«Кинонэцкэ» Киор Янев.

Старинные редкие нэцкэ иногда называли карамоно.

«ГРУЗ-200 (КОНТЕЙНЕРЫ СЧАСТЬЯ)» вступление Богдана Стороха действие, противоположное катарсису: там, где экстаз искусства доводит творение до границы бытия, заставляя восприятие «умереть от прекрасного», критика обязана его умертвить расчленением, чтобы в продлении смерти целого увидеть жизнь составляющих.

Груз-200 контейнер счастья аварийно перегрузил мыслепродуцирующий орган, специализирующийся на мышлении, убив пару миллионов нейронов, не все конечно, но эти были особенно дороги моему внутреннему аудиалу. Я тихо затарилась и до Архангельского не доползла, экфрасис, экфрасис… экфрасис! Прости Янев, нэцкэ я не осилю.

«Южная Мангазея, — на какой карте искать?» Татьяна Баскакова.

— Картинки красивые, — Нода графика, гравюра и «Розовая дорога», «Пять женщин», Кандинский «Москва», червяк Кастлунгера, Андрей Белый РГАЛИ, Пак М. «Абельмановский двор», фото Алексея Скалдина (1928).

— Прочитала?

— Ага. Она тебя обессмертила.

— взял почитать Ильязда «Восхищение». Ехидна, будешь нэцкэ?

Ага. Вот чего в Яневе нет и в прозе его зауми — пафоса. И этим они с Баскаковой схожи. Впрочем, не только этим. Например, способностью писать культурологическим кодом. И если Янев пользуясь модерновыми примочками не нанизывает бусины повествования аккуратно друг за другом, а рассыпает слова, и затем собирает звуки, как музыку, то Баскакова пишет по-научному суховато, избегая ненужных кружав. Сложные тексты для Баскаковой квесты, а она читер посвященных — примечания к Джойсу, такие же шифры, написанные обычным языком.

«Кинонэцке» по идее рецензии фильмов. Рецы, как и фанфики вторичны и не имеют собственной ценности?… И нужны, чтобы зрители захотели посмотреть фильм. Статья Баскаковой должна служить той же цели… Должна, прям, да не обязана. На «Бельских просторах» я каркала Яневу 200 читателей, хреновая из меня кассандра. После «на какой карте искать?» останется раз в 10-20 меньше. Не шучу. Признаться, что Джойс не для средних умов нормально, таких ботанов в мире пару тыщ.

— Уже, — ищу знакомые слова, надо с чего-то начать.

Только не Чаплин, — Янев я тебя обожаю. Очень мало Тарковского, Роба Грийе, Куросавы, художники бы тебя порвали на тряпочки кисти вытирать, очень много Хичкока, Брессона и Скорцезе. В «Апокалипсисе сегодня» забыл картину известного сюрреалиста, которую нагло спер Коппола, с поросячьи-розовыми трупами. «Берлин-Александрплац» Фассбиндер, кинь в меня тяжелым предметом, я считала великого немецкого режиссера отцом Майкла Фассбендера с киногеничным членом наперевес из «Стыда».

«Сестрички Либерти», «Франц» Озон, «Мой личный штат Айдахо» молодой Киану Ривз и Ривер Феникс, «Служанка» по-восточному изыскана, но я люблю больше «Эрос» Вонга Кар-Вай. «Возвращение» Альмодовар приличный, ранний интереснее на мой вкус. Удивилась не найдя Вивьен Ли «Мост Ватерлоо», «100 дней Содома Пазолини» и «Венеры в мехах» Полански.

Балабанов, Сокуров, Герман «Трудно быть богом» всесоюзная любовь к Стругацким в мировом кинематографе, не встречала ни одного иностранца, кто их читал, но «Сталкер» видели.

Нэцкэ и все в японской культуре порождение болезненного островного перфекционизма. Кинонэцкэ перфекционизм перенесенный в литературу и переведенный на русский. Архангельский сравнил Киора Янева с изобретателем, предсказывая, что надолго в «мелком» жанре он не задержится, получается роман «Южная Мангазея» логическое их продолжение. Для меня нэцкэ-приложение, каждая декодирует личность своего автора. Психиатры говорят, что люди сами все расскажут, просто нужно уметь слушать и слышать. Ну то, что Янев эстет не вызывает сомнений, даже слишком эстетствующий, и не нашего времени, ему бы в парижском кафе пить джинанас с Набоковым или с депрессивным Джойсом несъедобно-зеленый абсент, за соседним столиком Хемингуэй заказывает кубинский ром со льдом, Роб Грийе забыл на стойке «Ластики» еще не изданные в «Минюи». Сартр уже написал «Святой Жене, комедиант и мученик», а самого Жене пришибла слава, он перестал писать, писательство для него лишь средство делания денег, легкое и законное, он презирает свое ремесло и лохов, хавающих виртуозную ложь из овцами и цветами расписного корытца.

— Жане на французком прекрасен.

— «Чудо о розе» на русском стал откровением. Лови, не пойму зачем, не напечатают все равно.

— Слишком ассоциативно, пиши проще.

— Куда? Ткни пальцем, я объясню.

— Мне-то понятно. Простому читателю сложно удержать…

— Мальчишка-анимешник разложил мой текст на составляющие за минуту.

Умный мальчик. Манга, комиксы, компьютерные игры, Жанну Д'Арк из “Fate” на e-bay купил. Пять лет назад напомнил ФБ; мальчик окончил университет и преподает «методы оптимизации» в Славяне. А я пишу третий роман и критику, и не критику вовсе: эмпатическое восприятие тебя, сквозь призму штампов моей психики. Наблюдатель, жизнь идет сама по себе, а ты параллельно. На себя посмотри. А я перпендикулярно, кроме «Лолиты», Набоков давно устарел, люблю плебейское пиво и девчачий бейлис, и в той кафешке мне место за барной стойкой вытирать до блеска стаканы, наши вселенные пересеклись на мгновение. Случайные волны совпали в резонанс.

Кинонэцкэ слишком идеально-мирные. Минимум войны, насилия, секса. Эдем, который потерял и тоскуешь. Смирись или умри. Букашки в янтаре, бабочка в паутине радуют взгляд, венерин башмачок еще и благоухает приятно сладко-медово с ноткой корицы. Непентос действительность не украшает грязно-мясного цвета листья, отдаленно напоминающие по форме кувшин собирают воду, на внутренней стороне листа куча желез, одни вырабатывают нектар, другие воск. Нектар приманивает жертву запахом тухлого мяса, скользкий воск не дает ей вылезти, она падает на дно, тонет и переваривается. Утонченно символично или кондово примитивно смерть разложение на простые элементы. Усложняя до прекрасного, а иногда до абсурда, человеческий мозг борется с простотой. Сначала усложнялись мысли — философия, сейчас форма подачи — филология самая неточная из наук , гением Проппа с 28-го года наука. А как же простая и понятная литература? Лист лопуха не называли бестселлером, в те времена туалетную бумагу еще не придумали.