Данный текст создавался как пост для Facebook, но при написании он вышел за рамки незначительного сообщения и к середине преобразился в авторскую заметку.

Я уже писал об изменении личностных черт у людей, которые пережили психоз. Вероятно, вышедший из тяжелой депрессии человек тоже может внутренне преобразиться, поскольку чувствование смерти, ощущение ее близости оставляют след в его сознании. Точно ответят на этот вопрос психиатры, я же расскажу о субъективном опыте.

До сих пор я не мог понять, в чем заключается природа моего переживания грусти. Что обуславливает мою конкретную реакцию на это чувство, и чем определены характеристики мыслительного процесса при нем?

Вне зависимости от тяжести грусти я всегда начинаю думать о смерти, но не всегда о самоубийстве. Для понимания ситуации можно было бы сказать, что я чувствую леденящий ветерок погибели. Но на самом деле никаких холода и ветра нет — их придумали сказочники — коротко, поэтично, доступно. Здесь скорее возникает ощущение стоящего рядом полусгнившего, но нисколько не противного двойника, и вы, как проекции, накладываетесь друг на друга, совмещаетесь. Ты одновременно жив и мертв, стоишь на перепутье и выбираешь дорогу, но превалирует здесь действительная — сейчас живая — материальность. Для того, чтобы пойти по пути смерти, тебе еще надо поднапрячься: найти орудие, что-то сделать с собой. У меня были знакомые, которые планировали самоубийство, но не совершили его потому, что им было лень подняться с кровати.

Я хочу сказать, что смерть — это не заключительная точка линии жизни. Смерть — это тоже линия, она не последующая, а идет параллельно жизни. В обыденности не возникает двойственности, вы — не кот Шредингера и даже не зомби, нет речи и о параллельных вселенных. Вы живы, и линия смерти проходит пунктиром возле вас, она имеет вероятностный характер.

Однако эти соседки иногда соединяются. Люди с тяжёлой депрессией скажут вам об этом. Никто из живых не знаком так с собственной смертью, как они. Даже те, кто пережил клиническую смерть. Последние узнали о ней от других людей, они были без сознания. Страдающие же депрессией смотрят на смерть месяцами, видят ее в отражении зеркала, чувствуют ее. Продолжительность этой болезни — это продолжительность соединения линий жизни и смерти. При грамотном лечении эти линии снова расходятся, но пациент уже познакомился с этой пунктирной спутницей своего живого существования. Он знает, что она возле него, она готова принять его в любой момент.

Существенная разница между линиями в том, что линия жизни имеет конечную остановку. Суициденты — это те, кто хочет быстрее выпрыгнуть из трамвая, набитого травмирующего его материальностями, которые иногда обозначаются как отсутствия или нехватки: дефицит серотонина, например. В данной метафоре корректно определять таких пассажиров как «наличие нехватки», «наличие отсутствия», потому что суицидент не хочет восполнить эти пробелы, а хочет отказаться от всего, что имеет, убить себя.

Что касается линии смерти, то она кажется вечной; за авраамическими религиями это признается, однако мы не имеем оснований этому доверять. Более того, для живого субъекта линия смерти перестает существовать, как только он умирает. Она становится отчетливой для окружения покойного, но через некоторое время рассеивается вместе с памятью о субъекте.

В психиатрических больницах под особом контролем находятся пациенты, в анамнезе у которых зафиксированы суицидальные попытки, поскольку вероятность повтора повышена. Во-первых, суицидальное поведение говорит о тяжести расстройства, во-вторых, такой пациент демонстрирует ослабление одного из фундаментальных инстинктов (как понятие психологии [1]) — самосохранения. В-третьих, решиться на такой поступок становится легче.

Однако почему мысли о смерти и чувствование ее с такой легкостью возникают в голове у уже пережившего тяжелую стадию болезни и идущего на поправку? Почему он так близок к ней — не как к концу жизни, а как к параллельно протягивающейся линии смерти? Возможно, в трамвае, который больше не травмирует, открылись окна, и когда субъект печалится, он смотрит в окно, наслаждается пейзажем и видит, что рядом есть иной путь. Там нет ни шума, ни драк, да и следовать в определенном направлении — по течению времени —необязательно.

Примечания

1. Понятие «инстинкт», как правило, не применяется в отношении человека. В некоторых источниках оно встречается — часто в учебниках по психологии. Но есть и исключения в основательных трудах. Например, В.А. Гиляровский в своей книге «Психиатрия» (1954 г.) пишет: «Психиатрический анализ необходим также во всех случаях самоубийств и покушений на него. Правда, можно представить себе случаи, когда на такой акт, противоречащий самому сильному из инстинктов—самосохранению,человек идет в полном обладании своими психическими силами, видя в нем единственный логический выход из сложившейся ситуации, но большей частью самоубийцы относятся к лицам, находящимся в болезненном состоянии и очень часто с определенной душевной болезнью». Читать по ссылке: http://www.ncpz.ru/lib/54/book/93/chapter/2