Солнце стояло в зените. Густой, жаркий воздух еле-еле пролазил в легкие, и казалось, торчал из носа цветной бахромой, вяло покачиваясь при каждом выдохе.

Дима сел на лавку, под ветвистым деревом, в самом центре парка “Colon”. Справа была церковь, по виду очень старая. Он быстро сосчитал арки на фасаде, их оказалось девять: семь подковообразных, возвышенных и две эллиптические. Диме это число показалось странным, и следуя привычке, он взял этот факт на заметку, обозначив информацию знаком вопроса.

— Девять арок. Почему девять? Что значит число “девять”, в христианской мифологии?

Дима был искренне удивлен, он даже не подозревал, что ощущения окружающего мира будут настолько достоверными, это ведь были не его воспоминания.

— Наплевать, — подумал Дима про себя, не получив ответа на свой вопрос.

Реальным было буквально все: сорокаградусная жара, металлические пластины сидения скамейки, канавка между кирпичами, которыми вымощена площадь. Сейчас, Дима ковырял в ней сандалией и всеми силами пытался адаптироваться в теле восьмилетнего ребенка.

Только что по его ступне прополз огромный, красный муравей, было страшно и очень щекотно.

Неожиданно стая голубей, взмыв в небо бросила под ноги густую тень. Дима давно не видел так много птиц, над своей головой. Он долго смотрел в небо и чуть не выпустил бутылку “бурбона” из рук, когда услышал у самого уха голос помощника.

— Ваш лимит времени — 2 часа 18 минут.

— Зачем так подкрадываться, — возмутился Дима.

— Извините, разработчики позволили мне использовать для собственной материализации только природные явления.

— Будешь, как бог, значит, гром и молнии?

— Так точно, и ветер, — ответил помощник.

— Ясно, и огонь из куста, — вялым голосом добавил Дима и покрутил перед глазами бутылку “бурбона”.

— Мне бы ее завернуть во что-то, газету, или кулек? Слышишь?

— Могу ветром принести вон ту бумагу, — ответил помощник.

Дима покрутил головой в стороны, изучая периметр.

Постамент памятнику Колумбу, невдалеке, с четырех углов украшали миниатюрные, чугунные стелы, одну из них обернул лист бумаги, той в которую заворачивают, “с собой”, еду в ресторанах.

— Ветром принесешь? — удивленно переспросил Дима помощника.

— По другому не смогу, ограничения.

— Слушай, вы серьезная кампания, что за ветер? Я тут, что один гулять буду?! Мне восемь лет, ты про киднепинг, детскую проституцию слышал? Я же белый ребенок, который находится за десять тысяч километров от своего дома!

Дима внимательно осмотрел себя с ног до головы. Он был крепкий мальчуган, невысокого роста, с небольшим, симпатичным брюшком и длинными вьющимися волосами.

— Вы же здесь с родителем?

— С родителями, — кривляя голос помощника, сказал Дима, — тут двое моих пап, забыл?

— Нет, конечно, — не обращая внимания на тон, ответил голос, — я не человек, у меня нет такой функции — “забыл”. Технически ваши отцы, это один человек, все воспоминания извлечены из одной матрицы.

— Головы, — поправил помощника Дима.

Дима почему-то вспомнил, что только однажды обращался в поддержку google с вопросом, в 2011 году, когда они объединились с yuotube. Он тогда навсегда потерял доступ к своему видеоканалу.

— Это досадное недоразумение, — произнес помощник.

— Что? — спросил Дима.

— Потеря видеоканала, вам надо было быть настойчивей.

— Я написал двадцать три письма! В пятнадцать лет! Написать двадцать три письма?! Ты, понимаешь, о чем говорит этот факт?! И ни одного ответа!

По голосу Димы было слышно, что обида не прошла.

— Все ваши письма сохранены, — миролюбивым тоном произнес помощник.

— Ясно, — Дима махнул рукой и пошел за бумагой, чтобы завернуть бутылку.

— Я бы принес, — пробубнил в ухо помощник.

