Текст немецкой художницы и исследовательницы Йоханны Клинглер продолжает серию публикаций материалов из книги «Портал». В нем Йоханна представляет свой проект «Часы» — архив и общее пространство, нацеленное на хранение работ и документаций, возникающих из пустоты, образованной между ожиданиями социальной и институциональной эффективности и реалиями личной жизни.

Йоханна работает как художница и пишет в данный момент PhD-диссертацию. Она является участницей нескольких артистических и кураторских сотрудничеств и инициатив, таких как Портал, Утреннее радио (Frühstückradio) (вместе с Кристиной Шмидт) или XPatch Collective. Её главный фокус лежит на субъективных взаимоотношениях между идеологической и индивидуальной материальностью.

Со времён школы в моей памяти остались две истории, первая — о «Дедале и Икаре» Овидия, а вторая история, рассказанная нашим учителем по-немецкому, была о письме к терапевту, в котором его автор выражал доктору благодарность за помощь в преодолении великого страха перед водой и в тоже время сообщал ему о предстоящем путешествии на Титанике. Можно с уверенностью сказать, что это были не самые воодушевляющие слова для ребёнка с обсессивно-компульсивным расстройством. Вероятно, и без знания об этих историй его посещали бы мысли о карающих силах. Даже теперь, не веря в Бога, я думаю, что Бог каким-то образом следит за умами людей Западной Германии. Что же, мне было довольно сложно существовать и действовать в атмосфере этого наблюдения — я не могла позволить себе чувствовать себя слишком комфортно или верить в слишком светлое будущее, не подвергая себя опасности быть наказанной за гордыню (hubris). С другой же стороны, я все ещё была полна любопытства к жизни. Мне также приходилось быть аккуратной с моими мыслями, так как я обладала способностью оказывать влияние с их помощью на происходящее — таким образом, думая о таких плохих вещах, как смерть или катастрофы, я к тому же была в опасности негативно воздействовать на себя или других. Мне удалось найти несколько уловок, которые, кажется, помогают с этим справиться, например, не есть мясо в обмен на то, чтобы не умереть в авиационной катастрофе, или же в целом соблюдать и повторять определённые ритуалы, чтобы оказать влияние на отдельные ситуации. Эти уловки как бы и соорудили мой мир.

Когда я была ребёнком, историй было много. Например, когда моя семья переехала в Баварию, и местные дети сказали мне, что они знают, что я глупая, потому что я не была католичкой. Но это было не важно, потому что я знала правду: я пришла из тайного места, места намного более классного, чем это, и я пришла сюда для выполнения секретной миссии. Тем не менее, мне никогда не нравилось приглашать к нам в гости других детей. Мне всегда было стыдно, потому что я понимала, что наш дом выглядит по-другому, а другие дети всегда высмеивали всё, что было другим. Мой отец был столяром, и он сделал кровать, которая трансформировалась в шкаф в гостиной. Мои родители спали там, чтобы у нас с братом была отдельная комната. Я всегда боялась, что другие дети спросят, где находится спальня моих родителей, и поэтому я пыталась избегать любого столкновения с этой темой.

Мой брат был другим; он с гордостью показывал кровать и рассказывал о её особенностях. Также он всегда с гордостью демонстрировал диалект нашей семьи. Вместо того, чтобы его скрывать, он пародировал его, чтобы посмеяться вместе с друзьями. Если бы я могла, я бы вернула время вспять, чтобы прожить эти истории.

Думаю ли я всё ещё о конце света, который наступит, если я перестану беспокоиться, поскольку в мире должно быть определённое количество беспокойства для уравновешивания гордыни? Да, думаю! Безумно ли это? Может быть. Фактически да, так как это часть моего компульсивного мышления.

Я думаю, именно поэтому я так заинтересована в воображении как силе, способной формировать и, возможно, изменить реальность: в позитивном смысле как механизм, который следуя своей собственной логике позволяет преодолеть определённые недостатки, но также и в негативном как что-то, способствующее идентитарному радикализму.

