Create post
Books

Фотопоэтика Артема Верле

Victoriia Piddubna

В книге Артема Верле “Хворост” фотопоэтика развернута с начала и до конца. Артем Верле — философ вещи, создавший в своей диссертации особую концепцию вещи: не как того, что мы обживаем или употребляем, но как того, что даже в самом большом приближении остается для нас идеально другим. И материалистическое, и идеалистическое понимание вещи оказываются ограниченными в сравнении с этой другостью, в которой вещи могут меняться местами, иронически указывая на собственные границы, и образовывать предметный мир как мир границ своей собственной иронии. Это не те вещи, которые мы расставляем, чтобы сделать предметный мир, как он удобен для нас, но те вещи, танец которых в их полноте проявлений перед нашим взглядом только и заставил предметы, наконец, оказаться самостоятельными.

Верле, Артем. Хворост. — М.: Книжное обозрение Арго-Риск, 2015 — 64 с. — (Книжный проект журнала «Воздух», 73).

Верле, Артем. Хворост. — М.: Книжное обозрение Арго-Риск, 2015 — 64 с. — (Книжный проект журнала «Воздух», 73).

Именно в такой философии — ключ к пониманию фотографии у Верле. Один из циклов Верле начинается таким произведением:

Умершие со старых фотографий
держат фотоаппараты
глубоко внутри
если приглядеться
если внимательно приглядеться
замереть и улыбнуться

Сюжет прост: старая фотография заняла место в мире умершего, это такой же предмет умершего, как предметы, которые клали умершему в могилу. Хотя эта фотография может висеть у нас на стене, стоять на столе, но она все равно — среди вещей умершего, более того, не среди вещей, оставшихся как реликвии, но среди вещей, перемещенных в могилу. Фотография — не мемориал, не надгробный знак, но вещь, благодаря которой мертвый сам убеждается, что его жертва была благоугодно. Принесение жертв на тризне заменено той жертвой, которую приносит сам фотографирующийся, когда готов вместить себя в тот образ, который дает фотография.

Но такое вмещение себя в образ, вхождение в образ, требует стиля, который и является жизнью для моментального жертвенного переживания, позволяет жить: в памяти, в словах, в нашей собственной жизни, которая длится как мысль. И таким стилем оказывается держание фотоаппарата, которое читается как поддержание жизни. Но поддерживать жизнь мертвый уже не может, он держит эту жизнь и держится жизни.

И далее дается три варианта продолжения жизни. Приглядеться — это принять жизнь как стиль, а не только как образ: видеть в жизни не только вещи, но и ее способость к самоумалению, к расширению, к предвосхищению наших желаний — всё то, что и входит в понятие стиль. Замереть — это обрести настоящую память, в которой образы — не надгробные камни, не указания, но жертвуют собой, останавливаются, благоговеют перед жизнью. Это благоговение перед жизнью — уже не часть личной судьбы, как столетие назад, но часть судьбы вещей, выводящая их из готовой жесткой сетки отношений, взаимозависимостей и причин. И наконец, улыбнуться — это уже соединить стиль и образ в едином явлении жизни, которая может просто отменить все причины. Мир уже не разделен на память и явь, вещи-напоминания и вещи-ситуации. Эти расколы преодолены, и фотография улыбается своим блеском.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Victoriia Piddubna

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About