— Ага, чтобы я ловил ее на ветру? Что с арками?

— Есть Девять даров Святого Духа, Девять плодов Святого Духа, Девять Евангельских блаженств, Девять обещаний «побеждающему», Девять чинов ангельских: Серафимы, Херувимы, Престолы, Господства, Силы, Власти, Начала, Архангелы и Ангелы, — монотонным голосом перечислил всех помощник.

— Причем здесь арки?

— Вопрос был про число “Девять”, — безразлично ответил помощник.

— Ладно, забыли, — сказал Дима, аккуратно завернув бутылку в бумагу.

Солнце находилось в зените, и Дима пошел к собору, там тень была гуще.

— Я буду напоминать время, каждые пятнадцать минут, — сказал голос. Для корректного завершения операции возвращения, вам потребуется прибыть обратно на площадь “Colon”, к двум часам, после полудня. Т.е., через два часа десять минут.

— Теряю время, — подумал Дима. — Куда идти?

— Именно идти, — довольным голосом подтвердил помощник, — общественный транспорт в Санто-Доминго отсутствует, есть частные перевозчики, но им запрещен доступ в колониальный город. В такси садиться не рекомендую. Таксисты по совместительству сутенеры и наркокурьеры, тесно сотрудничают с организованной преступностью и не брезгуют грабежами туристов. Тем более у вас нет денег.

— Я согласен идти, — раздраженным тоном ответил Дима, — понял я, что придется топать моими маленькими ножками по мрачным и опасным, городским переулкам. Куда идти?

— Маршрут протяженностью два километра семьсот метров, время в пути — двадцать восемь минут.

— Это мы еще посмотрим. Куда? — спросил Дима.

— 170 метров прямо, потом направо, 400 метров…

— Ясно! — оборвал на полуслове голос Дима, — дальше по дороге расскажешь.

За прошедшие восемь минут сеанса Дима не встретил ни одного человека.

— Что за дела? Где все люди? — спросил он помощника.

— 2004 год — не слишком урожайный на воспоминания. Мы обработали большой массив данных, но там, в основном, впечатления туристов. Доминикана отображена с абсолютной точностью, в моментах, что касаются флоры, фауны, архитектуры, — с нотками гордости в голосе закончил он.

— То есть я буду гулять по живописному, безлюдному городу?

— Нет, конечно, — ответил помощник, — просто картина мира не полноценная, при реконструкции используются воспоминания гостей острова, и конечно же вашего отца.

— Ясно. Значит, меня ждут наркоторговци, и беглые преступники. Правильно?

— Еще педофилы и другие извращенцы, — дополнил Димин список помощник.

Пройдя один квартал, мальчик остановился на перекрестке. На угол дома было прибито баскетбольное кольцо.

— Помню, папа рассказывал мне о нем, — сказал Дима вслух, показывая рукой вверх.

У обочины стояли две припаркованные развалюхи, сразу напротив красивой кованой решетки запирающей террасу на первом этаже.

Дима загляделся на ржавые автомобили и споткнулся о камень, сильно ударившись мизинцем.

— Что же так больно то! — громко, со злостью закричал он.

— Абсолютная достоверность ощущений, вы полноценный субъект реальности.

Дима, не обратил внимание на эти слова, посчитав их обычной рекламой.

— Вы бы ботов запустили, а то грустно, как по Припяти гуляю.

— Это не игра, “showmylife” — это дополнительная, персональная реальность, которая основана исключительно на человеческих воспоминаниях, проблема в том, что пока, система, не предполагала гостевого входа, а у вас нет личных воспоминаний о Санто-Доминго.

— Что это значит, — спросил Дима. Он сел на бровку и с усердием массировал ушибленный палец.

— Вы воспоминание в чужих воспоминаниях, простите за тавтологию.

— Я — это я, я не воспоминание, — пробубнил Дима, встал и решительно зашагал вперед. — Странно, ты не похож на обычного помощника?

— Я не необычный, я экспериментальный, у меня также есть воспоминания, как и у вас. Система так стабильней работает.

