.

Федя: Ну да, по моим подсчётам, нас человек 30-40, которые прямо пашут.

Влада: В разной мере. Потому что у нас же есть разные отделы. Условно есть отдел редактуры интервью — там человек 15, 7 из них достаточно активны. Есть фотографы. Есть сцена, у которой 10 звукорежиссёров, и мы распределяем между ними смены по звуку. Есть бар — там тоже большое количество человек, которые выходят в зависимости от того, кто когда может. И, соответственно, в этих отделах есть те, кто ответственен за всё происходящее.

А давайте раскроем имя человека, который делает такие красивые афиши.

Влада: Это отдел дизайна афиш. Иллюстрации рисуют Настя и Гриша, а дизайн придумала я в какой-то момент. У нас с Лесей был смешной денёк: я не помню, какой это был месяц и какой день ремонта, но мы попрощались, и я подумала, что Леся поехала домой, а я поеду спать.

В итоге в 3 часа ночи мы с Лесей списываемся, и я пишу: «Леся, я купила шрифт, придумала сетку». А Леся отвечает: «А я половину потолка помыла». И мы поняли, что мы одинаково поехавшие просто.

С дизайном вообще интересно получилось, потому что мы начали его обсуждать ещё почти в начале ремонта. Леся мне тогда отправила то, что предположительно могло стать дизайном «Склада», и это было очень сомнительно, потому что друзья, которые это сделали, рисуют нереальные вещи, но просто они не дизайнеры. Вот они и рисуют эти потрясающие афиши, а я просто собрала это всё воедино, чтобы был общий стиль. А логотип придумала Леся: просто его нарисовала, и я его как-то тоже отрейсила, привела в тот вид, который можно использовать.

Мы на каждое мероприятие делаем свой дизайн. Иногда используем иллюстрации ребят. Бывает, что у нас есть пара-тройка промо-групп, которые сами рисуют афиши, и мы просто подгоняем их под наш формат, стиль. И теперь нам с этим помогает ещё Ли́лит. Так что в нашей команде дизайна и иллюстраций Настя, Гриша, Ли́лит, я… И Леся теперь делает ещё расписание, так что она теперь тоже дизайнер.

А кто пишет посты?

Влада: Тут тоже среднее арифметическое. Я думаю, Леся больше расскажет, потому что она теперь отвечает за постинг в целом. Но вообще мне нравится концепция того, что музыканты всегда сами говорят про себя. Не нравится очень этот формат, при котором про каждую группу пишут, что это инди-рок, что-нибудь такое. На фестивалях такое часто бывает. И ты читаешь, и тебе это ни о чём не говорит. И мне кажется, прикольно, когда музыканты сами пишут, что они хотят сказать, особенно если это сольный концерт. А мы просто это причёсываем, оформляем и презентуем.

Леся: Да, большую часть анонсов присылают музыканты и художники, что-то мы правим. Для каких-то мероприятий мы пишем сами: например, для велопрогулок. Для интервью тоже я обычно пишу небольшое вступительное слово, для расписания тоже всякие хихи-хахи придумываю.

Мы поговорили о положительных моментах управления «Складом», а есть ли отрицательные? Сталкиваетесь ли вы сейчас с какими-то трудностями?

Влада: Да мы все просто впервые это делаем. В этом есть проблема, но в то же время и преимущество, потому что людям, которые давно занимаются, например, клубной индустрией, кажется, что в некоторые вещи не стоит даже идти, а мы такие: «Да, идём! Всё круто, давайте пробовать». Но понятно, что сталкиваемся с кучей всего, потому что мы стараемся всё правильно, законно реализовывать, а для этого нужно всё это знать. Но в процессе, натыкаясь на собственные же ошибки, мы понимаем, что работает, а что нет, какие условия нормальные и комфортные для всех, а какие нет. Так что растём. Федь, скажешь что-то своё отрицательное?

Федя: Короче, поскольку делается это всё в первый раз, то не наступать на какие-то грабли, особенно на законодательные и финансовые, очень сложно. И эти грабли… Так всё классно устроено в России, что это вскрывается не сегодня, а месяца через три. И ты на эти грабли прыгаешь, в полной уверенности, что ты делаешь всё правильно, ты это делаешь-делаешь, а потом тебе звонят и говорят: «Ёб твою мать».

