Всем выдающимся деятелям искусства присущ свой узнаваемый стиль. Балет «Анна Каренина» — один из тех спектаклей, где раскрывается неповторимый авторский «почерк» Эйфмана. Здесь объединились музыка знакового для него П.И. Чайковского, русская классическая литература, склонность к хореографическому психоанализу героев, сложная световая партитура, вневременной характер содержания спектакля и самое главное — уникальный пластический язык Эйфмана.

Спектакль «Анна Каренина» (2005) стал шестым балетом из восьми, поставленных по мотивам русской классической литературы.* В интервью Российской Газете (04.03.2006) Борис Эйфман признался, что «Анна Каренина» — «высшая точка развития моего театра».

Главная сюжетная линия в балете — Анна и её отношения с Вронским и Карениным. Для ценителей творчества Эйфмана не станет откровением его отрицание клишированного, одностороннего восприятия психологии героев литературного произведения. Его персонажи — живые люди, не плохие и хорошие, а настоящие. Анна захлебывается страстью к легко пленившему её Вронскому и мучается в оковах брака с Карениным. Лейтмотивом её чувств становится железная кровать. Вокруг кровати Анна вьется, изнывая от неутоленного желания, к кровати же она прикована после исполнения супружеского долга; кровать становится опорой для сложных акробатических па в дуэте с мужем, символизируя сложность этих отношений. Алексей Каренин у Эйфмана — яркий, темпераментный персонаж. Он поглощен Анной, горячо её любит, но, на протяжении спектакля не покидает чувство, что в нём есть качества отрицательного героя — танец Каренина экспрессивен, насыщен прыжками и резкими, властными жестами, он скручивает Анну в дуэтах и сражается за неё в кульминационном трио главных героев.

Пользуясь своим «сновиденческим даром», в последних двух сценах Эйфман доводит эмоциональное возбуждение до оглушительной силы. Анна принимает морфий и проваливается в галлюцинации, где пульсирует комок обнаженных человеческих тел, засасывающий её в себя. И про Каренину становится всё ясно. Вместо музыки здесь скрипы, стоны и тяжкие вздохи — перед нами подсознание женщины с оголенными нервами. В её сон просачивается видение-Вронский, но это совсем не то, что может ожидать зритель, видевший сны Мехмене Бану в «Легенде о любви» и Джеймса в «Сильфиде» или опиумные видения Солора в «Баядерке». Здесь Анна то покоится, как ребенок, на руках у возлюбленного, то с агрессивными jete нападает на него. Эйфман визуализирует «сонные» причуды подсознания — герои передвигаются в перпендикулярных друг другу плоскостях, а когда они идут под руку, Анна становится ростом Вронскому по колено.

Сон как литературный прием особенно часто использовался русскими писателями XIX века. Особая роль снов в раскрытии психологических портретов героев свойственна и балетной драматургии Бориса Эйфмана. В опиумном сне Анны происходит серьезный перелом её душевного состояния, что передается хаотичной хореографией героини, — ломаной, и одновременно извивающейся или дрожащей: «Я дурная женщина, я погибшая женщина,…. — но я не люблю лгать, я не переношу лжи…» («Анна Каренина» Л.Н. Толстой). Близость гибели символизирует и цвет её платья, — героиня успевает сменить двенадцать костюмов, которые, постепенно темнея, завершаются черным нарядом.

В черном платье Анна бросается под поезд. Стук колес, густая чернота сцены, пульсирующий свет и машинная ритмичность резких движений кордебалета рождают образ паровоза: так мастер решает финал спектакля. Швыряя себя между рядами кордебалета, Анна проживает последние и самые адские мгновения перед смертью. С возвышения в глубине сцены летит её живое тело в гущу неостанавливающегося движения. Стук колес обрывается и свет фонаря ослепляет зрителей, словно поезд несется прямо на них. В могильной тишине под безжизненным снегом саночки с бездыханным телом Анны пересекают сцену, влекомые незнакомцем…

Следуя за литературным текстом, не пересказывая и не иллюстрируя его буквально, Борис Эйфман создает спектакль, который высвечивает новые грани осмысления «Анны Карениной» и становится еще одним уверенным шагом к становлению русского психологического балетного театра.