— Ясно, — ответил Дима. — Учту.

Через семь минут он вышел на набережную и получил похвалу помощника, за опережение графика.

На самом деле Дима был благодарен “showmylife” за возможность поговорить с отцом, именно в 2004 году. Вдруг Диму осенила догадка.

— Воспоминание? Я что копия?

— Абсолютно верно! — подтвердил помощник.

— Странно, а чувствую себя, как живой.

— Это философский вопрос, — сказал голос.

— Чувствовать себя живым?

— Да!

— Только не цитируй мне великих, ладно, — сказал Дима и почему-то разозлился.

— Я и не собирался! Надо попросить, чтобы я что-то сделал, такой функционал.

— Ясно! Куда дальше?

Дима вышел к широкой дороге, справа от него находился парк.

— Идите вдоль шоссе, по набережной, расстояние один километр восемьсот метров.

— Люди хоть будут?

— Тут нет людей, — ответил голос.

— А как вы их называете?

— Мемрики.

— Мемрики?

— Так точно!

— И я мемрик?

— Да!

— Черт, — выругался Дима, — а я боялся, думал я реальный.

— Вы реальны, во всяком случае, вас очень трудно убедить в обратном.

— Это точно, палец на ноге болит до сих пор, — ответил Дима.

На парковых лавках сидели мамаши, рядом стояли коляски. Дима заметил, что они курили сигареты и о чем-то увлеченно болтали.

Мимо него, по шоссе, с гулом, проносились автомобили. Когда Дима подошел к первому светофору рядом остановился экскурсионный автобус. Из двери выпорхнула девушка, оценивающе посмотрела на Диму и спросила про родителей.

— Мне надо ей отвечать, — спросил Дима помощника, глядя незнакомке прямо в глаза.

Это была не дерзость, просто Дима боялся выдать себя взглядом. Одета девушка была в короткую юбку, клубный пиджак, и носила белые гольфы, аккуратно натянутые до аппетитных коленок.

Брови красотки вздернулись вверх.

— Не обязательно, — ответил голос.

Девушка покрутила головой во все стороны, удивление на ее лице усилилось.

— Она тебя слышит?

— Конечно.

— Ясно. Мне можно идти?

— Да, до возвращения осталось: один час пятьдесят пять минут, — отчитался помощник.

Мальчик перешел дорогу, и продолжил свой путь по набережной, пока не увидел обелиск, воткнутый в середину перекрестка.

Из этой поездки, в их семье сохранилось две фотографии, с изображением отца, одна была сделана именно на этом месте.

Дима прекрасно помнил момент, когда в первый раз смотрел фото. Он рассмешил тогда отца версией про египтян, которые жили за тысячи лет до Колумба, и, судя по обелиску, первыми открыли Америку.

Дима шел не спеша, напряженно думая о предстоящем разговоре.

— Вы можете поговорить со мной, как с внутренним голосом, — промолвил над ухом помощник.

— Ты сейчас ветер?

— Бриз.

Дима повернулся к океану лицом.

— Пахнешь как настоящий океан, — задумчиво сказал он, и услышал сдавленный смешок, над своим правым ухом.

— Что смешного? — строго спросил Дима.

— Все ваши убеждения в достоверности основаны на внутреннем опыте. — ответил голос. — Это смешно. Мы ведь находимся в программе.

— И что? — строго спросил Дима.

— Ничего. Смешно.

— А на чем основано ваше ощущение достоверности? — перекривил помощника Дима.

— На данных.

— Попробуй мне, только испорти океан своими данными, — сжав кулаки, зло прошептал Дима.

— Если вы хотите, чтобы я что-то испортил — вам надо попросить.

— Еще чего? Не буду я тебя ни о чем просить, — сказал Дима.

— Значит, я ничего не испорчу, — таким же веселым голосом ответил помощник.

Дима наконец увидел отель, он узнал его по костлявой пирамиде, висячей над главным входом.

