В честь дня рождения Энди Уорхола мы публикуем все записи из его дневника от 6 августа, — о том, чем американская звезда занималась в ненавистные ему даты календаря.

Дневники Энди Уорхола вышли в рамках совместной издательской программы Музея современного искусства «Гараж» и издательства Ad Marginem.

Понедельник, 6 августа 1979 года

День моего рождения. Когда я пришел в офис, я сразу же нарезал торт на куски, чтобы потом не делать этого при всех. Он невкусный. Бриджид заказала его все у той же женщины из Нью-Джерси. Я сказал ей, чтобы она специально предупредила: нужен именно свадебный торт. Торт был трехэтажный, но все равно он оказался недостаточно большим. Весь день приходили и уходили люди, и все ели этот торт. Я обычно игнорирую собственный день рождения, всем приказываю ни словом не упоминать о нем, однако в этом году у меня возникло желание устроить праздник, и я не стал с этим бороться. Я даже сам организовал вечеринку и пригласил гостей.

Мне позвонил по телефону Джеки Кертис, а еще — Мэри Воронов. Приходила Сюзи Франкфурт, зашел де Антонио, он на вид немного похудел. Позвонила Хани Берлин, и всякий раз, как она узнает, что я по гороскопу Лев, она невероятно удивляется. Приходила Мэдлин Неттер, она была мила и с ней было очень здорово, а потом она даже вызвалась помочь с мытьем посуды и уборкой, и тогда мы отправились в ресторан «65 Ирвинг». Фабрицци в честь дня рождения проставил бесплатные коктейли. А потом мы на такси поехали в Бруклин (5 долларов) и съели на ужин бифштексы у Питера Лугера, прямо под Уильямсбургским мостом. Домой вернулся рано.

Среда, 6 августа 1980 года

Настал мой день рождения, но я за всю ночь так и не заснул, и только в семь утра выпил снотворное, но таблетка меня, скорее, наоборот взбодрила. Я на этот раз в самом деле чувствую себя долгожителем. Я не могу поверить, что мне столько лет, потому что это означает [смеется], что и Бриджид столько же. Это все слишком абстрактно. Я теперь даже таракана не смогу раздавить, потому что он вроде как живой, он вроде как сама жизнь. Наклеился, хотел пройтись. Было много звонков из–за дня рождения. Звонил Тодд Браснер, я пригласил его прийти в гости и принести мне подарок, но он этого не сделал. Виктор Хьюго прислал орхидеи с красивыми лентами. Они из магазина «Ренни», это, наверное, очень шикарное место. У меня была назначена встреча с Крисом Макосом в доме 860 (такси 5,50 доллара). Потом стали заходить ребята. Керли притащил мне кусок хлама — самолетную фару. Я пригласил его остаться на ланч.

Позвонил Ричард Вайсман, сказал, что приедет. Я сказал, что иду на ланч в «65 Ирвинг», так что лучше встретиться там. И мы, десять человек, отправились туда. Пришла Пингл, принцесса Ингеборг Шлезвиг-Голштинская, она теперь работает в Interview. Она родственница королевы Елизаветы. И пришла Бриджид. Мы выпили немало «пина колад», потом клубничных «дайкири», а потом Ричарду пришла в голову идея заказать «дайкири» с голубикой. Было весело. Руперт подарил мне триста галстуков. Роберт Хейз — серебряный футляр с набором пластинок Элвиса Пресли, там все-все записи, которые он когда-либо сделал. Мими Трухильо принесла два платья, просто показать, но Виктор заставил ее подарить их мне — они великолепны. Потом мне нужно было идти в театр. Хальстон прислал поющую телеграмму, ее исполняли три человека. Они были ужасны, пытались выглядеть как поп-звезды, а я попросил их не утрировать и просто негромко спеть текст. Хальстон еще прислал большой торт в форме туфли, и это был прекрасный торт, наверное, — его целиком съела Бриджид. Я наклеился и уже оттого стал опаздывать, но Сьюзен Джонсон опоздала еще больше, и я накричал на нее. Когда мы приехали, Стивен уже был внутри, ждал в фойе. «Энни» — чудесный мюзикл (такси 6 долларов). Весь зал был заполнен, и не подумаешь, что сейчас рецессия. Яблоку негде упасть. Зрителям очень понравилось — в основном это были старики. Я изо всех сил старался не заснуть. После представления сходили за кулисы. Мне не удалось повидать Элис Гостли. Я учился с ее мужем в одной в школе.

