Create post
Ночные разговоры

М4 "Дон"

— Глянь нет у этой дороги конца и нет начала, тьма вокруг нас, и тысячи автомобилей жмутся друг другу, эта самая большая пробка, которую только можно себе представить, во время всеобщего забвения, когда даже тот, кто не спал всю историю решил вздремнуть, так и хочется спросить «куда вы все движетесь в этой тёмной пустоте» «почему не спите, что то,

что откололо от вас

вашу вековую усталость

заставив двигаться в порыве наперегонки к миражу своего предназначения»

«почему именно сейчас, здесь в этом поле вы забыли о радости домашнего очага и солнца, зовущего для восхваления покорности рабов.

— Полегше парень… они видимо просто едут кто на море, кто с моря…

— Для них это так, они поэтому и они, я вижу иное, нет поиска, только спешка одних, решивших объехать всех даже не по обочине, а полем во мраке, других вроде живущих, но спящих стоя в ожидании смерти.

— Ну да, это не объяснимо и недоказуемо не для них, не для меня, не для тебя.

К тому ж у этой ночи нет звезд и даже луны, она и в правду слишком последняя, фонари и фары создают очертания этого пути к «вечному городу», достигнуть, который означает вернуться к началу, но не этого же мы желаем?

— К пародии начала, потому эта дорога просто путь во мраке, никуда не ведущий и не откуда не начинающийся, мы движемся, но сколько мы бы не двигались мы не сдвинемся, мы уже не на старте, но и не на финише никогда не будем, у нас под ногами ничего нет, потому мы не можем говорить о времени и пространстве, о мире и о жизни, мы есть мы это понимаем, мы едем и всё, факты просты и очевидны. И всё на этом. Мы можем даже бросить нашу машину и пойти пешком, уйти с дороги, ничего не измениться.

— Выхода нет, всё ничтожно. Как ты говоришь «мы впервые свободны и можем отдохнуть»

— Да, я мы свободны от прошлого, нет нужды перебирать старье заблуждений и отбирать нечто подобное всем, нет нужды провозглашать должное и копить военные трофеи, нет нужды бояться говорить и молчать, мы можем спать впервые как все, но мы не спим, мы не можем всё-таки…

— Почему мы не можем спать?

— Потому что это было не просто так, это не игра и не наша прихоть, великие слова и великие дела, безумная вера в это нечто, это наша суть, и еще кое-что… Воля к бессмертию и «вдыханию» всего, только теперь стали нам понятны. Они не дают нам покоя, мы не можем спать, между нами и смертью не осталось вещей и времени, солнце больше не заполняют пустоты мира и «Я».

— Мы обречены на вечное ожидание и скуку…

— Нет вечного так как нет времени, и скука ныне зовется подлинной достойной жизнью человека.

— Я поняла это странную ночное обаяние, мы любим ночь. Ночь — это когда нет правил и порядка, когда наши сны только сны в нас, мы одни ни от кого не зависим. Всё бывает так как мы хотим, и если день не может стать крепостью для продвижения наших снов в мир, то это самый паршивый жалкий хмурый день, мы должны действовать, мы должны строить этот мир как наш сон, Должны, но теперь нет больше этого дня, мы не верим больше в эти сны, но что сны? Мы проникли в наши сны и увидели в них пустоту, мы проникли до этого в мир и увидели в нём пустоту, мы проникли в жизнь и увидели в ней желания, их мы и взяли как самое, их и подхватили эти многие, они и есть эта жизнь с миром, а мы остались с пустотой снов и мира. Ночь для них стала желанием, для нас сном нашего былого восхождения, мы отправили сны в экран и заняли место бестолкового зрителя.

— Моя жизнь? Пребывание в виде посредника никого не для чего.

Я забыл все, иногда меня беспокоят странные смутные видения, в который я вижу прошлое как было нарисовано, они потеряли свой порядок и скоро превратятся в голове

миф-притчу для первого.

Особо умные современники говорят есть лишь здесь и сейчас. Насколько же они не правы, их существование набор этого без причинного-следственного прошлого, с которым единственное что они могут играть и собирать его как кубики в башенку до тех пор, пока она не развалится и не придавит их всех сразу.

Причины-следствия потеряны и я думаю никогда не восстановятся в первозданном виде, мои догадки лишь догадки,

— Может быть я тебя не так поняла, но…

— Я против слов: философия, религия, наука, искусство. Пора их убрать. Я хочу, чтобы все о них забыли. О религии забыли, остались лишь тени, об искусстве забыли, остались лишь тени, о философии забывают остаются лишь тени, наука еще доживает свой век. Я хочу, чтобы о них забыли,

всех, даже их тени слились с тьмой этой ночи.

Всё человечество обязано забыть обо всём, абсолютная стерильность социального уровня.