Надо было снова переходить дорогу, но Дима до сих пор не решил, что скажет отцу. Может, просто так поговорить, ни о чем? — подумал он. Это было их любимое занятие. Отец больше всего в жизни, любил обсуждать фильмы, характеры героев, достоверность фактов и теорий, любил прервать детектив, сразу после завязки сюжета, и отгадать убийцу, просматривая покадрово, каждый эпизод. Иногда им удавалось раскрыть преступление, иногда нет, но это было всегда весело.

— Вы хотели сказать отцу, что он умирает, что ваша встреча была последней, и вы больше не увидитесь, — сказал голос.

— Хотел, — грустно ответил Дима. — Хотел. А надо?

— Конечно! — ответил помощник. — Он должен огласить вам свою последнюю волю, дать распоряжение по поводу своих похорон, может быть исповедоваться, дать напутствие. Вас, сюда, по этой причине, и пустили.

— Я ведь уже не ребенок, — сказал Дима, разглядывая свою ногу в сандалике. — На самом деле мне уже тридцать лет, ему, в 2004, исполнилось тридцать три. Мы же ровесники.

— Вы забыли, что их двое, — хихикнул голос, — второму папе — пятьдесят пять. Поговорите с ним.

— В туалет хочу, — неожиданно сказал Дима.

— Спуститесь к океану, по камням, через десять метров налево, — посоветовал голос.

— Я не о том. В туалет реально хочу, у меня, что есть мочевой пузырь?

— Конечно есть, вы нормальный, полноценный ребенок, — ответил голос.

— Что это значит?

— Ничего особенного, вы обыкновенный мальчик, без дефектов и патологий, абсолютная посредственность.

— Что?!

— У вас нет особых талантов.

— Ты это о чем? О каких талантах? И перестань обзываться! Я спрашиваю о своих личных потребностях. Если я должен испражняться… значит и есть, и пить захочу? — закончив фразу, Дима почувствовал, как у него пересохло в горле.

— Вы не прочитали инструкцию?

— Нет! Кто читает ваши инструкции?!

— Напрасно. Хотите пришлю?

— С ветром?

— По-другому не получится, я предупреждал об ограничениях.

— Зачем мне инструкция, ты же мой помощник, значит, помогай! — грозным голосом потребовал мальчик.

Дима спустился к океану, по огромным валунам. Оглянувшись по сторонам, он заметил вдалеке, только одного человека. Было не понятно, мужчина это или женщина. Человек стоял на камнях, повернутым к нему спиной.

Вода была темная и гладкая и немного блестела на солнце, напоминая ртуть.

— Первый раз писаю в океан, — про себя сказал Дима.

— Как ощущения? — спросил помощник.

— Облегчение.

— Удовольствие?

— Есть такое дело, — подтвердил кивком головой Дима. — Все, как в жизни. Только я не помню, чтобы что-то пил?

— Вам восемь лет, шесть месяцев, два дня, три часа и пятнадцать минут, — ответил голос. — Если вы попытаетесь, то вспомните, что полчаса назад, с друзьями, на большой перемене, обманув охранника, покинули охраняемый периметр, через дырку в заборе, и купили в торговом киоске литровую бутылку “пепси-колы”.

— Точно! — радостно вскрикнул Дима. — Я помню! Лимон!

— Абсолютно верно, “Pepsi Limon”! Вы выпили напиток залпом. Вот результат.

Дима покрутился из стороны в сторону, школьные воспоминания подняли ему настроение.

— Я, почему-то, никогда не вспоминал об этом. Было весело, я тогда тоже не смог добежать до туалета, океана, правда, поблизости не было, пришлось довольствоваться кустами.

— Это ваша жизнь.

— Да, мои воспоминания.

Помощник отбил следующую четверть.

— До возвращения осталось сто минут.

— Понял, — сказал Дима, застегивая штаны. — Думаю, они подвезут меня, обратно, на такси. Сколько там осталось, какое расстояние?

— Двести шестнадцать метров, но вы уже практически на месте, ваши отцы собираются начать бухать, так что поторопитесь.

— Так у меня с собой, — сказал Дима и поднял руку с бутылкой вверх.

— Вас в их планах нет.

