Из мешка

На пол рассыпались вещи.

И я думаю,

Что мир -

Только усмешка,

Что теплится

На устах повешенного.

(Хлебников)

Уважаемые дамы и господа!

Сегодня, хотелось бы поговорить о трех составляющих основу вашего бытия — реальности, пространстве и времени — всего того, что составляет наш мир. Хотя конечно, с одной стороны тут не о чем говорить. Достаточно уже того, что утром нас будит время, своим сигналом, посредством будильника — предостерегая от возможности опоздать на работу.

Опоздание чревато изменениями в реальности. В общем, с одной стороны все четко, регламентировано и более менее однозначно. Ах да, стоит еще заметить, как только время дает о себе знать, утром, пространство сразу загружает органы восприятия, и те в свою очередь навязывают: стены, кровать, одеяло, потолок, сервант/стенку, телевизор, пол, стулья, книги, и.т.д. Перефразируя немного Довлатова: “Буэнос диос, дон Сервантес, буонджорно синьор Столло!" Ноги в тапочки, халат, и на автомате туда-сюда, пока не окажитесь на лестничной площадке, сначала нажимая кнопку лифта, а потом, набрав воздуха (вы не замечаете, что перед тем как открыть дверь на улицу, перед переходом в другой «режим» пространства, вы набираете в лёгкие воздух и задерживаете. Не дЫшите, покамест не окажитесь за пределами дома) выходите во внешний мир.

Но не обязательно конечно кнопка лифта. Пространство может навязать и сырые подвальные стены, трубы, обмотанные ветошью, матрас в ржавых разводах, звук капающей воды, с эхом, шмыгнувшую, или даже смотрящую на вас крысу. А может навязать и стенки палатки и утробу спальника, может и дворец, но это не суть. Варианты можно посчитать на пальцах двух рук. А может даже и одной. Но мне хотелось бы всё-таки поговорить о том как мы воспринимаем мир. И единственно ли и незыблемо ли время, которое каждое утро нас будит сигналом будильника, в единственное ли незыблемое пространство?

Раскрою один секрет. Ну как секрет. Ничего конечно в этом нет секретного на самом-то деле. Просто, находясь в повседневном мороке “туда-сюда”, мы как-бы фиксируем реальность, наши органы восприятия входят в автоматический режим, настраиваются на самый минимум воспринимаемого спектра — ну чтобы там не удариться об стол, не налететь на стул, всунуть ноги прямиком, с одного раза в тапочки, не промахнуться пальцем нажимая кнопку лифта, вилкой подцепить маринованный сопливый масленок, и.т.д. Мир превращается в железобетонный дом, или в хрущевскую кирпичную пятиэтажку. Так вот, да, секрет. Вокруг, в мире, есть порталы в разные реальности. Совершенно другие, отличные от той, что является вашей единственной и неминуемой. И одним из таких вот порталов является КНИГА.

О том что такое книга с метафизической точки зрения это отдельный разговор, затронем его чуть позже. А покамест вспомним, что Аврелий Августин, еще в 400 году написал: “Мир — это книга, и те, кто не путешествуют, читают лишь одну её страницу.” О связях мира и книги много рассказывается в такой науке как семиотика — изучающая знаковые системы и знаки. В 17 веке, английский философ Джон Локк не то чтобы основал, а определил вектор исследуя который впоследствии и разумели уже сию науку. Российский культуролог, литературовед, семиотик Лотман писал как Джон Локк определял вектор задачи: “рассмотреть природу знаков, которыми ум пользуется для понимания вещей или для передачи своего знания другим”. (для интересующихся: из книги Юрия Лотмана “Семиосфера”). Но основателями в прямом смысле слова являются Фердинант Де Соссюр и Чарльз Пирс. Соссюр задал новый вектор: “что такое знаки и какими законами они управляются”. В середине прошлого века, на основе этой самой семиотики, добрыми людьми был разработан новый, уникальный философский подход. Можно сказать что глобальный подход к вопросу. Тут и психоанализ, и кибернетика, и семиотика. Да и имена звучные, этих самых добрых людей: Фуко, Деррида, Лотман, Кассирер, Леви-Стросс.