В общем, нам наприлетало. Но из позитивного — вокруг выросло огромное комьюнити, поддерживающее не только финансово, но в том числе и умственно. Появились чуваки, которые такие: «Так, если у вас проблемы вот с этим, можете обратиться ко мне, я со всем помогу». Были какие-то люди, которые говорили: «Если нужна волонтёрская какая-то помощь, я помогу». И все впрягаются в эту страшную, горящую телегу, которая катится по миру современного ундергрунда в России. Короче, мы выкрутимся. Пока я ставлю на то, что мы выкрутимся.

Влада: Федю называют антикризисным менеджером.

Федя: Это внутрянки. На самом деле не я. Это тоже, кстати, к вопросу об отделах, потому что у нас есть отдел выколупывания из жопы, и в нём большое количество человек.

Влада: Да уж. Я хотела добавить: вот у нас был пост о том, что нам нужна помощь. И перед тем как мы его опубликовали, мне кажется, мы были в достаточно выгоревшем состоянии, потому что нужно было очень много всего решить оперативно и нужно было признать, что нам нужна помощь. Это тоже сложно, потому что мы пытаемся выкручиваться, понять, что мы делаем не так, а тут мы признаём, что нам нужна поддержка, и говорим об этом. И я к этому отнеслась максимально безэмоционально, потому что у меня уже не было сил эмоционировать.

Но в день, когда это произошло, я увидела отдачу, которую мы получили, даже эмоциональную. Я просто даже не знала, что настолько много людей были у нас на площадке. И даже те, кто не был, тоже писали невероятные вещи, и у меня было ощущение, как от дня рождения. Вот живёшь ты жизнь, никого не трогаешь, тебе иногда что-то приятное скажут, а в день рождения тебе все говорят, что ты для них важен, и ты такой: «Вау! Серьёзно?» И то же самое у меня произошло со «Складом».

Мы много всего делаем, и приходит день, когда нам нужна поддержка, и я захожу в соцсети и вижу, что всё в этом: все пишут о нас, говорят, поддерживают. И это, конечно, колоссально. В эмоциональном плане меня это серьёзно зарядило, потому что удалось со стороны как-то посмотреть немножко и понять, что мы и правда делаем что-то такое, что нужно людям, что они готовы даже вкладываться и поддерживать.

У нас было очень много маленьких донатов, когда ребята писали: «Отправил последние 200 рублей, чтобы у вас всё было хорошо».

И вот эти маленькие донаты реально смогли оказать нам какую-то поддержку и продолжают её оказывать. И это здорово, неожиданно и потрясающе приятно.

Вы не только делаете концерты, но также устраиваете выставки, проводите лекции. Расскажите подробнее о концепции вашего пространства. По какому принципу вы организовываете мероприятия?

Леся: Нам было важно сделать такое пространство, которое может подстраиваться под то мероприятие, которое в нём происходит. Поэтому у нас белые стены, на которых можно выставлять картины, есть мобильная сцена, которую можно собрать в любой конфигурации, а также куча крючков на потолке, на которые можно что-то подвешивать. Помимо того, что мы задумали нейтральный интерьер, мы стараемся давать возможность всем выступающим и выставляющимся реализовать свои идеи. Если они хотят строить клетку — здорово, классно, мы поддержим и поможем. Если хочется переставить сцену — да, конечно. И, как правило, те мероприятия, для которых ребята придумывают какое-то безумие, запоминаются ярче всего, присутствует эффект полного погружения, который создаётся благодаря свободному распоряжению пространством.

Влада: Мне кажется, что не всегда на самом деле так. Есть, например, прекрасное комьюнити «Фузз и дружба», с которым мы постоянно сотрудничаем, и ребята, например, не делают декораций, но при этом Лёня — гений в плане подбора музыкантов. Тут много граней того, как можно сделать мероприятие запоминающимся, и это не только про декорации.

В плане подбора мероприятий… Я отвечаю за то, что происходит, кроме лекций — за них у нас отвечает Оля Волкова, которая делает проект «1L Лаборатория» на «Бессоннице», — а по всему остальному ребята пишут мне, и мы с ними разговариваем. Обычно переписка выглядит как куча вопросов с моей стороны, когда я пытаюсь понять, что именно хотят провести, потому что для нас невероятно важно, чтобы это откликалось нашему коллективу, нашему комьюнити.