На улице нам достался какой-то замухрышный лимузин, и мы поехали в ресторан «Мистер Чау». Там нас приветствовали мистер и миссис Чау. Я не хотел подписывать гостевую книгу, сделаю это в следующий раз, собственной ручкой. Тина Чау поздравила меня с днем рождения. Мы выпили шампанского. Подошел Робин Уильямс, поздоровался, я пригласил его присоединиться к нам, однако он сказал, что он сейчас у бара с кем-то, но что, может быть, придет позже. Он с какой-то дамой. И тут я вспомнил, что мне кто-то говорил, что он познакомился с одной женщиной в тот день, когда женился на своей теперешней жене, и что у них с тех пор тянется роман. Как бы то ни было, к нам он больше не подошел. У него рубашка с короткими рукавами и очень волосатые руки, вот почему его узнала Сьюзен. Я надеюсь, что «Попай» будет для него успешным фильмом, потому что его программу на ТВ только что закрыли. Стивен пригласил к нам на ужин одну женщину, она скульптор, живет неподалеку от Руперта. Она сделала скульптуру из салфетки — подарок для меня, но потом мы не заметили, как официант ее унес. Стивен очень волновался, даже начал пить. Мы отвезли его на угол 57-й улицы и Второй авеню, потом я отвез Сьюзен (такси 5 долларов).

Четверг, 6 августа 1981 года

Сегодня мой день рожденья, и я сказал всем в офисе, что даже если они просто что-нибудь скажут про это, я их тут же уволю. Бриджид хотела взять отгул, но я не позволил — я был сегодня сам мистер Брюзга. Правда, отпустил всех с работы за пять минут до окончания рабочего дня. Самое смешное было утром, когда Бриджид пошла в гастрономическую лавку внизу и услышала, как какой-то диджей сказал по радио: «А еще — поздравляем с днем рождения Энди Уорхола, которому сегодня исполняется шестьдесят четыре года!», и она все смеялась, что они добавили мне целых одиннадцать лет.

Джон Райнхолд прислал мне в подарок алмазную пыль на 500 каратов. Это примерно полбанки томатного супа. Еще он прислал двадцать семь роз. Кстати, алмазная пыль способна убить человека. Хороший способ от кого-то отделаться. Еще мне звонили из Голливуда. Джон не вспомнил, что сегодня у меня день рождения, ну и отлично.

Пятница, 6 августа 1982 года

Пренеприятнейший день — мой день рождения. Бродил по своей округе. Позвонил Джону Райнхолду, пригласил его на кофе, но у него было много дел, он готовится к поездке в Японию. А Джон собрался поехать в Нью-Хэмпшир. Столкнулся с Робертом Хейзом, и тот сказал, что ему звонил Грег Гормэн, фотограф Interview, и сказал, что я срочно им нужен на 18-й улице около Пятой авеню, сняться для рекламы с Дастином Хоффманом в женское платье, который сейчас на съемках «Тутси», и я подумал, что это было бы забавно.

Но когда я там появился, они сказали: «Прекрасно, мы скоро будем снимать сцену с вами». На самом деле они решили снять меня в своем фильме. А значит, Грег Гормэн схитрил, ведь он не мог не понимать, что я бы хотел, чтобы мне заплатили за съемки в фильме. Они решили, что смогут снять меня в крошечном эпизоде, всего на секунду, — и сняли. Дастин выглядел великолепно. Как подумаю обо всех своих учительницах в школе, так и кажется, что в действительности все они были драг-квинами! Потом решили, что Дастину нужно быть в более привлекательном платье в сцене со мной, поэтому они захотели, чтобы Дастин переоделся, а меня попросили вернуться на съемочную площадку в 3.15 пополудни.

Костюмершей там была Рут Морли. Я с ней знаком, потому что работал над пьесой Тербера, в которой была занята Кэй Баллард, и на самом деле это я создал модели всех костюмов, однако в афише было указано имя Рут, потому что она член профсоюза. Тогда, в 1954-м или 1955-м, меня здорово эксплуатировали. Продюсером была одна богатая стерва, все пахали как проклятые и почти рыдали, потому что ничего не получалось.

