Гаснут во времени, тонут в пространстве
Мысли, событья, мечты, корабли…
Я ж уношу в свое странствие станствий
Лучшее из наваждений земли

(Максимилиан Волошин)

Когда мы говорили о пути и перемещении, то перемещение мы рассматривали, как некоторое событие, а путь — это внешний вид события. Иными словами перемещение отвечает на вопрос «что?», а путь отвечает на вопрос «как?». А теперь мы перейдём к вопросу «где?». Где это событие происходит?

На вопрос «где?» отвечает такое понятие как пространство. Пространство — это и есть то место, где происходят события. У каждого из нас есть какие-то интуитивные представления о пространстве, а какого-то строгого определения пространства не существует. Просто есть что-то, где происходят все возможные события. Это возможные, а есть ещё невозможные, и они тоже где-то происходят, но о невозможных событиях — чуть позже. А пока о том, где происходят события возможные — о пространстве.

Для первобытного человека понятия пространства не существовало. Было место, где он жил, и в этом месте располагались какие-то объекты: дом, огород, дома соседей, река, лес, поле. Было то, с чем он ежедневно сталкивался, а кроме этого, ничего другого не было. Понятие пространства возникло тогда, когда человек начал совершать путешествия, для торговли, войны, или в каких-то других целях. И тогда выяснилось, что в новых местах он встречает старые, привычные ему объекты: дома, огороды, реки. И всё это отличалось от привычных ему объектов местом расположения. Вот тогда, наверное, человек и стал задумываться о том, что есть что-то, где находится и привычный мир его родины, и всё то, что эту родину окружает.

У древних греков было такое понятие как Ойкумена. Ойкуменой они называли весь известный им мир. А известный древним грекам мир — это было Средиземноморье и прилегающие к нему области. У Ивана Ефремова есть книга о путешествиях одного грека по Африке, называется «На краю Ойкумены».

По мере того, как совершенствовались транспортные средства, понятие ойкумены расширялось. А после того, как Магеллан совершил кругосветное путешествие, ойкуменой фактически стала вся планета Земля. Последним неизвестным человеку местом на Земле была Антарктида, её открыли в XIX веке русские мореплаватели Лазарев и Беллинсгаузен.

Потом, как вы знаете, человек вышел в космос, и наша ойкумена расширилась за пределы Земли. Космические аппараты достигают других планет и передают нам на Землю информацию. Кроме того, благодаря мощным телескопам, как оптическим, так и радиотелескопам, мы получаем информацию о самых дальних уголках Вселенной. Но всё же, даже при всех наших технических возможностях, у нашей ойкумены, нашего обозримого пространства есть пределы, за которые мы заглянуть пока не может. И перед нами встаёт вопрос: а есть ли что-то, что лежит за этими пределами?

В астрономии есть такая единица измерения пространства как световой год. Это — расстояние, которое луч света проходит за один год. Для сравнения, от Земли до Луны свет доходит за одну секунду, от Солнца до Земли — примерно за 8 минут, до планеты Нептун — за 4 часа, а до ближайшей к Солнцу соседней звезды Проксима Центавра — чуть больше, чем за 4 года. Это, чтобы вы понимали разницу в расстояниях между планетами Солнечной системы, и расстояниями между звёздами. 4 часа свет летит до самой дальней планеты нашей системы, и 4 года — до ближайшей к Солнцу звезды.

Так вот, самые дальние объекты, которые учёные наблюдают в телескопы, находятся от нас на расстоянии порядка 15 миллиардов световых лет. Это и есть границы нашей нынешней ойкумены, наши горизонты вселенной. А что дальше? Есть ли там что-то? Простая логика подсказывает, что есть. Как говорит один из героев произведения Ярослава Гашека: «Всегда так как-нибудь, да было. Никогда ещё так не было, чтобы никак не было». Если перефразировать, то можно сказать: везде есть что-то, нигде ещё не было, чтобы совсем ничего не было. В крайнем случае, есть это самое «где». Даже, если за пределами обозримой вселенной — пустота, то должно быть пространство, содержащее в себе эту пустоту. Пусть пустое, но пространство. Вроде бы, должно быть так. Но не всё так просто.

Чтобы разобраться в вопросе, есть ли у Вселенной границы, сначала надо сказать о том, как наша Вселенная появилась? О происхождении нашей Вселенной говорит теория Большого Взрыва. Я думаю, многие о чём-то таком слышали, есть даже сериал с таким названием. В двух словах о Большом Взрыве.