Всё-таки мы проводим много мероприятий, и многие ребята к нам приходят просто потому, что они нам доверяют в выборе того, кого они услышат и увидят. Хочется, чтобы так и было.

Есть всё-таки какое-то конкретное ощущение о площадке, которое мы транслируем. Оно очень свободное, но в то же время с какими-то нашими оттенками, с нашим настроением.

И если мы в этом сходимся, то круто, надо делать. Как-то в двух словах сформулировать концепцию сложно, но по сути это что-то многогранное, имеющее возможность видоизменяться и раскрываться в зависимости от того, как это будет преподнесено, но при этом всё-таки доброе и тёплое, я бы так сказала. И даже если у нас бывают концерты с очень тяжёлой музыкой, значит, в чём-то мы сошлись, поймали контакт.

Хотел поговорить про зин, о котором вы рассказываете в постах. Что это будет?

Влада: Это будет зин, в котором будут совмещены рубрики некоторых членов нашей команды и наших друзей. Там будут печатные интервью — для некоторых удобнее их читать в таком формате. Ещё там будут собраны картины художников с разных выставок и всё такое. Хочется, чтобы появилось что-то физическое, что можно себе на полочку поставить, смотреть, перелистывать. Но тут есть некоторое количество трудностей. Ну, во-первых, печать — это сложно в плане бюджета…

Федя: А мы в финансовой жопе!

Влада: Да, поэтому у нас немножко на паузе этот процесс, но он обязательно решится. Есть небольшой чит-код: я учусь в МАРХИ, и у нас есть полиграфия с моими хорошими друзьями. На самом деле они нам сильно помогают, печатают очень много афиш. У нас же в пространстве первое, что ты видишь, когда заходишь в него, — это стена, которая вся в афишах. И мы это всё печатаем в основном в полиграфии МАРХИ. Стикеры там ещё печатали, и зин, собственно, тоже пытаемся там напечатать.

Но поскольку это институтская полиграфия, есть ограничения по тому, что они могут или не могут сделать, потому что есть своё финансирование на всякие приколы: условно на склейке сейчас не получится сделать, на пружинке — нам не нравится. И это всё откладывается, учитывая, что у нас каждый день что-то происходит… Вот сейчас к «Бессоннице» ребята тоже готовятся, и там тоже будет наша сцена… Ой, молчу!

Федя: Да когда выйдет интервью, уже можно будет! Лесь, скажи, можно?

Леся: Всё можно!

Значит, «Склад» будет на «Бессоннице»!

Влада: Только тссс!

Федя: Ты так и оставь там: «Только тссс!»

Влада: В общем, да. Много всего наложилось, со многим нужно разбираться. Я вот печатала книжку, и у меня ушло полгода на то, чтобы её распечатать. Но при этом я была в свободном плавании, я была студенткой. А тут уже не совсем так. Поэтому обязательно напечатаем зин, и не один! И потом отладим эту систему так, чтобы это было постоянным медиа, потому что хочется, чтобы оно было не только в веб-пространстве, но и в физическом.

Федя: Вставлю свои финансовые две штуки. Зин уже доступен на Бусти! Подписывайтесь!

Влада: Отличное дополнение! Да, его веб-вариант можно уже увидеть.

Ссылочка в описании.

Влада: Ставьте колокольчики, лайки и подписывайтесь. В общем, да, зин — это такая сборная солянка из совершенно разных приколов, которые у нас есть — тех, что уже увидели свет, и тех, что только увидят. Например, рубрики наших друзей, коллег…

Хотел бы немного поговорить о тех, кто приходит на ваши мероприятия. Какая это в основном публика?

Влада: Возвращаясь опять к разговору о подборе мероприятий, мне очень важно, чтобы у нас была разноплановая программа. И в том числе в плане возрастной аудитории. Понятно, что мы больше про молодёжь, к нам ходят молодые ребята, но при этом хочется, чтобы мы в этом не зажимались и пробовали совершенно разные форматы, с разными людьми знакомились.