Все концепты, и сам концепт, должны исчезнуть.

Мир и жизнь, воля и знание отмечены иным.

Нет назад, нет и стояния на месте.

Мещанский рай — это тупик, это смерть воли и знания, философия — это смерть мира и жизни.

Мы не можем жить в стандартах этого мира. И главное — это происходит само собой, вопрос лишь в тенях.

— Я перебью.

Ты говорил о «первом» и о том, что ты ему передашь, а как же технологии, всё это вокруг, опыт тысячелетий, что с ним, куда мы без него, разве не мы его закладывали?

— Он останется с нами, он всегда был только у нас. Эти в принципе не способны овладеть знанием и понять его целиком. А главное то их стремление, весь прогресс ведёт нас к дню, когда информация будет напрямую закачиваться им в голову, дню, когда мы сможем стать бессмертными. Процессы изменились, никто уже не контролируют их и не сможет, старые методики не применимы, а они сами не способны их создать по-новому. Их жизнь замкнулась на элементарном делании, действии ради действия, больше нет у них даже мифов, их мир чётко прописан абстракцией и даже те, кто не способен к абстракции вынужден следовать этим повинностям глобального человечника.

Их быт будет хуже, чем ближе они к роботам.

Судьба людей в провинции и того хуже, смотри сколько мы проехали мест, что их жизнь, их просто нет, они балласт, их просто нет и не было, им ничего не положено и ничего не надо, раньше были отличными рабами, сегодня всех утиль, зона доживания.

Кто-то же должен быть в этой стороне этого необъятного государства.

Давай посмотрим на этого человека,

он в забит как не когда ранее,

никто не отрицает, что раньше не были 10 кратные молитвы каждый день и воскресный поход в церковь,

нет, но раньше было нечто в некоторых людях, что значило и хранилось…

— Давай вернёмся к теме нашего разговора, об этом в следующий раз. Нужно заправиться и неплохо было бы сходить в туалет пробка по навигатору похоже километров 80. Вот Лукойл ставлю на то, что туалет будет в поле, да и в «элитном состоянии».

Отлично, бензин закончился именно на нас. Теперь мы в самом центре, ждём бензовоза, застряли одним словом часа на 3.

— Я добавлю: время на часах 23:59, более символической неудачи нельзя было предвидеть. Что ж давай ждать, выхода нет.

— Ага, маленький островок во мраке на обочине этой гудящей сонной пробки. Заметь, как странно, все утратили сны, а мы обрели их множество, мы теперь прыгаем из сна в сон и удивляемся как это они, то есть мы в прошлом, могли жить одним сном, не безумие ли это? Их жизнь, состоящая из картинок, не безумие ли это? Как бы я хотела, прям сейчас прочесть мысли всех стоящих в этой пробке и несущихся в поле. О чём они могут думать, чего они ждут, о чём мечтают, как они видят эту пробку? Я понимаю, что их мысли коротки и слабы, в них лишь игра инстинктов и слов-приказов, я хотела бы нарисовать каждого человека его мир, пусть этот мир будет ничтожным, но он будет миром этого момента, куда мы не вписываемся…

— Я был мал, это был старт. Я мечтал проникнуть в суть каждого человека, прожить каждую из возможных жизней, увидеть всё, познать всё. Я сидел и представлял себя на месте другого человека, так я стал мечтателем и почитателем снов. Я был иным, я не мог примерять на себя их мерки, я пробовал признаюсь, мне было мерзко, всегда я чувствовал себя не на своём месте и в конечном счёте опять возвращался в свой мир. Много иллюзорных жизней я пережил. Так я отдалился от общества. Я начал читать, случайно начал читать, меня одели в мантию умника, я за это ненавижу родителей и школу, помню, как отец мне купил энциклопедии и стал посвящать меня в тайны модернового мифа. Лучшее, что могло со мной произойти — минута, когда я перестал их слушать родителей и школу,

— порой в написании строгих в ряд, рождаются дети без символа «ять»…

— Правда, в тихоря, тогда я еще не мог открыто противопоставить себя посредственности.

В то время во мне случилось нечто, некий психологический кризис, мне было 16, тогда я еще мог ощущать видения, и сегодня иногда я еще способен к провидению снов наяву, но уже не так, к сожалению, не так уже.

Я видел себя в прошлом неком мире давно имевшем место. Будто был стык двух времён: наше время — старый дикий архаический мир, и прошлое время — продвинутое население не только в технологическом плане, но и в духовном (я не понимаю смысл этих слов, так мне показалась). Я был на грани детства и взрослой жизни, жил в некой лачужки со своей матерью. И вот пришло время. Мать прогнала меня из дома к мужчинам.

Оказавшись в доме мужчин, я никого не обнаружил…

— Давай выйдем в поле, да, прохладно, но там мы не одни в тесноте.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About