Потом я вернулся в офис, там валялись какие-то маленькие свертки, коробки, а мне без конца звонили со съемочной площадки «Тутси». Пригласил Сюзан Пайл поехать туда со мной, она прилетела из Лос-Анджелеса. Сегодня мой день рождения, и я пытался быть в хорошем настроении, но все равно хандрил, без конца ворчал. Когда мы приехали на съемочную площадку, Дастин уже был в более ярком платье. Восьмого день рождения у него, у Дастина, и ему я сказал, что и у меня тоже восьмого. [Смеется.] Познакомился с новой женой Дастина, она очень хорошенькая, похожа на Дебру Уингер. Сейчас многие девушки на нее похожи. А ребенок их похож на младенчика, который, наверное, получился бы у Барбары Стрейзанд с Элиотом Гулдом.

Прошелся по Коламбус-авеню и Сентрал-Парк-Вест, увидел Рона Галеллу, который что-то снимал на Сентрал-Парк-Вест, как оказалось, перед домом Линды Стайн, где она устраивала прием в честь Элтона Джона, после его первого выступления на сцене «Мэдисон-сквер-гарден». Позвонил ей снизу (0,20 доллара), но сама она еще не приехала домой, поэтому я зашел к Джону, позвонил оттуда, и она пригласила прийти, но только попросила не приводить слишком много людей.

Как оказалось, туда были приглашены сто человек — манекенщиков из агентства «Золи». Это сам Элтон попросил Линду позвать их, и она его просьбу выполнила. Тимоти Хаттон был там с Дженнифер Грей.

Понедельник, 6 августа 1984 года

Жуткий день. Я всем сказал, что даже не хочу слышать эти слова — «день рождения». Бенджамин зашел за мной, и мы на такси доехали на 70-ю улицу и Бродвей (4 доллара). Доктор Ли сказала, что ходила на концерт Майкла Джексона, и я, честно говоря, был удивлен. Потом я сообразил, что к чему: Бенджамин сказал мне, что видел на концерте Роберту Флэк, а у доктора Ли в офисе как раз висит портрет Роберты Флэк, вот я и спросил ее, была ли она там с Робертой Флэк, и она подтвердила это. Теперь я пытаюсь сообразить, могут ли они оказаться лесбиянками.

Потом поехал на такси в музей Уитни, где был ланч по поводу презентации, которую устроила Этель Скалл в связи с ее портретом, который я сделал еще в шестидесятые годы (такси 4 доллара). Ланч накрыли за столами, поставленными прямо перед картиной.

Этель еще не приехала, а когда ей позвонили, она, оказывается, принимала ванну — она думала, что ланч назначен на вторник. Наконец она приехала в своем инвалидном кресле — в шляпке, но нога в гипсе. Это так грустно. Прямо как сцена из фильма, когда все ждут кого-то. Портрет ее не был слишком уж хорош. Он был просто… ну, не знаю… А она еще объявила всем, что я хотел получить за эту картину 1 200 долларов наличными. Она так и сказала — «наличными», но я не помню такого, потому что я вообще-то не обсуждаю ни с кем все эти денежные вопросы. Я и сейчас не могу себе представить, чтобы я прямо вот так и сказал: «Хочу тысячу двести наличными». С ней, наверное, разговаривал кто-то из галереи «Беллами», или Айвен Карп, или еще кто-нибудь, кому заплатили за эти переговоры. Еще она рассказала, что когда приехала ко мне домой, дверь ей открыла моя мать, но зачем же моей матери открывать дверь кому-то, кого ожидал я? Я уже был дома и сам бы открыл. Не знаю, ерунда какая-то.

Еще я случайно встретил одного человека из «Макса», и он сказал, что в этот уикенд наконец дочитал «Эди», и ничто в этой книге его не шокировало — ни наркотики, ни то, что там про меня наговорили, а вот единственное, что совершенно ошарашило его, это когда он собственными глазами прочитал, будто я кому-то продал свои ранние фильмы, никто не верит, что я не сохранил их у себя. Но понимаешь, какое дело: я ведь на самом деле их не продал — они теперь опять у меня, потому что мой договор с тем парнем закончился.