Поэтому у нас проходят мероприятия, которые собирают и более возрастную аудиторию: например, джазовые концерты. Вот недавно у нас был концерт Николая Рубанова и оркестра под его управлением. И это мероприятие меня удивило, потому что оно собрало очень разные возрастные категории. Сначала пришли ребята лет по 18-20, а потом уже те, кому за 30-40, а то и за 50, и они все вместе восхищённо смотрели на то, как Николай Рубанов дирижирует.

Хочется довести это до абсурда, чтобы было как можно больше мероприятий, объединяющих совершенно разных людей, потому что сейчас многое снова становится интересным. Можно заметить такую тенденцию в андерграундных промо-группах. Многие из них на свои фестивали с молодыми исполнителями зовут в качестве хедлайнера кого-то, кто был популярен в Советском Союзе. Даже мы с Никой вот делали фестиваль с Алексеем Вишней, при этом остальные 7 артистов — это были наши друзья. И всё это вместе связалось. Я немножко переживала, что придут старички и будут безумные малолетки бегать. Но в итоге это всё прикольно совместилось, и всем было интересно и комфортно, и даже Алексей сказал, что приятно и прекрасно смотреть на молодёжь, что всё так живёт. Это к разговору о концепции, если её попытаться как-то вербализировать.

Федя: Мне нравится твоя фраза про смешение публики до абсурда. Я в восторге. Это очень хорошая идея.

Влада: Надо мной вообще смеялись ребята в какой-то момент, говорили, что у меня биполярное расстройство. Потому что был месяц, когда в один день джаз, в другой — лютый панк, в третий — какая-то электроника.

Ребята каждый день выходят на бар и такие: «Что творится?» Но сейчас уже все привыкли, для всех это норма — просто у нас разнообразная жизнь.

Федя: Давай «Альянс» позовём.

Влада: Да, круто было бы! Вот у нас вчера «Мать Тереза», например, играли. Алексей Фомин ещё выступал — та ещё персона. Интересно, что у нас соединяются звёзды современности и прошлого, и хочется продолжать это делать, стирать эту грань между поколениями, временами, культурами. И мне кажется, это дико интересно. И в плане пересечения людей — я тоже иногда удивляюсь, когда мы делаем большое мероприятие с какими-нибудь инди-группами, и туда приходят одни ребята, сидят культурно, завороженно смотрят. А на следующий день происходит опять же лютый панк-концерт, происходит какая-то нечисть, и приходят те же люди, но уже в совершенно другом амплуа. И это очень круто! Очень приятно за этим наблюдать.

Как сильно на вас влияют нынешние российские реалии?

Леся: Фёдор Дмитриевич обвиняет меня в эскапизме. Я считаю, что да, эскапизм присутствует в определённой степени, но в то же время, когда ты идёшь по Москве и видишь наружную рекламу, у меня это вызывает такое чувство: «Ах так! Да мы сделаем больше хорошего, вопреки всему, что происходит». Это одна из тех штук, которая, с одной стороны, подстёгивает, как бы грубо это ни звучало. Но это не является первоисточником. Независимо от текущих обстоятельств происходило бы всё то же самое, но, наверное, сейчас внутренне сильнее ощущается важность того, что мы делаем, потому что нужно больше хорошего. Этим и занимаемся.

Влада: Я согласна про эскапизм. Я очень сильно его поймала в какой-то момент. Случилась мобилизация, уехали почти все мои ближайшие друзья, но при этом мы начали делать «Склад». И у нас сформировалась своя утопичная экосистема, которая существует оторванно. Мы аккумулируем друг с другом, что-то делаем, и нам кажется, что в мире всё хорошо. И я заметила за собой, что у меня заблокировалась часть восприятия разных отрицательных и страшных событий, которые происходят. За что мне было стыдно, потому что как будто бы я не переживаю то, что я должна переживать в полной мере, потому что меня это также страшно сильно касается.

Но при этом как будто бы если отдаться этому отрицательному чувству, не получится делать хотя бы что-то: кого-то поддержать, да и самому как-то пережить этот период. И мне кажется, «Склад» для меня в этом плане стал абсолютным спасением. Я вижу, что мы можем что-то давать людям, мы этим подкрепляемся и начинаем ещё больше вкладываться, стараться, формировать свой мир, который для нас правильный и хороший.

