Donate

Евгений Фоминцев: Портрет на фоне премьеры

Анастасия Нуреева21/12/17 09:151.7K🔥

Импульсом к размышлению о творческой карьере Евгения Фоминцева стала последняя премьера Пятого театра «Скамейка» по пьесе Гельмана.

А. Гельман «Скамейка» (реж. Д. Шибаев), пост. 2017 г.
А. Гельман «Скамейка» (реж. Д. Шибаев), пост. 2017 г.

Герой здесь эдакий советский трикстер, который будет врать, скрываться, лукавить, отрицать правду и разводить все новую и новую ложь вплоть до самых последних сцен. Время действия — середина 80х, место — скамейка в парке им. Цурюпы. Мужчина — типичный представитель рабочего класса, возраст средний. И вот у этого среднего и обычного героя есть одна особенность — его потрясающая способность врать. Герой Фоминцева в спектакле отдается этой своей способности с азартом виртуоза. Камерная история, рассчитанная на одну скамейку с двумя действующими лицами, затрагивает все больные темы аудитории под 40: разводы, измены, отношения с детьми и бывшими супругами, проблемы на работе. Партнером Евгения Фоминцева в этой постановке стала Мария Долганева — расчет был сделан именно на этот дуэт любимчиков омской публики. И если героиня Долганевой Вера — мечтательница, причем такой клинический случай мечтательницы: она адаптирует свои планы на счастье под каждую из многочисленных сказок героя (который имя на протяжении часа сценического действия поменяет аж четыре раза), то герой Фоминцева — это мечтатель-врун, который каждую свою мечту разыгрывает, приближаясь к своей цели (здесь цель прозаичная — затащить Веру в постель).

А. Гельман «Скамейка» (реж. Д. Шибаев), пост. 2017 г.
А. Гельман «Скамейка» (реж. Д. Шибаев), пост. 2017 г.

И главным аттракционом спектакля становится это филигранное вранье героя Фоминцева, для которого требуется вся актерская палитра: он пошло пристает к Вере, искренне раскаивается, призывает сверхъестественные силы, расплывается в сальных намеках, по-кошачьи мяукает, резко отказывается отвечать на вопросы, толкает пафосные речи о том, какой он плохой, потом о том, какой он жизнью обиженный, снова веселится, пародирует Ленина, навсегда уходит от Веры, строит на скамейке шалаш и устраивается туда на ночлег, ненавидит Веру за то, что она допыталась до правды, снова врет, до смерти боится, что жена узнает о его похождениях, впадает в ярость, бьет и запугивает Веру, уходит, раскаивается, и приходит наконец-то к единственной искренней сцене — исповеди. Герой примеряет десятки масок, переключается между них филигранно, а в финале избавляется ото всех личин, и простой бытовой историей переворачивает весь сюжет. В общем, создает образ привлекательного мерзавца.

А. Гельман «Скамейка» (реж. Д. Шибаев), пост. 2017 г.
А. Гельман «Скамейка» (реж. Д. Шибаев), пост. 2017 г.

Этой истории актерских перевоплощений будто бы и не нужна сложносочиненная режиссура, роскошные декорации. Здесь все лишь фон для это увлекательной актерской партитуры Евгения Фоминцева.



Кажется, скажи вслух «Пятый театр» и тут же идет ассоциация с Евгением Фоминцевым. С 2007 года у Пятого театра есть спектакль-талисман — это постановка Максима Кальсина по одноименному роману Алексея Иванова «Географ глобус пропил», и не смотря на то, что весь спектакль — это многоголосная, полифоничная, эпическая структура с большим количеством удачных актерских работ, все–таки объединяет, локомотивом тянет и структурирует все именно Евгений Фоминцев, который играет Виктора Служкина.

