История конкретной музыки
«Разбудить в заводских трубах желание петь утреннюю хвалу восходящему Солнцу — как над Сеной, так и в Токио, над Нилом и в Дели».
Велимир Хлебников, «Воззвания»
Musique concrète, или «конкретная музыка» — это разновидность авангардной музыки, появившаяся в середине XX века и ставшая одной из первых ступенек в развитии музыки электронной. Особенность этого направления заключается в том, что звуки природного происхождения (а иногда и музыкальные инструменты) записываются на магнитофон или любое иное звукозаписывающее устройство, а потом подвергаются творческой обработке: режутся, склеиваются, микшируются, замедляются, ускоряются, пускаются задом наперёд. Что характерно, готовое произведение не требует интерпретации: музыкант-исполнитель лишь включает проигрыватель с записью.
Всё не так просто и не так однозначно, если копать глубже. В этой статье я расскажу вам о том, как композиторское мышление вообще пришло к идее конкретной музыки, какие имена стоит знать и во что это музыкальное направление превратилось сейчас.
Начнём.
ДО XX ВЕКА
И с довольно крамольных речей я начну повествование: основоположником такого музыкального направления, как «конкретная музыка», был наш соотечественник, композитор, конструктор и изобретатель Арсений Авраамов.
Можно начинать возмущаться.
Шутка.
Конечно, для большинства людей, знакомых с конкретной музыкой и её основателем, это звучит примерно так же, как вечный спор, кто первым придумал радио (Попов или Маркони) и электрическую лампочку (Эдисон или Яблочков)? Ну вы понимаете. Только дело в том, что с Авраамовым на Западе знакомы не то чтобы очень хорошо (хотя исследователи истории авангардной музыки о нём наслышаны). А вот Пьер Шеффер, «официальный» основоположник жанра, своей находкой поделился довольно ярко, выступив на радио и дав конкретное, простите за каламбур, название своему творению — «конкретная музыка». Он же описал основные положения.
Но я немного лукавлю. Конечно, началось всё отнюдь не с Шеффера и даже не с Авраамова, как зачастую принято считать у нас, в России. Идея ставить во главу угла немузыкальные звуки сама по себе не нова. Если поразмыслить, то в
Подражание природным звукам — вещь архаическая. Уже первые «музыкальные инструменты» (пожалуй, начиная с человеческого голоса) стремились имитировать природные процессы: шум моря, пение птиц, раскаты грома. В музыке фольклорной они существуют и сегодня (благодаря таким инструментам, как рейнстики, «шум грома», оушен драм).
И если сама по себе конкретная музыка не стремилась имитировать природные звуки, обращаясь к ним в отрыве от контекста, всё же благодаря развитию звукозаписи и обширным изысканиям Пьера Шеффера и его коллег musique concrète создала обширное поле для экспериментов со звучанием окружающих объектов в их первозданном виде. А до тех пор, пока технический прогресс не позволял этого сделать, композиторы всё же обращались именно к имитации.
Её мы можем проследить на многих стадиях развития музыкального искусства: и в античности (философия пифагорейцев о стремлении к божественной гармонии), и в эпоху барокко (вот даже набившие оскомину «Времена года» Вивальди). Ну и ближе к XX веку композиторы всё чаще стремятся использовать сами звуки природы и процессов окружающей действительности в своих сочинениях. Например, Рихард Вагнер в опере «Das Rheingold» («Золото Рейна», 1852-1854 гг.) использовал наковальню как музыкальный инструмент для живописной иллюстрации работы кузнецов.
Пётр Ильич Чайковский в 1880-м году пишет увертюру «1812 год», где использует пушечные залпы и колокольные переливы.
Но не только в музыке композиторской находили себе место звуки немузыкальные. Например, скоморохи зачастую использовали много ударно-шумовых инструментов, часто прибегали к звукоподражанию. Цирковые артисты в своих музыкальных номерах для комического эффекта имитировали звуки окружающего мира при помощи самодельных «музыкальных» инструментов.
А известный деятель российской Академии наук Якоб Штелин писал в «Известиях о музыке в России» (что особенно интересно, запись датирована 1769 годом):
«Я должен ещё попутно упомянуть об одной особенной музыке, которая в ходу в Сибири на литейных заводах, под которую работники кузниц и деревенские девушки поют и весело танцуют так же, как другие под звуки изысканных инструментов. Двое парней или кузнечных работников изображают музыкантов, из которых один скребёт или поводит тупым ножом либо куском железа по тонкому железному листу в такт танца, другой же при помощи подвешенного толстого литого куска железа, заменяемого часто большим железным котлом, изображает бас».
И всё это было до начала XX века. Шумовую музыку, появившуюся в новом тысячелетии, вполне можно рассматривать как предтечу появления конкретной музыки, как всеобщее стремление, порой совершенно неосознанное, к фотографическому запечатлению звука и творческой работе над ним. XX век, начавшийся с бурного развития машин, роста городов и технического усложнения заводов и мануфактур, создал специфическую шумовую эстетику, проникшую в самые разные творческие жанры, которые позже трансформировались в привычные нам стили искусства. Но самое главное — произошло введение и распространение звукозаписи и первых электронных музыкальных инструментов, а без этого конкретной музыки бы, разумеется, не было. Обо всём по порядку.
XX ВЕК ДО ШЕФФЕРА
Чтобы понять, откуда вообще пришла конкретная музыка и почему она стала жанром именно при Пьере Шеффере, надо действительно отмотать к началу XX века. История musique concrète неразрывно связана с историей шумовой музыки. Уже с начала 1910-х начинается довольно интенсивное исследование шума в самых разных направлениях искусства, в особенности в театральном и музыкальном. В это время многим композиторам уже стало понятно, что традиционного языка, принятого в европейской музыке, недостаточно для выражения всех идей. Композиторы стали искать, как и куда можно выйти за рамки равномерно темперированного строя, какие новые звуки можно использовать в сочинениях, где вообще предел гармонии и музыки. Поиск привёл к созданию совершенно новых музыкальных инструментов, использованию новых тембров, к атональности и
Год 1909-й. Русский художник и музыкант, теоретик авангарда Николай Иванович Кульбин написал эссе «Свободная музыка», где, кроме перечисления преимуществ микротональной (четвертитоновой) музыки, также уделил внимание возможностям использования совершенно разнообразных тембров (а музыка XX века в итоге как раз пошла по пути их обновления) и необходимости записывать импровизации на грампластинки (композиторы той поры не делали акцент на фиксации аудиоматериала). Трактат был переведён на французскийи немецкий языки, пользовался популярностью.