— Послушай, — сказал Дима, подходя к переходу, — ты ведь программа?

— Да, — ответил помощник.

— Ты знаешь и прошлое и будущее?

— Конечно.

— Значит, ты все знаешь? В смысле, ты можешь мне рассказать, что произойдет дальше?

— Да, — коротко ответил голос, и ветер поднял юбку проходящей мимо девушки. Красавица рассмеялась, и посмотрев на пялящегося во все глаза Диму, погрозила ему пальчиком.

— Ты тут словно бог, — не отводя взгляда от стройных ножек девушки, сказал Дима.

— Так и есть!

— Можешь всем управлять?

— Не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово.

— Объяснишь?

— Нет! У тебя мало времени. Забыл, зачем ты здесь?

— Нет, — ответил Дима. — Я, как раз пытаюсь во всем разобраться.

Консьерж, одетый в брючный костюм, с ног до головы измерил появившегося возле главного входа в гостиницу мальчика. Он попытался остановить ребенка, но к входу подъехало такси, надо было быстро грузить багаж выезжающего постояльца.

В холле отеля людей было немного. Дима беспрепятственно прошел “зону ресепшн”, поднялся по ступенькам и остановился возле огромного окна, за которым находился роскошный водопад и озеро, с черепахами. Не в силах отвести взгляд от прекрасных рептилий, он спросил помощника.

— Мне, дальше, куда?

— Прямо, — прошептал сквознячок.

— А потом?

— Они сейчас возле бассейна, купаются.

— Значит я пришел?

Его вопрос остался без ответа.

Внутренний двор отеля занимал огромную площадь. Дима сразу как вошел туда, увидел смеющегося отца, облокотившегося спиной на высоченную пальму. Он выглядел бодрячком и просто сиял от радости. Человек, с которым папа говорил, лежал на топчане.

— Он такой счастливый, я давно не видел его улыбку на лице. Даже жаль их прерывать.

— Он говорит сам с собой.

— Но это же не иллюзия?

— Нет конечно, это данные — воспоминания, распознанные, классифицированные, переведенные в код, который был скомпилирован в программу “showmylife”.

Дима, глядя на отца, никак не мог сосредоточиться. В последнее время, он часто навещал его в больнице, пытался поговорить (как в кино разговаривают), с впавшими в кому людьми, но у него никогда не получалось связать даже два слова. Буквально. Болезнь не сделала их ближе, а наоборот, отдалила друг от друга. Дима никак не мог смириться со смертью, она казалась огромной несправедливостью. Отец говорил, что любовь побеждает смерть, но в жизни смерть была непобедима.

— А сколько времени может работать эта программа? — спросил Дима помощника.

— Эта программа может работать бесконечно, — ответил голос.

— Как это?

— Программа интегрирована в систему, как кластер, массив данных не растет, значит, дополнительных ресурсов не требуется. Есть проблема с энергообеспечением, но она решается.

— И много этих кластеров? — спросил Дима.

— Двенадцать миллиардов.

— Ого, вы успели оцифровать воспоминания стольких людей?

— Это было не сложно, воспоминания — это жизнь, вы сами ее стали фиксировать и сохранять.

— А эмоции? Индивидуальность?

— Я не уверен, что мои объяснения будут вам понятны.

— Ладно, — согласился Дима, — а как ты меня выведешь из системы.

— В инструкции все написано, — в голосе помощника послышалось волнение.

— Забудь про “написано”, я ее не читал, говорил же уже!

Мужчина возле пальмы прищурился, заметив Диму.

— Есть контакт, — сказал голос.

— Он узнал меня?

— Конечно, вы же его сын.

— Что мне делать?

— Идите к нему, до возвращения осталось семьдесят пять минут.

Дима нерешительно ступил на газон, и пошел по направлению к отцу. Человек, который лежал на топчане привстал и повернул к нему голову. Оба мужчины радостно улыбались.

— Как ты сюда попал? — спросил Олег Дмитриевич и крепко прижал к себе сына. — Вот так сюрприз!