Иерархические структуры власти, через которые общество категоризируется, воспроизводят норму, выступающую в качестве статичного конструкта, с помощью которого отличающееся другое (differing other) может быть сформулировано. Сильвия Винтер определяют эту норму как «повествование Западной гегемонии» (the narration of Western hegemony), оправдывающее своё происхождения и способы существования через установку законов для них. Таким образом, проживаемая нами действительность является чрезмерной репрезентацией повествования Западного Мужчины. Кто и что попадает в категории правильного и неправильного, представляется естественно данным, несмотря на то, что категории являются частью этого повествования и потому социально сконструированы. Обнаруживая их характер как созданный или изложенный мужчинами (man narrated), Винтер обращает внимание на возможность их конструирования иначе вместо того, чтобы действовать только в оппозиции к ним.

Именно целенаправленная репрезентация политического содержания или, как в следующем примере, разобщающей натуры капиталистического класса была целью немецкого журнала “Der Arbeiter Fotograf” (Рабочий фотограф) в 1926-32 годах. Специфическая функция репрезентации классовых различий и тягот рабочего класса должна здесь не только убеждать рабочие массы через обращение к их опыту, но и давать им средство к образованию. Помимо использования одного только аспекта эстетизации, фотография выступала здесь и как инструмент, предназначенный сделать пассивное восприятие невозможным. Демонстрация определённой насущной проблемы через наиболее впечатляющие примеры — Ленин относил это к агитации — должна быть включена в более широкий контекст и таким образом способствовать образованию рабочих. Педагогический аспект ленинской концепции часто не учитывался, поэтому другие журналы для рабочих в Германии просто иллюстрировали условия их существования, не сопровождая их необходимой информацией о структурном характере их проблем. Они просто конкурировали с иллюстрациями буржуазных журналов, но не занимались образованием рабочих.

За последнее столетие визуальная и художественная репрезентация как стратегический политический инструмент претерпела ряд кризисов. В 2013 Борис Гройс говорит о последнем на тот момент кризисе визуального художественного представления по отношению к политике. В то время как художники нео-авангарда все еще использовали визуальные средства массовой информации, чтобы поставить под сомнение восприятия реальности обществом, то есть представить жестокость и беспорядочность человеческой природы, их роль нарушителей табу и создателей шокирующих образов была сведена на нет в течение последних десятилетий, когда фактический террор не только стал видимым через те же средства массовой информации, но и когда террористы начали использовать социальные сети в качестве своей платформы. Я бы добавила, что социальные сети как среды распространения художественных образов и политического контента увеличивают риск потенциальной коммерциализации, категоризации или скоротечности. Пример рабочей фотографии здесь примечателен тем, что она не используется как художественное средство (на самом деле её использование было обусловлено тем, что большая часть русского населения не умело читать), а как политический инструмент. Изобразительное искусство в свою очередь часто не в состоянии достичь политической действенности, оставаясь искусством. В этом отношении предостережение Ленина о чрезмерной интеллектуализации и, следовательно, недоступности для масс может быть также применено к вопросам, касающимся политического действия искусства.

Так как же еще может искусство с его способностью визуализировать или репрезентировать идеи, реальность или творческие нарративы, выступать в роли политически ангажированного средства? Я считаю, что искусство может быть использовано в качестве инструмента коммуникации и создания и укрепления сообщества и солидарности. Особенно как инструмент, способный создавать разные пространства для разных повествований. Возвращаясь к аргументу Винтер о том, что наша реальность является чрезмерной презентацией гегемониального повествования, концептуальная репрезентация должна помнить о своей склонности к утверждению статусных позицией, то есть она должна рефлексировать о своей природе повествования или даже воображения. В то время как Ленин предлагает преодолеть разрыв между эксклюзивной интеллектуальностью и общим опытом через образование, искусство может найти свою роль, системно создавая пространства для обмена и солидарности. Мишель де Серто называет пространство флюидной конструкцией разных историй, которая не претендует на фиксированное положение власти для того, чтобы определить другого. Понятие пространства здесь важно, так как оно подразумевает несколько аспектов: пространство как территориальное повествование (space as a territorial narration), классифицирующее индивидов и в этом качестве необходимое для построения гегемонной субъективности, но и пространство как связующее измерение (space as a connecting dimension). Географ Дорин Месси утверждает, что важность пространства как сферы солидарности заключается в его связующей природе. Также психоаналитик Браха Эттингер рассуждает о взаимосвязанности субъективности (interrelatedness of subjectivity), что можно интерпретировать как воображаемое пространство человеческих встреч. Я предлагаю рассматривать эту встречу или связь как нечто, что открывает возможность для воображаемых пространств, подчеркивающих солидарность, взаимообмен и открытость к различным историям.