Ох, это все Фред виноват, что я оказался в этой книге. Он все заставлял меня поговорить с Джин Стейн. Потому что она, мол, «душа общества, мой дорогой», и она все эти вечеринки устраивала… В результате сам факт, что я разговаривал с ней, теперь выглядит так, будто я одобрил все, что в ее книге написано.

В общем, все было ужасно скучно, и, ох, Господи, до чего же несчастная семья: Этель даже не разговаривает со своими сыновьями. Дэвид Уитни, правда, провел нас по выставке Фэрфилда Портера, а я посмотрел Мондриана, он просто написал картины на малярной ленте, потом Сидни Дженис все это купил и превратил в бизнес.

Потом, в три часа дня, поехал в даунтаун (такси 6 долларов). Позвонила Дрю Хайнц, чтобы пожелать мне счастливого дня рождения. Ну и еще кое-кто звонил. А Ренни, тот, что продает цветы, подарил мне большое четырехметровое растение, на вид просто сорняк.

Пейдж выбрала ресторан, куда пойти поужинать, и я пригласил Джея, а потом он перезвонил, Бенджамин взял трубку, и Джей спросил, не буду ли я возражать, если он придет с Кейт Хэррингтон, и я ничего не сказал, а он потом спросил Бенджамина: «А что, Энди весь скривился, да?» Ну, он просто хотел все испортить. Он так ведет себя, чтобы другие почувствовали себя виноватыми, даже если сам и не собирается приехать. Однако Бенджамин молодец, он ему отлично ответил: «Вот тебе адрес — если хочешь, приезжай». А я бы наорал на Кейт, если бы она там появилась, потому что она ушла с работы в Interview во второй половине дня, сказав, что плохо себя чувствует.

В общем, мы двинули на 79-ю и Лексингтон-авеню, в это заведение, которое называется «Джемс», мы ведь все время проходим мимо, и никто не знал, что это такое элегантное место. Еда дорогая, но прекрасная. Там все было совсем как когда-то в «Фор сизонз», когда этот парень, который там работал, сам выращивал все овощи на своем участке в Коннектикуте. А десерт вообще был невероятный. Жан-Мишель заказал много шампанского, он сказал, что сам заплатит за него, однако я не позволил ему (счет за ужин 550 долларов). Все было скромно, никто не поздравлял меня с днем рождения, и все прошло отлично. На Пейдж было розовое платье без бретелек, и она взяла свою камеру и пошла к ним на кухню, чтобы снять кино. Жан-Мишель отвез меня домой, и мне было показалось, что Пейдж больше уже не слишком нервничает, находясь в его компании, что она уже вполне излечилась от него. Но потом, когда он отвозил меня домой, он сказал, что хочет вернуться и трахнуть ее. Я сказал ему, что это лишь приведет к новым сложностям. Еще я сказал, что он должен подарить ей какие-нибудь свои работы, потому что она — единственная, кто ему в самом деле всегда помогал, это ведь она устроила ему первую выставку в аптауне и продала такое количество его картин. И она никогда не позволяла ему платить за нее, она поставила себя очень независимо — сама оплатила билет на Гавайи и всякое такое, и я не понимаю, отчего ему все это так уж не понравилось.

И накануне, в «Лаймлайте», было так приятно видеть, что эта малышка-визажистка, Сьюзен, не захотела с ним связываться, — занятно было видеть, что кто-то из девушек все же пытается от него ускользнуть.

Вторник, 6 августа 1985 года

Утром Бенджамин забрал меня из дома, день был славный. А поскольку это день моего рождения, я решил побаловать себя сладким, сделать такой совершенно сладкий день, не отказывать себе ни в чем (такси 6 долларов). Ну, все эти бесконечные «С днем рожденья». Бернард, который выступает с перформансами в женской одежде, принес мне самый замечательный подарок — он очень умный. Это была красивая коробка фирмы «Ван Клиф энд Арпель», а внутри — большая красивая коробка от браслета, все такое совершенное и очень красивое, мне ужасно понравилось, а внутри этой коробки от браслета карточка с надписью: «Энди Уорхол на свой день рождения ничего не хочет», потому что именно это я сказал журналу, когда меня спросили, какой для меня лучший подарок. «Ничего». Я не знаю, пришлось ли ему платить за упаковку или как это вообще вышло. Короче, я столкнулся лицом к лицу со своей собственной позицией, и я был [смеется] обманут в своих ожиданиях… Это было отлично. Даже хуже, чем просто увидеть собственные слова — ведь мне их вернули в изящнейшей коробке «Ван Клиф энд Арпель».