В общем наука эта, структурализм, занимается тем, что во первых, определяет всё и вся как совокупности знаков, знаковых систем. Фрагментирует так сказать всё то, что мы обычно воспринимаем как нечто данное, и о чем особо не задумываемся. Есть да есть. А структуралисты смотрят на скажем культуру, как совокупность искусства, религии, обычаев, моды, мифологии, рекламы, науки, языка, и т.д. И выясняют как всё это воздействует подсознательно на самого человека, выявляют механизмы, закономерности, которым опять же подсознательно человек подчиняется. В общем, ежели все упростить, то получаем: человек, общество, управляется символами, символическими объектами, которые резонируют с уже имеющимся “языком символов” внутри человеческого сознания.

Кто заинтересован уже серьезнее окунуться в сии вопросы, рекомендуем книгу Рене Генона — “Символы священной науки”, и Карл Густав Юнг — “Человек и его символы”.

Не сложно догадаться, что зная, как “работают” символы, как они влияют на человека, власть предержащие умело и успешно это используют. В первую очередь конечно же в рекламе. Кстати, пионером такого вот применения символов в профанической парадигме явилась сестра родоначальника психоанализа — Зигмунда Фрейда. А о политике не стоит и говорить. Зная этот принцип, можно декодировать действия и намерения любой власти.

Но вернемся все–таки с чего начали. Обыденной жизни “туда-сюда” и неким порталам. А именно к одному из таких порталов — книге. Для того, чтобы написать оную, автор должен войти в особый режим, режим далекий от повседневной банальности. Которая, как обсуждали выше — блокирует возможности для расширенного восприятия, настраивает органы восприятия и механизмы интерпретации воспринятого на минимум спектра. В двух словах хотелось бы все–таки поговорить о механике творчества. Согласно Юнгу, художник, творческий человек (в широком смысле сего понимания) работает в двух режимах.

Первый — психологический — это осознание полученной информации, и последующая её компоновка согласно принципам, заложенных еще Аристотелем. Сюда относятся романы социальные, детективы, любовные, трагедия, комедия. Форма может быть любая, но главное тут, повторимся: содержание приходит из области человеческого опыта, из переднего плана психики, взорванного мощными эмоциями, переживаниями. То есть прорыв из повседневной неосознанности происходит посредством мощных эмоций. Природа человека как она есть со всеми её красотами и ужасами.

Второй же тип — визионерский. Вот тут и начинается самое интересное. Исток самого материала, который художник обрабатывает, придает “потребительскую” форму ничего общего не имеет с повседневностью. И ничего общего с человеком повседневным. Художник ныряет в некие глубины, где получает нечеловеческую информацию, знание, входит в контакт со сверхчеловечким бытием, бытием примордиальным. В глубинах этих нет ни знакомого нам пространства, ни времени. Нет знакомых человеческих форм, ценностей. Оттуда несет запредельным холодом Бездны. И переживания, эмоции находятся в другом совсем спектре — спектре не человеческого огня, не жара знакомых эмоций, а вызываются эмоции особого характера, инициированные Холодом, Небытием. Самым наглядным примером является “Фауст” Гете. Где первая часть как раз написана в режиме психологическом. А вторая — в режиме визионерском. Визионерское творчество у Вагнера — “Парсифаль”, “Кольцо Нибелунга”, Ницше, в его дионисийских переживаниях, сказках Гофмана, и т.д.

Так вот, автор, взглянувший на Бездну, узревший нечеловеческие мистерии, почувствовавший Холод потусторонности, создает портал — это может быть и книга, и картина и музыка. И человек читатель, зритель, слушатель, связывается с запредельностью, становится микроретранслятором этой самой Бездны, разрывает по крайней мере на время мир морока повседневности, становится эмиссаром неведомого. И тогда книга перестает быть физическим объектом, она становится ретранслятором, как скажем приёмо-передающая телевизионная станция. И если говорить о символизме, раскрытая книга имеет форму чаши. И напиток в ней может быть по силе, настоящей атомной бомбой, и человек в этом случае является всего лишь проводником, орудием.

Надеюсь, что только что прочитанное, немного заставит посмотреть на казалось бы незыблемые столпы — время, реальность, пространство несколько с другой перспективы. С перспективы или принятия на себя роли скучного обывателя “туда-сюда”, пьющего из чаши мертвую воду, или перспективы эмиссара, ищущего кубок с живой водой, понимающего, что мир вокруг — это КНИГА, и не стоит уже читать одну и туже её страницу. (Продолжение возможно следует).