Мой проект hours («Часы») призван функционировать как такое пространство. Hours призван стать архивом, в котором будут храниться различные индивидуальные истории, восходящие к личным трудностям, происходящим из–за отклонений от установленной нормы, — действий, необходимых участия в жизни общества. Не только такие конкретные действия, как работа или забота о здоровье, но особенно такие, которые оказывают негативное воздействие на жизнь людей, например, такие как чувство бесполезности, сомнения или стыда. Мой интерес заключается в частности в том, как отдельно взятый человек реагирует на такие сложности: например, через повествования, которые могут воодушевлять и укреплять, но также выступают и в роли контента, который производится в пустоте между нормативными ожиданиями эффективности и индивидуальными реалиями. Такие повествования могут быть интерпретированы как мотивация к дальнейшему участию в той же проблематичной системе и, таким образом, утверждению статуса-кво, меня тем не менее интересует индивидуальный характер этих историй, их отклонение от реальности и логики её исполнения. Фокус моего собственного внимания будет направлен на деятельности, способствующие пониманию себя по отношению к заданным структурам. Что означает классовое сознание на современном уровне и какую динамику можно интерпретировать как общий опыт или наоборот — как этот опыт может повлиять на осознание солидарности? А также по отношению к искусству: здесь будут поставлены под вопрос установленные категории качества визуальной репрезентации — так как в архиве перевод контента или концепций в визуальный или какой-либо другой репрезентативный материал не должен будет следовать никаким каноническим и идеологическим правилам, уставленным оценочной системой, определяющей, что хорошо, а что плохо. Кроме того, hours понимает себя как воображаемое общее пространство, обеспечивающее принятие описанных выше невидимых действий и их создателей.

Идея в основном возникла из моей работы в коллективе с пятью художницами (XPatch Collective), который распался из–за личностных жизненных выборов. То, что осталось — взаимная поддержка на более коммуникативном уровне. Даже если нет искусства как результата этого общения, я думаю, что эта поддержка является очень важной основой для меня как художницы и как личности. Границы между искусством, работой в сообществе, образованием и т. д. представляются мне обязательно флюидными. В этом смысле архив hours призван существовать как воображаемое пространство для такой взаимной поддержки.

В связи с этой мыслью, а также из–за их отсылок к “Der Arbeiter Fotograf” творчество Джо Спенс (1934-92) и Терри Деннетт (1938-2018) является очень важным и релевантным для меня. В то время как их практика плавно перемещается между активизмом и искусством, они использовали фотографию в качестве инструмента для терапевтических целей, а также для того, чтобы переписать историю фотографии и бросить вызов идеологическим стереотипам. Они отсылают к “Der Arbeiter Fotograf” не только как к архиву, но и ведут добровольную просветительскую работу в локальных сообществах.

Библиография

Bütte, Joachim. Der Arbeiter-Fotograf: Dokumente u. Beitr. zur Arbeiterfotografie 1926-1932. Kulturpolitische Dokumente der revolutionären Arbeiterbewegung. Cologne: Prometh-Verlag, 1977.

De Certeau, Michel, Steven Rendall (trans.). The Practice of Everyday Life. Berkeley: Univ. of California Press, 1984.

Ettinger, Bracha. The Matrixial Borderspace. Minneapolis: University of Minnesota Press, 2006.

Federici, Silvia. Re-enacting the World. Feminism and the Politics of the Commons. Oakland, CA: PM Press, 2019

Fisher, Mark. Capitalist Realism. Is There No Alternative?. Winchester: Zero Books, 2009. Gene, Jean. Frechtman, Bernard (trans.). The Thief’s Journal. New York: Grove Press, 1964.

Fisher, Mark. Exiting the Vampire Castle. Last modified May 2019. https://www.opendemocracy.net/en/ opendemocracyuk/exiting-vampire-castle/

Groys Boris. The Politics of Equal Aesthetic Rights. In: Eric Alliez, Peter Osborne. Spheres of Action. London: MIT Press, 2013.

hooks, bell. Art on My Mind: Visual Politics. New York: The New Press, 1995.

Lorde, Audre. Poetry Is Not a Luxury. In: Sister Outsider: Essays and Speeches. Freedom, CA: Crossing Press, 1984. 36-39

Massey, Doreen. Doreen Massey on Space. Last modified March 2019. https:// www.socialsciencespace.com/2013/02/podcastdoreen-massey-on-space/ (Podcast)

Massey, Doreen. A Global Sense of Place. Last modified January 2019. http://www.urbanlab.org/articles/ Massey%20global_sense_place.pdf.