Позвонила Корнелия, вся мрачная и раздраженная. Ни подарка не прислала, вообще ничего, она даже не вспомнила про мой день рождения.

Стивен Спрауз принес мне в подарок одну из своих старых картин. Кит спросил меня, кого я хотел бы пригласить на ужин. Он сказал, что в качестве подарка на день рождения сводит меня на матч по софтболу: играть будет команда Гленна О’Брайена, причем на Лерой-стрит, и Мэтт Диллон с художниками-граффитистами выступит против нее. В общем, жду с нетерпением.

Команда Гленна играла против команды Футуры: художники-граффисты с Мэттом Диллоном. Ронни был в команде Гленна, и тут мимо нас проходила одна женщина с маленькой собачкой, она остановилась, поздоровалась — и знаешь, кто это был? Джиджи! Она сказала, что она и Ронни уже целых две недели живут вместе. Я посмотрел на эту собачку и вспомнил, как Ронни утопил котов, когда они с Джиджи в тот раз расходились. А вот теперь он разошелся с Тамой Яновиц, а она была очень славная. И Мария, дизайнер ювелирных украшений, она ведь тоже была славная. Джиджи сказала, что работает в кино.

Мэтт Диллон ухитрился трижды промахнуться, когда трое игроков былина базах, — но все равно он был такой клевый. Потом к нам подошла Лидия: ей сказали в офисе, что я на этом матче. Джей не играл, потому что у него болит не то рука, не то нога. А Вилфредо до того обожает Мэтта Диллона, что носит всюду с собой книгу, которая называется [смеется] «Жизнь Мэтта Диллона».

Я не шучу — есть такая!

Среда, 6 августа 1986 года

Весь день все только шептали «С днем рождения!», но вслух никто не говорил. Пейдж вечером устраивала ужин для рекламодателей, и я побоялся, что на самом деле это будет завуалированное празднование дня рождения, поэтому сказал ей, чтобы она пригласила как минимум четырех рекламодателей, а не то будут неприятности.

День стал куда более странным и непонятным, когда позвонил Кенни Шарф и сказал, что Мартин Бергойн болен и уехал к своим родным во Флориду. Сначала думали, что у него корь, а оказалась совсем не корь. Я сказал, что у тех, кто, как мы знали, заболел «этим», была финансовая возможность получить лучшее в мире лечение, но они первыми ушли на тот свет, поэтому у меня просто нет слов. Флорида — это, наверное, лучшее место для поправки здоровья. Мадонна попала в газеты, потому что покупала книги на Коламбус-авеню: как написали, для «больного друга», а это, надо полагать, Мартин.

Приехал к восьми в «Кафе Рома», и там были Стивен Спрауз, Дебби Харри, Крис Стайн, который выглядит красавцем, вот только Дебби нужно было уйти пораньше, чтобы работать над новой записью. Там же был один человек из «Полароида», и я наконец сказал ему, что если «Полароид» не будет давать нам рекламу, я больше никогда в жизни не упомяну их фирму, и он ответил: «Ах, не говорите так, ведь это же не означает, что мы не можем быть друзьями». Он подарил мне что-то, что, как он сказал, для него наполнено большим смыслом, и это [смеется] был полароидный снимок. А на нем закат.

Тама собирается жить с Пейдж, у нее на квартире, когда будет по выходным приезжать из Принстонского университета: она ведь должна теперь там у них преподавать литературу. Мы купили права на все рассказы Тамы в «Рабах НьюЙорка», про ее жизнь с Ронни — то есть героя зовут «Стэш», и Винсент сейчас пытается найти финансирование, чтобы сделать из этого художественный фильм.

Перевод: Владимир Болотников