А. Иванов «Географ глобус пропил». (реж. М. Кальсин), пост. 2007
А. Иванов «Географ глобус пропил». (реж. М. Кальсин), пост. 2007

Его герой простой молодой мужчина из провинции, которому свойственны все мужские грешки: от алкоголизма до измен, но в отличие от всех своих друзей и подруг, Служкин персонаж страдающий: родившийся рядовым советским ребенком, который вырос в не особо удачливого мужчину 90х, Служкин взрастил в себе душу поэта. Режиссер Максим Кальсин в своей инсценировке возлагает на этот персонаж и роль героя, и роль автора: Фоминцев переключается с бытовых сцен на описательные монологи от автора, где Служкин описывается в третьем лице. И переключения эти выглядят весьма гармонично, и самое главное — поэтично — будто это возвышенная душа героя возносится над бытовой средой и подмечает всю лирику метаний, переживаний и приключений пьяного Вити Служкина. В рамках одной роли у Евгения Фоминцева есть и третья ипостась: Служкин-школьник. Основное действие ностальгического спектакля происходит в обросших приятными воспоминаниями 90х, а школьные флешбэки переносят нас в не менее романтизируемые 80е. Фоминцев молниеносно переключается меж этих воплощений, пионер Служкин у него не изображается инфантильными красками, лишь задором и какой-то взрослой детскостью, мудростью ребенка, который все равно продолжает творить глупости. Эта детская мудрость с безответственностью показана Евгением Фоминцевым и в Служкине-учителе. Он категорически не может дистанцироваться от класса, остается «своим парнем», даже в тот момент, когда проверяет контрольные работы, лежа на диване — беседует с тетрадями, будто с учениками, и ученики тут же материализуются в окне комнаты-электрички.

Сцена-вагон стремительно несется за локомотивом-Служкиным по большому тексту, переходя от взрослых разборок «кто с кем спит» к детской увлеченности школьницей Машей, погружает в неведомые мечты в момент танца в воде — казалось бы составляющего совсем не этого спектакля — и вновь возвращает во взрослую реальность 90х, оставляя героя без жены, без работы, но с сердцем, полным любви и какого-то душевного полета от созерцания счастья других.

А. Иванов «Географ глобус пропил». (реж. М. Кальсин), пост. 2007
А. Иванов «Географ глобус пропил». (реж. М. Кальсин), пост. 2007

Амплуа простого парня с душой поэта далеко не единственное в арсенале Евгения Фоминцева, но именно с подобными многоуровневыми персонажами талант актера раскрывается по-особенному.

Фоминцев еще и герой романтический — Меркуцио в «Ромео и Джульетте», Хозе в «Кармен», обе — постановки режиссера Рината Бекташева. Здесь обостряется героический и романтический характер пьес, действие завязывается на насыщенной пластической партитуре, все раскладывается на детали и собирается вновь. Форма спектакля у Рената Бекташева важна также, как и актерские работы, хореография помогает держать строй, четко прочерчивает визуальный образ, но ничуть не снимает ответственности с содержания.

Трактовка персонажей весьма классическая, и эта нео-классика Бекташева (оба спектакля давно и крепко в постоянном репертуаре театра) отлично вписывается в современный вектор развития театра, дает актерам, привыкшем работать со свежим драматургическим материалом, расширить свой диапазон. Это же происходит и с Евгением Фоминцевым.

У. Шекспир «Ромео и Джульетта» (реж. Р. Бекташев), пост. 2011 г.
У. Шекспир «Ромео и Джульетта» (реж. Р. Бекташев), пост. 2011 г.

Его роли в спектаклях Бекташева по классическим произведениям отсылают нас к давнему спектаклю, большой удаче Пятого театра начала нулевых — «Отравленной тунике» режиссера Сергея Цветкова. Стихотворное произведение поэта серебряного века Николая Гумилева поставлено в античной стилистике, все образы воплощены с максимальным античным пафосом и роковым надрывом. Одна из первых ролей Евгения Фоминцева в Пятом театре — лирический герой, арабский поэт Имр, выступает в сценическом дуэте с Марией Долгаенвой (Зоя). Скорее всего, именно в «Отравленной тунике» и сложился это дуэт, на который многие зрители ходили для того, чтобы увидеть «потрясающе красивый эротический танец». Нельзя однозначно сказать, был ли Имр творческой удачей и открытием Фоминцева, но во взаимодействии со странной Зоей (которая двигалась, ходила и говорила на определенный манер: хлестко, будто щелчками, проговаривая слова через небольшие паузы и склоняя голову в неутрированной кукольной манере) пылкий арабский поэт выглядел более живым, привычным и понятным. И когда прекрасный идеал — Зоя, сливался воедино с энергичным и искренним Имром, происходило то самое театральное волшебство, которое заставляло зрителя ходить на затянутую и нудноватую постановку еще и еще.