Ribalta, Jorge. Jo Spence. Barcelona: Museu d’Art Contemporani de Barcelona, 2005.

Wynter, Sylvia. The Ceremony Found: Towards the Autopoetic Turn/Overturn, its Autonomy of Human Agency and Extraterritoriality of (Self-)Cognition. In: Black Knowledges/Black Struggles: Essays in Critical Epistemology. Jason R Ambroise, Sabine Broeck (eds.). Liverpool: University Press, 2015.

Wynter, Sylvia, McKittrick, Katherine. Unparalleled Catastrophe for Our Species? Or, to Give Humanness a Different Future: Conversations. In: Sylvia Wynter: On Being Human as Praxis. Katherine McKittrick (ed.). Durham: Duke University Press, 2015.

Приложение 1

Материалы из архива hours

Далее представлены несколько материалов, присланных мне для архива hours. Во время первой фазы я попросила друзей прислать материалы и оповестить их друзей, которым могло быть интересно поучаствовать. Далее я разошлю электронные письма более широкому кругу знакомых с просьбой не только прислать что-то самим, но и передать дальше моё обращение. Вопрос о предложении участия не прост, так как я хочу действовать инклюзивно и поощрять многообразие, но также я не хотела бы контролировать или курировать свой фокус слишком сильно, так как это приведёт к ощущению полевого исследования, объективируя участни_ц. По этой причине я решила не обращаться к тем людям или институциям, чей вклад, по моему мнению, соответствовал бы моей тематической идее особенно прямо, а скорее сохранить гибкость и случайность действия; следовать за ситуацией и быть открытой неожиданным контактам. Пока это получается хорошо, и я была удивлена количеству дружелюбных и любезных людей, которые были рады войти в контакт — как например, интерес, показанный группой людей, к которой мой отец временно присоединился по причине своей неожиданной безработицы.

Конечно, этот архив открыт различным видам материалов, и я также буду рада участию всех, кто желает остаться неназванным. Любой материал может быть запрошен автором обратно в любое время. Прежде чем опубликовать где-то материал, я сообщу об этом его автору. На данный момент я занята сканированием материала, чтобы организовать цифровое пространство для его аккомодации, но он будет существовать и в физической, распечатанной форме. Я планирую использовать архив в качестве отправной точки для организации различных мероприятий, таких как семинары, встречи и дискуссии для того, чтобы привести в действие его предназначение и увеличить его многообразие.

Моя роль заключается не только в медиации архива, но и в активном участии в нём со своими собственными материалами. Мне интересно не только создавать общие пространства, но и участвовать в их развитии. Кроме того, архив станет частью, и надеюсь, поможет уточнить методы моего диссертационного исследования.

В то время как архив содержит различные медиумы, специально созданные или уже существующие, такие как фотографии, рисунки, документы, интервью, записи и т.д., мне пришлось отобрать несколько примеров для этой публикации. Формат, в котором материалы представлены здесь, избран исходя из особенностей публикации и не является универсальным.

Если тебе интересно поучаствовать, критиковать или обменяться опытом, или же быть оповещенным о новостях, пожалуйста, напиши: johanna_klingler@gmx.de

Хелин Алас, «Наше»

Два скриншота с iPad, сериал «Хорошая борьба» 01/01 и 01/02. Послевоенные сериалы являются продолжением социальной жизни без необходимости (взаимо-)действия. В то время как социальные, политические, романтические действительности или кошмарные видения разворачиваются перед зрителем, действие просмотра как современного труда указывает зрителю на место, на историю — как на кого-то, кто находится здесь. Кристина Барански открывает первый сезон «Хорошей борьбы», пристально вглядываясь в наши спальни через границы экрана: инаугурация Трампа — увидено, запомнено, написано, прочитано как сценарий, разыграно, разыграно снова, снято и смонтировано, записано и просмотрено. День, разыгранный специально для публики. Выдумка раскрывается, в то время как зритель видит Диану Локхарт (Кристин Барански) и Диану, которая должна видеть Трампа, но вместо этого видит нас. Это окно, этот экран затем взрываются в этом в равной степени самоосмысленном и агрессивном трейлере. Для меня это на самом деле ощущается не как какой-то просмотр чего-то, а как глубокое переплетение с общей непрерывной прогрессией вещей, и именно поэтому я помещаю эти два скриншота в архив hours.