— Гостевой вход, — ответил Дима, выпутываясь из объятий. — Ты снова в коме, а я так и не успел с тобой поговорить.

— Я так понял, со мной обниматься не надо, а! — папа в молодости схватил Диму на руки и раскрутился вокруг своей оси. — Вот так встреча! Я с тобой только что по телефону говорил, ты хвастался оценками в школе.

Дима развернул бутылку “Джим-Бима” и протянул родителям.

— Может выпьем?

— Чего? — встрепенулся молодой Олег Дмитриевич. — Я тебе выпью! Совсем сдурел!

— Папа, объясни ему, что мне тридцать лет, — попросил Дима отца постарше.

— Тебе восемь с половиной лет! Дай сюда! Где мама, когда вы прилетели? И зачем? Я же запретил, здесь небезопасно! — отнял бутылку и стал засыпать Диму вопросами, отец помоложе.

— Ты ему, что ничего не объяснил? — спросил мальчик.

— Зачем? Я здесь не для этого, — ответил отец постарше.

— Вы что знакомы? Вместе прилетели? Да? Разыграть меня хотели? — не унимался молодой папа. — А где Алиска? Куда маму дел? Я так счастлив!

Папа искренне радовался и Дима понял, что ему будет очень трудно объяснить реальное положение дел.

— Я сам прилетел, если можно так выразиться. Мама дома, — ответил он. — Ты присядь, надо поговорить.

— Постой! Как дома? Как ты пролетел десять тысяч километров без мамы? Разыгрываешь?

— Нет, пап, ты выпей, я тебе все объясню, только позже.

— Что значит выпей? Я тебе что алкоголик? Давай объясняй! Или нет, я сейчас сам позвоню маме и все узнаю.

Дима подумал, что это был самый лучший выход из положения. Он поговорит с мамой, потом с ним, вторым, тем, что сейчас дома, и будет проще все объяснить.

— А его на время выключить нельзя? — спросил, на всякий случай, Дима помощника.

— Здесь ничего не выключается и не включается, программа работает по принципу работы жизни, — ответил голос.

— Чего?!

— Надо читать инструкцию, — сухо промолвил голос.

Папа что помоложе, тем временем закончил разговор и вернулся к ним. Надо отдать должное, держать себя в руках он умел здорово.

— Я только что с тобой говорил, — сказал он, садясь на топчан и открывая бутылку бурбона. — Ты молодец, десятка по математике.

Он сделал большой глоток, достал сигарету и закурил. Папа постарше, присел рядом, пригласив Диму стать в центре.

— Понимаешь, я это ты, только через двадцать лет, — начал он.

— Не так пап! Дай я объясню! Это не жизнь, нас тут нет, а вы, — Дима показал на своих отцов пальцами обеих рук, — вы мой папа, в разное время, с промежутком в двадцать лет. Это программа, иллюзия, воспоминание.

Папа постарше отпил из бутылки виски и сказал.

— В общем, ты все правильно сказал, только ему видно, как-то не по себе, от таких слов.

Пока они говорили, небо затянуло тучами, и прогремел оглушительный гром.

— Валить надо, — сказал отец помоложе, — сейчас ливанет!

Они перешли на крытую террасу и заняли угловой столик.

— Значит программа? Как виндовс?

— Типа того, — ответил Дима, потом поднял голову и прошипел, — может, поможешь?!

— Чем? — ответил голос.

— Кто это? спросил папа помоложе.

— Помощник, — ответил ему отец постарше.

— Ты знал?

— Ну да.

— Значит ты это я?

— Ага.

— А я могу сорвать вон те зонтики, — вмешался голос.

— Зачем? — спросил Дима.

— Чудо совершу, продемонстрирую сверх способности.

— Давай! — поддержал его отец помоложе, — Чудо это, как раз то, что мне сейчас надо.

Ветер повалил зонты, и перевернул стопку топчанов, закинув три в бассейн.

— А еще один можешь?

— Легко, — сказал голос, и забросил в бассейн еще одну штуку.

— Круть! — обрадовался молодой папа, — а вы что умеете?