Чувствуете ли вы, что люди на фоне этих событий стараются объединяться, помогать друг другу? Замечаете ли вы усилившееся желание идти друг другу навстречу?

Влада: Конечно. Даже стройка — хороший пример этого объединения. У нас было очень много ребят, которые до этого ездили на фестиваль «Свора», например. И состав этого фестиваля полностью разъехался, но при этом остались ребята, которые пришли к нам со словами: «Мы верим, что ещё может что-то происходить хорошее. Мы верим, что мы ещё можем быть частью чего-то». И вот так мы объединяемся и стараемся вместе что-то реализовывать. Как Леся сказала — да, страшно, что в такое время мы сделали «Склад», но при этом в этом есть и нечто такое, что его, наверное, выделяет. Несмотря на всё зло вне, мы смогли какое-то добро внутри сохранить и транслировать его на достаточно большое количество людей. И эти люди приходят, и они это чувствуют.

Нам очень часто говорят: «Вы не ощущаетесь как площадка. Вы ощущаетесь именно как семья». И это очень ценно.

Как бы вы могли описать изменения в культурном пространстве России за последний год с небольшим? Возможно, вы заметили какие-то новые тенденции и можете назвать несколько имён, которые для вас стали открытиями последнего времени?

Влада: Я бы сказала, что всё стало очень интересно смешиваться. Мы недавно ездили в Ереван и Тбилиси, и я удивилась, насколько необычные человеческие комбинации произошли.

Федя: Отбираешь мой хлеб. Мне есть что на эту тему рассказать.

Влада: Ты можешь тогда рассказать про Ереван, а я потом продолжу про московские наблюдения.

Федя: Короче, здесь круто. Здесь происходит что-то абсолютно мне не понятное, не наблюдавшееся раньше. Я же маленький кхм-пук мальчик в музыкальном плане. А тут очень много крутых чуваков, на чьи концерты ты ходил, и ты побаивался к ним подходить, потому что они крутые, а сейчас они говорят: «Блин, давай я побарабаню у вас в группе. Почему нет? У меня это будет шестая группа».

Вообще удивительные музыкальные штуки происходят, очень дружеские и нацеленные на что-то светлое. Я думаю, у тебя в Грузии примерно то же самое — не знаю уж, насколько. Но у нас здесь в плане панка и такой вот музыки, — особенно это ещё сдобрено антивоенными позициями, что прям радует-радует, — оно круто выглядит, это абсолютно новый ренессанс, условно 2017-года, потому что происходят потрясающие комбинации старых артистов, которых ты давно не видел. Клёво!

Влада: В Москве очень похожая история. И есть как раз сильная нужда в том, чтобы объединяться, поддерживать друг друга. Поэтому происходит то, что ребята, которые до этого делали большие фестивали и никак не пересекались с так называемым андерграундом, например, — они теперь друзья, вместе делают то одно, то другое.

Правда, какие-то неожиданные смешения происходят из тех, кто остался, кто пытается тут что-то делать. И мы стараемся поддерживать друг друга в этом. Но я чувствую, что всё очень сильно аккумулирует друг с другом. Например, есть промо-группы, которые мне интересны, и в какой-то момент мы заметили, что у нас очень сильно повторяются артисты. И с одной стороны, это очень здорово и круто, что разные промо-группы формируют разные контексты, форматы, но при этом там те же люди.

Недавно я ездила на фестиваль в Брянск в детский пионерский лагерь «Искорка» — точнее уже в «Огонёк», — и я всех там знала. Просто всех. Опять же, говоря про абсурд, мне кажется, это то, что мне нравится в современной России. То, насколько это доходит иногда до безумия в плане внутренних вещей. Но это правда фестиваль, на который все приезжают из Москвы, все тусуются вместе и потом едут вместе обратно в Москву, а на следующий день встречаются на «Складе».