Йоханна Клинглер, «Ворона»

Рисунок тушью на коже. Ворона появилась в качестве символа во время борьбы как против хронического ревматического заболевания Морбус-Бехтерева, так и против психотических эпизодов. Эти расстройства влияют на многие аспекты моей жизни и занимают много времени и заботы. Ворона — символ чего-то вне моего тела и вне моего контроля. Фокусирование на ней как на реальном существе и на символе помогает мне не впадать в навязчивые или психотические фантазии. Этот образ также подчеркивает возможность понимания самости не только как концепта, ограниченного телом и обращенного внутрь себя. Рисунок находится на воспаленных областях моей спины.

Йоханна Клинглер, «Воскресенье»

Цифровая фотография, 2019. На фотографии изображен мой партнер в то время, когда он подавал документы на визы в Германию и Великобританию. Процесс выдачи виз в Германии очень зависит от конкретного сотрудника, ответственного за твой случай. Но в Великобритании не существует даже такой возможности обратной связи: в течение всего процесса не предоставляется ни одного имени для контакта. Поскольку политическая ситуация в Германии всё больше движется вправо, бюрократические процедуры могут быть весьма субъективными, что заставило моего партнера зарегистрироваться в другом городе, чтобы его запрос был обработан человеком, действующим в его интересах. Нам также пришлось пожениться. После того, как ему было отказано в визе Великобританией, он должен был предоставить 200 страниц личных фотографий, разговоров и заявлений свидетелей, чтобы доказать наши отношения. Процесс подачи заявки является не только затратным, но обезличивает, непредсказуем и пронизан подозрением ко всему существованию заявителю.

Лиане Клинглер, «Без названия 1»

Цифровая фотография, 2019. Изображение показывает попытку художницы сфотографировать свою дочь. Несмотря на то, что эта попытка не удалась из–за напряженного распорядка дня, момент заботы на ней все еще запечатлен. В то время как неудачность снимка и причина этой неудачи представлена в изображении, он все же представляет для меня что-то положительное, а также доставляет эстетическое удовольствие.

София Бак, «Удовольствие видеть друг друга»

Цифровая фотография, 2019. Серия снимков была сделана во время уик-энда в Лондоне. Я приехала в гости, чтобы найти мою подругу Изу, а вместе с этим и восстановить нашу дружбу. В тот субботний вечер мы решили не теряться в клубах, безнадежных флиртах и маскараде отстраненности. Мы приняли вдвоём ванну и поговорили об удовольствии нашей встречи, эротизме дружбы, реализме воображаемого. Неожиданно мы начали играть с образом и интимностью взгляда на другого — через различные оптические линзы и зеркальные поверхности. Я запечатлела эти моменты с помощью мобильного телефона через объектив аналоговой камеры. Проявление двух аналоговых пленочных роликов не удалась, поэтому в качестве следа от той ночи остались только цифровые версии. Эти фотографии — жесты близкой встречи между двумя женскими телами, акты вуайеризма и стремление к перерыву среди непредвиденных обстоятельств.

Рахэль Фет, «Работа без контекста и основания»

Меня не устраивала моя серия «Венская Галерея факелов». Работы были сожжены в огне факела. Очень жалко, от них ничего не осталось. Мне нравится фотография. Эвелин сказала: «Как цветы на снегу».

Рахэль Фет, «Работа без контекста»

Эта работа была развёрнута на протяжении лета прошлого года. Она напоминает мне об особом времени. Для меня её значение варьировалось между фреской на потолке, музыкальным инструментом или купальником. Теперь она заперта в ящике моего шкафа.

* «Портал» — это платформа для обмена опытом и стратегиями между российскими и немецкими работниками и работницами культуры и искусства, которые так или иначе принимают участие в создании альтернативных структур поддержки, сообществ и идеологии. Проект призван служить отправной точкой для взаимного обмена опытом и диалога. Находясь в разных местах, мы сталкиваемся со структурно схожими проблемами, преодоление которых требует взаимодействия и кооперации за линиями национальных границ.

Впервые «Портал» появился как визуальное исследование летом 2018 года в рамках выставки работ самарских художников в Мюнхене, теперь же авторы представляют книгу, вобравшую в себя 15 публикаций работников и работниц культуры и искусства из России и Германии, рассказывающих о своем опыте и видении построения общего.