Около ста семнадцати лет назад начался модернизм, он же авангард, но это не точно. Связывают это с Фрейдом. Или с венским Сецессионом. Или с социализмом. Но если связывать модернизм с социализмом, то он начался несколько раньше, например, с Курбе.

Лично мне ближе всего мысль о том, что модернизм с его поклонением новому и оригинальному зародился как осознание «дня сегодняшнего», как Ренессанс зародился как осознание «прошлого». Я говорю об известной статье «Le peintre de la vie moderne» («Художник современной жизни»), которую Шарль Бодлер в 1863 году посвятил парижскому художнику-графику, иллюстратору модных журналов, Константену Гису.

Модернизм как феномен исследовали практически с начала XX века. Книга «О кубизме» Альбера Глеза и Жана Метценже в Энциклопедии русского авангарда названа «одним из первых теоретических трактатов, посвящённых проблематике авангардного искусства». Николай Бердяев писал эссе о творчестве Пабло Пикассо, размышляя отнести ли его к старому или новому искусству. Василий Кандинский выдвигал теории описывал «пирамиду», которая осваивает и усваивает новые способы творчества. Нью-Йоркская школа предлагает четыре дискурса в которых можно говорить о модернизме. (Их «Искусство с 1900 года» прочно обосновалось в списках литературы, рекомендуемой к прочтению об искусстве с 1900 года). Но так или иначе, мне кажется, что главной характеристикой модернизма является сверхценность нового. Чего угодно, но нового. Новой темы, новой формы, нового материала, нового медиа. Без постоянного создания нового начинается стагнация, и апроприация новых методов китчем (по Гринбергу). Но я хотел поговорить о нашем…

главной характеристикой модернизма является сверхценность нового

Около ста семи лет назад модернизм, он же авангард, добрался до России. Но это не точно. Потому что всякое ар-нуво, декадентство и поклонение проклятым поэтом (тому же Бодлеру) было и раньше, тот же символизм вполне себе модернистичен… Но Нью-Йоркская школа с этим не согласна. Да и вообще, это не главное. Главное — это русские футуристы, которые не называли себя футуристами. Авангардом они себя тоже не называли. Называли они себя «гилейцами», «будетлянами» и «будущниками» (здесь вам не там), «всёками» (привет, постмодерн!), «ослинохвостцами» и «бунововалетцами»… «кубофутуристами» и «эгофутуристами» (последнее больше относится к поэзии).

Но и это не главное. Главное, что в России и до и после Революции было множество школ, школок и стилей нового искусства. И школы эти были не в самых дружеских отношениях друг с другом. Ларионов ругался с Бурлюками, и все трое ругались с Томазо Маринетти. Родченко ссорился с Татлиным. Татлин ссорился с Малевичем. Малевич отжал у Шагала витебскую школу и отрекся от своего ученика Лисицкого. ЛЕФ не мог поделить госзаказы с РАППОМ, а ОСт — с АХРРом. В общем, мир и благоденствие были, пока не пришел Сталин, не ликвидировал все объединения, согнав всех в творческие союзы. Тут и закончился, говорят, русский авангард. Хотя не только русский. Французский модернизм в лице сюрреалистов держался дольше всех, но и он в конце 30-х свалил в США. А в США до сюрреалистов вообще никакого модернизма не было… Но Нью-Йоркская школа с этим не согласна.

Так о чем я. Прочитал я 4 книги про тоталитарное искусство и соцреализм в частности. Не считая упоминаний в других книгах и лекциях всяких.

Тов. Голомшток соцреализм преимущественно ругает, антимодернистические тенденции в нетоталитарных странах не признает, но исследование сталинского искусства у него исчерпывающее.

Тов. Паперный ругает и авангардизм и соцреализм, слегка и весьма иронично. Но тем не менее раводит их аки Инь и Ян исключительно русской культуры.

Тов. Гройс и тов. Дёготь производят соцреализм из авангарда, говоря о ней как о логическом итоге авангардистских поисков.

Гройс делает упор на постструктаралистическом анализе всего вот этого. И справедливо, в общем, указывает, что русский авангард сам по себе был о-очень политичным, рвался сшибать систему с петель строить новый мир и воспитывать нового человека. Соцреализм в сущности занимался тем же, но организованней, методичней и в следствии этого успешней.

А еще Гройс много пишет о коллективном бессознательном и новой мифологии. Паперный тоже говорит о мифографичности соцреализма. Но мифографичность эта была и в русском авангарде. И действовала она примерно так же. Талантище и умник Михаил Ларионов писал манифесты о летательных аппаратах, о футуристической кулинарии и театре запахов так, будто все эти прекрасные вещи уже почти изобретены и вот-вот войдут в обиход. Даже больше! Ларионов публиковал манифест о том, что скоро он опубликует манифест и не публиковал манифест. Декларация становилась самодостаточной и в факте не было никакой необходимости. (М. Ларионов был всёком, привет, постмодерн!)

Об эволюции формального метода пишет Дёготь. О том, что возвращение к фигуративному искусству произошло задолго до соцреализма. За 8 лет, если быть точным. И Турчин и Паперный указывают на смерть Ленина в 1924 году, как на момент, когда снова стали возвращаться к фигуративности, которую авангард в лице Малевича, Родченко и прочих, между прочим, отвергал. Дёготь же ссылается на более прозаическую причину: на абстракцию попросту не было покупателей ни среди госучреждений, ни среди нэпманов.

…не реакция, а эволюция формального метода

Но это внешнее. У возвращении к фигуративной живописи были свои внутренние причины. Фотореалистическую живопись соцреализма упрекают в том, что она академична (вот ужас!) и в том, что она маскирует прием. Простите, говорит Б. Гройс, это постановочные фотографии, монтаж и ретушь маскируют прием, а живопись не скрывает, своего не фактографического характера. То есть здесь имеет место не реакция, а эволюция формального метода.

История… Так о чем я. Мне, знаете, не нравится, что авангард однозначно хвалят, а соцреализм однозначно ругают. Не критический подход. Прошу считать этот поток сознания анонсом к тому, что я хотел бы написать, но еще не знаю, как это сделать. А еще — раскрытием части источников:

• Деготь Е. Русское искусство ХХ века. — М.: Трилистник, 2000. — 224 с.;

• Добренко Е. Политэкономия социализма. — М.: Новое литературное обозрение, 2007. — 592 с.;

• Голомшток И. Тоталитарное искусство. — М.: Галарт, 1997. — 296 с.;

• Гройс Б. Gesamtkunstwerk Сталин. — М. Ad Marginem, 2013. — 168 с.;

• Паперный В. Культура два. — М.: Новое литературное обозрение, 2011. — 3-е изд. — 408 с.;

• Искусство с 1900 года / Хэл Фостер, Розалинда Краусс, Дэвид Бухло и др. — М.: Ad Marginem, 2015. — 816 с.;

… «Экономика соцреализма» Евгения Добренко, вот, тоже прочитать надо.