Вот ещё недавно был довольно большой фестиваль «Сонник» в Питере, который я немножко помогала делать. Мы туда как раз привлекли Алексея Вишню. И я приезжаю в Питер, потому что я стараюсь везде быть, где интересно, и тоже получилось так, что вся Москва выехала в Питер. В Питере сейчас гораздо меньше движухи. То есть лейбл ЦК её старается как-то поддерживать, — «Карта скважин», «Холодная вода» тоже ещё что-то делают, — но при этом всё как-то очень локально. И мои друзья говорили, что им не хватает чего-то такого. А от фестиваля «Сонник», Иван, делающий проект «Жарок», посмеялся, что создалось ощущение, будто москвичи им просто немного отсыпали.

Ещё я недавно была в клубе «16 Тонн» на концерте, который делал наш друг Федя Фокин. Там выступали «миром правят собаки», Zu Ye Fa, которые у нас играли, «девушка с мотыгой». А Федя очень любит делать какие-то экстравагантные мероприятия. И в этот раз он сделал концерт на спортивную тематику: выступают группы с лиричной музыкой, за ними бегают игроки, натянута футбольная сетка, кто-то по-спортивному наряжен. Гигантский диско-шар, и на него странный свет падает, и все задумчиво танцуют, разговаривают друг с другом. И у меня было ощущение встречи выпускников. Я прихожу — все свои, все снова тусуются. На следующий день было уже другое мероприятие, в Mutabor, и снова — все свои.

И это, конечно, такая история, которая в какой-то момент начинает тебе надоедать: «Блин, а что-то новое-то появится?» И всё-таки появляется! И вот как раз на «Складе» мы пытаемся соединять на одной площадке очень разные истории. Понятно, что я в своём каком-то вакууме существую, и я не очень знакома с эмо-группами, например. Но они у нас тоже выступают, мы с ними знакомимся. И оказывается, что это другое, но тоже интересное комьюнити, которое меньше пересекается с тем, с чем пересекаюсь я. Интересно, безумно немного, смешно, но что-то творится, что-то происходит.

Федя: Тут, в Ереване, приходишь, со всеми здороваешься. Выходишь на сцену, играешь. Отыграл — слезаешь со сцены и на неё залезают все те, с кем ты только что здоровался, и играют уже они. И так каждый раз.

Влада: И все друг другу платят деньги за концерты! В Ереване у меня тоже сложилось такое впечатление. В Тбилиси чуть поменьше, просто потому, что город побольше, и там больше разных тусовок. Ещё сейчас тенденция появилась, когда москвичи приезжают на концерты в Ереван и Тбилиси.

В Тбилиси действительно как будто нет единой сцены. Мне кажется, в основном все музыканты уехали в Ереван, и там сложилась, насколько я знаю, музыкальная тусовка. Так что мы очень ждём открытия здесь такого же объединяющего пространства, как ваше.

Влада: Ну да, если в Ереване появился TUF, BAN — кому-то нравится одно, кому-то другое, и они между этими площадками лавируют, — то в Тбилиси, конечно, много всяких мест, и не все из них обладают определённой аурой. Был денёк, когда совпало, что был концерт «шумных и угрожающих выходок», в десяти минутах был концерт 8 Hz и других ребят в клубе DUST, потом сразу после этого мы поехали в Secret Place слушать диджей-сет моего друга. Выбор в принципе достаточно большой, просто это всё как-то разрозненно. Как будто правда не хватает чего-то такого, что смогло бы объединить всё происходящее.

А кого из новых музыкантов посоветуете послушать?

Влада: Музыкальными рекомендациями на самом деле не напасёшься. Группа «Шаййм» и «группа ил» раскрылись для меня с совершенно новой стороны, я и не знала, что они настолько круты. Недавно сформировавшаяся полным составом группа «Сабина», прорепетировав пару ночей на Складе, поразила мощностью звучания на открытии выставки Игоря Максимильяна. Джазовый дуэт sky в исполнении Константина Сухана на трубе и Андрея Кима, делающего ещё легендарный сольный проект 8 Hz, на барабанах. «Четвёртый пациент» выступали у нас много-много раз на разогреве разных групп, но делали это так, что лично я запомнила их выступления лучше, чем выступления хедлайнеров.