Н. Гумилев «Отравленная туника» (реж. С. Цветков), пост. 1998 г.
Н. Гумилев «Отравленная туника» (реж. С. Цветков), пост. 1998 г.

Совсем другие Фоминцев и Долганева еще в одном хите Пятого театра начала двухтысячных — спектакле «Достоевский.ру» или как позже его переназвали «Акулькин муж». Кажется, этот спектакль возник еще до того повального омского увлечения Достоевским, поэтому и сейчас он выглядит образцом искреннего и честного отношения к классику. Акулина и Филька играют на ярком контрасте характеров: смиренная, безропотная, подставляющая другую щеку Акулина и стихийно разбушевавшийся гуляка Филька, превращающийся в мощную разрушающую силу. Фоминцев тут смог соединить и эту неукротимую стихийность персонажа, и вдруг нахлынувшее на раскаяние, и собранность, четкость в своей линии. Такой парадоксальный молодой русский гуляка: обещал жениться, передумал, уничтожил, искренне раскаялся, со спокойной душой отправился дальше по жизни, оставив все простившую жертву в губительных для нее обстоятельствах. Филька Фоминцева летит как стрела через все сценическое повествование, чтобы вылететь на свободу и продолжить свой полет уже где-то за границами спектакля.

Ф. Достоевский «Акулькин муж» (реж А. Енукидзе), пост. 2005 г.
Ф. Достоевский «Акулькин муж» (реж А. Енукидзе), пост. 2005 г.

Шумной ватагой проходят комедийные роли Евгения Фоминцева в постановках по Камолетти, Фо, и даже Мольеру. Кажется, что нет в репертуаре этого актера работ, к которым от отнесся бы несерьезно. В не самой глубокомысленной постановке Галины Полищук по пьесе Дарио Фо «Не играйте с архангелами», которая в омском театре прошла как «Игра на выживание», Фоминцев снова задействует весь свой актерский диапазон: из типичного «ровшана» из некогда популярного комедийного шоу, он превращается в окрыленного возлюбленного, затем в собаку, и вновь мчится по повествованию, организовывая и вытягивая своей крепкой игрой все неровные составляющие произведения.

Д. Фо «Игра на выживание» (реж. Г. Полищук), пост. 2014
Д. Фо «Игра на выживание» (реж. Г. Полищук), пост. 2014

У Фоминцева нет «своего» режиссера, который вел бы его по актерской карьере целенаправленно, предлагая новые пути развития. Но поражает, как в каждой работе Евгений Фоминцев находит для себя ценность, скрупулезно прорабатывает своих персонажей и неизменно выступает цельно, стремится к единой мысли.

Но однозначно у Евгения есть «свой» материал, и это материал находится в рамках современной драматургии. Здесь снова можно вспомнить «Географа», где удачно для артиста сошлось буквально все, а также роли в «Язычниках» по пьесе Яблонской и «Пьяных» Вырыпаева.

И. Вырыпаев «Пьяные» (реж. С. Серзин), пост. 2017 г.
И. Вырыпаев «Пьяные» (реж. С. Серзин), пост. 2017 г.

Спустя шесть лет после премьеры «Географа…» в Пятом театре в российский кинопрокат выходит одноименный фильм Александра Велединского с Константином Хабенским в главной роли. И, конечно, в театральной среде не обошлось без сравнений двух Служкиных. Но фигура Константина Хабенского отсылает нас к сравнению героя Фоминцева с другим известным драматургическим героем — Зиловым из «Утиной охоты» Вампилова. Как раз-таки киношный Хабенский-Служкин и театральный Хабенский-Зилов (МХТ им. Чехова, режиссер Александр Марин) весьма рифмуются. Невольно продолжаешь этот ассоциативный ряд и подставляешь на роль Зилова и Евгения Фоминцева. И пусть эта роль пока не сыграна, но она кажется удачным продолжением и воплощением тех находок, которые Фоминцев совершил вместе в Максимом Кальсиным в «Географе…», которые по-своему отражаются и во всех последующих работах актера.

Comment
Share

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About