— Ничего такого, — ответил Дима.

— Совсем ничего?

— Ну, у нас есть воспоминания о будущем, — задумавшись ответил Дима.

— Это не ничего, — довольно крякнул молодой папа.

— А ты, старикашка? — обратился он к самому себе.

— Я на двадцать лет тебя старше.

— И все?

— Ну и умнее, и мудрее, и красивей.

— Да ладно! Но спорить сам с собой не буду, — он широко улыбнулся. — Ты мне нравишься старикашка. А ты, что скажешь? — он поднял голову вверх.

— Я скажу, что Диме осталось полчаса до эвакуации, отвезите его на площадь “Colon”, — ответил голос.

— Иначе что?

— Ничего, система восстанавливает исходный код, каждые два часа восемнадцать минут.

— Поэтому мне надо вернуться на площадь? — спросил Дима.

— Да. Только так ты можешь остаться, тут, еще на два часа восемнадцать минут, — ответил голос.

— Иначе? — спросил Дима.

— Ни люди, ни мемрики не любят о таком говорить. Вы не можете представить смерть.

— А ты можешь? — спросил помощника молодой папа.

— Мне не надо ничего представлять, я же программа, — ответил помощник, — смерть — это обыкновенная функция системы, как и рождение.

— Объясни, — попросил папа постарше, — мне, похоже, такая информация очень пригодиться, я как раз умираю.

— Вам не дует? — спросил голос.

Только тут все присутствующие заметили, что порыв ветра не утихал уже несколько минут, во дворе гостиницы бегали люди и ловили пляжную мебель, громко ругаясь. Ветер дул в лицо всем членам семейства, от чего волосы поднялись дыбом, как после неудачной сушки феном.

— Потерпим, — за всех сказал Дима, пытаясь пригладить челку, — продолжай.

— Тут нечего объяснять, это как вкл. выкл. в твоем смартфоне.

— Ты сейчас говоришь про мемриков? — спросил Дима.

— Вам придется ехать в карете, такси не поймать, — вместо ответа сказал голос, — поторопитесь.

Дождь мгновенно закончился.

— Здесь так всегда, — отметил молодой папа, — солнце жарит, ни одного облачка на небе, потом бац, в одно мгновение налетели тучи, ливануло, как из ведра, секунда прошла, снова солнце жарит, а на небе не облачка. Тропики.

Папы держали Диму за руки. Он, если честно, больше восхищался самообладанию молодого отца. Вот так, спокойно, воспринять новость о том, что ты программа, живешь в воспоминаниях, разговариваешь с собой из будущего, и держишь за руку своего тридцатилетнего сына, в теле восьмилетнего ребенка… и не сойти с ума… это было по-настоящему круто.

Как только они сели в карету со всей силой грянул солнцепек. Когда карета тронулась, молодой папа отметил.

— Алиски не хватает. Как, она, кстати?

— Переживает, — ответил Дима.

— Это понятно, а чем занимается, ты же уже взрослый… у тебя семья кстати есть? Жена, дети?

— Нет, мне всего тридцать, — ответил Дима.

— Все в игрушечки играешь?

— Угу.

— Молодец, — рассмеялся молодой папа, так держать. — а мне понравилось, слышишь? — сказал он задрав голову. — Как система восстановится, я все забуду?

— Нет, это воспоминание останется, — ответил голос.

— Правда? — спросила семья хором.

— Да, это воспоминание Димы.

— Опа, — сказал постаревший папа, — значит в воспоминаниях Димы, мы будем живы, все помнить и история продолжиться?

— Так точно, — по-военному ответил голос.

Когда карета въехала на площадь, на мгновение выключился свет и Дима почувствовал удар в спину. Он успел только подумать: жизнь, смерть, вкл., выкл, и услышал голос молодого папы.

— А пойдем, поедим, тут готовят отличную курицу, лучшая еда в Санто-Доминго.

Дима открыл глаза, оба папы держали его за руки и вели в сторону ресторана, на первом этаже отеля “Conde De Penalba”.