Группы «Бром», «Нелюдимка», «Зеленый дядя и сёрферы черной дыры», к которым раньше я приезжала в гости в их местечко в Нижнем Новгороде Tago Mago, а недавно уже они выступили у нас с сольным концертом. Фольклорный ансамбль «Кладец», зацепивший меня на мероприятии, организованном промо-группой »роса«. Группа «Ксюша» — нечто на грани светлого и темного в исполнении двух прекрасных девушек.

Эх! Я правда даже боюсь начинать, потому что остановиться почти невозможно. «Порог гостеприимства», «миром правят собаки», «автоспорт», сольные проекты «пайта» и who is folia, говорю же… Этот список можно продолжать почти бесконечно… Это ещё речь не зашла о великих предшественниках.

Леся: Меня увлекает музыка с большой долей импровизации и свободы, игра с джазом — Paraskeva, Kutya, Low Kick Collective, Bebopovsky and Orkestry Podyezdov, Mooncake, Vespero, Sober Head, нравится не знать, в какое настроение и состояние занесёт музыкантов и слушателей сегодня. Нравится забывать о существовании времени с powder! go away.

Нравится по-доброму разъёбываться с «другомдиджея», «Созвездием Отрезок», «дуучимээ», «Мерзавцами» и немного по-злому с «Црвенихом Цветова», «Раскатами», Bird Bone, veresk. Нравится этническая музыка, но её у нас мало кто исполняет, любимые — Flying Fish.

Нравится быть на грани акустического транса с «Шайймом», «Конусом Маха» и «Нотэбёрдом». Нравится быть нежностью с «группой ил» и Zu Ye Fa. Скучаю по «Всадникам ЖКХ», «ГШ» и много кому ещё.

Ваш концерт мечты. Кого бы вы хотели позвать играть, но по каким-то причинам не можете?

Влада: У меня ощущение, что постоянно происходят концерты мечты, честно говоря. Становится иногда грустно от того, что невозможно увидеть кого-то из–за географических местоположений: либо это сложно, либо ребята не могут приехать по своим причинам. А так, кажется, уже очень много концертов мечты произошло и ещё больше будет, я надеюсь.

Федя: Я хочу привоз группы Camel.

Влада: Ну да, есть некоторое количество групп, которые хотелось бы позвать, но которые нужно привозить из других городов, а для этого нужно больше финансов. Всё, что есть в списке желаемого, обязательно реализуем.

Леся: У меня два ответа на этот вопрос. Первый про то, что всё-таки мы не только концертная площадка, а многоформатная, поэтому я бы, скорее, говорила не про идеальный концерт, а про идеальный день. И сейчас они у нас иногда случаются. Например, утром происходит ридинг-группа, потом можно поехать кататься на велосипеде, затем вернуться и послушать музыку и остаться на ночь кино, а утром на рассвете поехать от «Склада» домой на том же велосипеде, на котором ты приехал.

Такой немножечко взрослый детский лагерь, который очень по-разному наполняет, развивает и много о чём предлагает подумать.

Это первый ответ.

Федя: Развивающий детский лагерь. Извини, пожалуйста, я не удержался.

Леся: Да. А второй ответ — мне кажется, концерт мечты будет на фестивале «Бессонница», будем делать преимущественно джемовую сцену, и там будут играть разные наши друзья. Четыре дня бесконечного джема.

Влада: В полной свободе передвижений. Ещё у нас будет фестиваль в поддержку «Склада», пока что он планируется, и хочется на нём собрать как раз тех, кто за это время не то чтобы стали нашими резидентами, потому что мне не очень нравится эта формулировка, но близкими друзьями, которые выступают у нас очень часто. И «Бессонницу», конечно, очень ждём, потому что это то, что не сковывает: у тебя бесконечный простор, леса и поля, и ты можешь делать всё что угодно. Просто живёшь и творишь.

Что вас вдохновляет в последнее время?

Влада: Искусство в разных проявлениях.

Федя: Рубрика «Рекомендации». Я почитал Варлама Шаламова наконец-то, и я в щенячьем восторге. Ещё я слушаю подкасты по истории в огромном количестве. В Армении я успел поработать на стройке, а стройка — это когда мозг твой абсолютно свободен. Первые дни я пытался просто слушать музычку, и мне в этот момент лезли ужасные мысли о будущем — моём и нашей родины. И я такой: нет, в жопу музыку, я хочу потреблять информацию — будем слушать книжки, подкасты.