Астрономические наблюдения показывают, что все далёкие космические объекты — галактики, квазары, скопления галактик, газовые туманности — удаляются друг от друга. Причём, скорость удаления зависит от расстояния: чем галактики дальше, тем с большей скоростью они удаляются. То есть, получается, что наша Вселенная постоянно расширяется, на манер надуваемого воздушного шарика. А раз она расширяется, значит, должна быть начальная точка, с которой началось расширение. Считается, что приблизительно 15 миллиардов лет назад пространства как такового не существовало, а вся наша Вселенная содержалась в одной точке. Затем произошло что-то, из–за чего Вселенная перестала быть точкой, и начала расширяться во все стороны со скоростью света. Начало Вселенной, момент, с которого началось её расширение, и называют Большим Взрывом.

Что было до Большого Взрыва, и где собственно находилась эта начальная точка, об этом наука умалчивает. Учёные только произносят слово «сингулярность». Сингулярность — это то, что лежит за пределами понимания науки, то есть, по-простому — неведомое. А ещё говорят, что до Большого Взрыва ни времени, ни пространства как таковых не было. И время, и пространство возникли в момент Большого Взрыва. Если это так, то у пространства есть границы. Но если есть границы, то должно быть что-то, что лежит и по ту сторону границ. По эту сторону границ лежит пространство, а по ту сторону — что-то другое, не пространство.

В Библии говорится, что до сотворения мира земля была пуста и безвидна, и дух божий носился над водой. Или в другом переводе: вселенная была пуста и темна, и дух божий носился над бездною. Исходя из этого православная церковь (и не только она) проводят аналогию между Большим Взрывом, и актом сотворения Вселенной, описанным в Библии. Была какая-то тёмная пустота, в которой Бог сотворил Землю, небо и звёзды.

Или, говоря языком физики, появилось, наполненное материей пространство. Что стало причиной его появления, это отдельный вопрос, а пока надо хоть как-то разобраться с тем, где, или в чём появилось наше с вами пространство? А, ответив на него, понять, что же лежит за его пределами, за пределами нашей Вселенной?

В современной физике есть такое понятие как горизонт событий. Есть такая теоретическая схема, которая рассматривает все возможные события в рамках так называемого светового конуса. Есть события, которые находятся в той части светового конуса, которая соответствует будущему, и есть события, которые находятся в той части светового конуса, которая соответствует прошлому. Обе части конуса сходятся в одной точке, которая соответствует настоящему. А те события, которые не попадают в световой конус, ни в одну из его частей, ни в прошлое, ни в будущее, о них говорят, что эти события являются невозможными, поэтому лежат за пределами светового конуса. Или за горизонтом событий. Воображаемая линия, отделяющая в физике невозможное от возможного, называется горизонт событий.

Всё наше пространство, вся наша Вселенная, вместе с нами, со всем, что было и со всем, что будет, находится по эту сторону горизонта событий. А что же лежит по ту сторону горизонта событий? Как назвать то, где происходят невозможные события? Наука об этом молчит, потому что наука не изучает невозможное, наука изучает только возможное. Но ведь хочется заглянуть в невозможное? Правда? Один из героев романа Валентина Иванова «Русь изначальная» воин по имени Индульф мечтал в молодости о невозможном. А в конце книги он, уже стареющий, но всё ещё сильный полководец размышляет, получил он своё невозможно?

Так вот, как нам заглянуть в невозможное, если наука туда не заглядывает?

Для этого я воспользуюсь предметом близким к науке — научной фантастикой. Возьмём фантастическое произведение Ивана Ефремова «Час быка», где описывается путешествие землян к планете Ян-ях. Не буду вдаваться в технические подробности, просто скажу, что для дальнего перелёта звездолёт, на котором летели земляне, выходил на некую нулевую линию, на тот самый горизонт событий, поэтому герои произведения могли наблюдать то, что лежит за пределами нашего пространства. В романе это называется Тамас, по аналогии с понятием в индуизме, отвечающим за неведомое. Сейчас я зачитаю отрывок из романа.

Стрелки медленно выравнивались, одна за другой прекращая свое неровное трепетание, и справа на экраны начала наползать тьма. Это не был ночной мрак Земли, наполненный воздухом, запахами и звуками жизни. И не мрак космического пространства, чернота которого всегда подразумевает необъятный простор. На звездолет ползло нечто не поддающееся чувствам и разуму, не наделенное ни одним из привычных человеку свойств, не поддающееся даже абстрактному определению. Это было не вещество и не пространство, не пустота и не облако. Нечто такое, в чём все ощущения человека одновременно тонули и упирались, вызывая глубочайший ужас.

Но не будем поддаваться ужасу, и посмотрим на невозможное спокойным и ясным взглядом. Так, как посмотрел на него английский физик Стивен Хоккинг, введя понятие червоточины — загадочного объекта, воспользовавшись которым, можно совершить то самое невозможное, а именно — путешествие во времени.

Но сделаем мы это уже в следующий раз.