И, короче, подкасты — круто. Они же все длинные, начинали записываться в 2018 году, я вставляю в ушки и такой: «Блин, 18-й год — как хорошо. 19-й год — как хорошо, они ещё не знают, что скоро будет ковид». И вот они узнают про ковид — это моё любимое время в жизни, это были хорошие два месяца: я не выходил из дома, играл в компуктер, записывал музычку и пил пиво каждый день, это была такая хорошая прочистка головы, — затем погружаются в локдаун, потом из него выходят, и наступает 24 февраля, и я такой: «Бляядь». И они такие: «Бляяядь». И это всё заново накатывает, ты снова переживаешь уже пройденные этапы.

Это я говорю про тру-крайм подкаст «У холмов есть подкаст» и про великолепный исторический подкаст «ROMA». Исторические подкасты и история сама по себе — это пушка, потому что ты такой: «Где-то я это видел. Где-то я это вижу сейчас». И так это всё из эпохи в эпоху повторяется, и ты такой: «Бля, хватит повторять одни и те же ошибки, чуваки».

Ещё про музыку, конечно, нужно сказать. Я вернулся в свой 2010-й год, переслушивая лютейший пост-хардкор, эмо, которое не слушал тысячу лет. Больше того — я докопался до грайнд-кора и нинтендо-кора, и, оказывается, там такое крутое музло! И хочется писать чип-тюн примерно каждый день.

Влада: Как показал этот монолог, Федя из нас развивается, мы — только если эмпирически.

Леся: Я бы сказала, что меня вдохновляют опен-эйры и люди, которые их организовывают и принимают в них участие. Я поняла, что это собрание тех, кто в какой-то момент перестал задавать себе вопрос: «А что, так можно было?» И я тоже себе говорю: «А почему нет?» Это круто, когда ты себя не ограничиваешь. Я в этом нахожу вдохновение, и у меня появляются какие-то идеи.

Влада: Тоже хочу как-то развёрнуто ответить про вдохновения. Меня очень радует видеть то, насколько люди рушат те или иные рамки, хотя зачастую они сами же себе их и создают. Это потрясающе красиво. Это проявляется и в музыке, и в искусстве. И то, как сейчас — при отсутствии возможности говорить открыто о многих вещах — люди выражают это через совершенно другие сферы деятельности. Наверное, к этому я бы отнесла в том числе и опен-эйры, потому что это что-то такое на грани: очень интересное и неограниченное в реализации, пышущее идеей.

А так я сейчас читаю «Год крысы» Игоря Шумова и думаю о том, что нужно больше писать, потому что все имена, которые нам кажутся важными и интересными и стали частью нашей реальности, они в какой-то момент канут в лету, к сожалению. Хочется как-то это фиксировать. Мы со «Складом» пытаемся это делать через интервью — фиксировать людей, которые в какой-то момент высказывали или делали какие-то нереальные вещи, пусть и очень локально. Но как будто бы этот андерграунд и формирует почву для всего остального и хочется его запечатлевать, насколько это возможно.

Проживать и не терять память об этом, потому что время идёт, всё проходит, и это естественно.

Федя: Я сейчас расшифровываю интервью «Газели смерти», Дениса Алексеева — ёб твою мать, какой крутой чувак! Как я грущу, что не могу просто схватить его, обнять и не отпускать, поехать с ним в какой-нибудь бесконечный тур. Так хочется с ним поговорить. Я жутко завидую Алине, что она смогла это сделать в рамках наших интервью. Но дистанционно зато общаюсь.

Влада: Да, такие явления, как «Газель смерти» и другие самоорганизованные комьюнити, которые делают какие-то невероятные вещи, меня очень вдохновляют. Вот, например, Денис решил, что у него есть газель, и он будет возить на ней музыкантов по всей России и за её пределы. И это что-то абсолютно как будто нереальное, но он смог, он это делает. И такие вещи, конечно, меня восхищают и вдохновляют до невозможности.

Да, здорово, что вы фиксируете это время в ваших интервью. Это правда важно.

Федя: А потом в<…>а закончится, издадим книжку «Интервью», где будет срез музыкальной жизни. И уже без купюр. О, без купюр!