Create post
Books

Старый "Новый режим"

Колеров М. Новый режим. — М. : Изд-во «Дом интеллектуальной книги» и Модест Колеров, 2001. — 200 с.

Довелось на днях, с подачи Александра Морозова, перечитать знаменитый сборник бесед «Новый режим», составленный Модестом Колеровым в июле 2001 г. — среди его собеседников нескольких предшествующих месяцев — Алексей Зорин, Максим Соколов, Кирилл Рогов, Константин Крылов, Алексей Козырев, Александр Архангельский и другие — примечательно, что пятнадцать лет все собеседники Колерова так или иначе остались заметными и известными фигурами — нет ни одного, относительно кого приходилось бы припоминать «кто это?», они остаются на слуху. И это само по себе показательно — поколение не сменилось.

В этих разговорах на удивление много знакомого. Так, Кирилл Рогов говорит о тогдашней власти:

«Сейчас они думают, что управляют всем. В один прекрасный день тридцать пять долларов за баррель кончаются, и оказывается, что они ничем не управляют» (стр. 193)

или, совсем в ином регистре, Максим Соколов:

«Важно то, что общественный контроль за властью выводится за политические рамки, рамки традиционной политики. Все, кто пытаются говорить от имени общества, кто апеелирует к высшим ценностям, предполагают, что существуют во внеповседневном пространстве» (стр. 67 — 68) —

они говорят от имени «честности», своего морального статуса, который, собственно, не предполагает разговора — а лишь обвинение. Единственное, что обозначает время произнесения — это слова об «общественном контроле за властью», след ожиданий и настроений предшествующих пятнадцати лет.

Впрочем, куда существеннее другие сходства — разговоры о необходимости нового политического языка, выработки понятий, адекватных времени — сознание, что существующий язык проваливается между смыслов.

«Новый режим» отчетливо обозначает водораздел — в ощущении, пронизывающем большую часть разговоров: предыдущее десятилетие оказывается временем, когда нет возможности что-либо ждать или на что-либо рассчитывать — все может рухнуть в любой момент, каждый поворот грозит обернуться катастрофой. Логика этого времени предстает в «индивидуальном успехе», о котором рассуждает Виктор Мизиано — «индивидуальный успех предполагает максимальную свободу от любых обязательств, в том числе и от идеологических обязательств» (стр. 121) — ставка на этот успех означает, что нет никакого смысла полагаться на какие-то сообщества и институции.

Рубеж «нулевых» здесь предстает как время, когда появляется возможность мыслить во времени — запрос на государство и удовлетворение этого запроса, на какую-то предсказуемость и порядок. Но что еще интереснее — это то, что разговоры начинаются с «национализма», «нового режима» как националистического — и национальных интересов — здесь «национализм» и оказывается противоположностью «индивидуальному успеху», т.е. логике исключительно индивидуального выживания.

Рубежным оказывается Косово, бомбардировки Сербии — то событие, когда прежняя мечта встроиться в «свободный мир» рухнула — Запад потерял в глазах многих очарование места соединения веры и реальности, оказалось, что ценности права, порядка, свободы и справедливости — предаются и там, с лицемерием не меньшим, чем здесь. Отсюда и тройственный ход — для одних из последних сил утверждать реальность «воображаемого Запада», для иных — обнаружить, что отстаивать «западные» принципы приходится ради них самих, в том числе и против самого Запада, для третьих — отвергнуть сами принципы как иллюзию, лишь лицемерное прикрытие «вечного одного и того же» порядка насилия и несправедливости.

И не менее интересно составить перечень тем, окончательно снятых с повестки — это и почти общая убежденность собеседников о грядущем усилении или опасности «левой» идеи в ее разнообразных изводах, и значимость разделения на «правых» и «левых», где «левый либерал» кажется более далеким от «правого», чем не-либерал от либерала, и ожидание новой политической борьбы, и отзвуки 90-х, которые звучат дурной пародией, как в словах Екатерины Деготь:

«У России есть три проблемы: православие, кириллица и огромное пространство. Три объективных проблемы, которые делают очень затруднительным ее существование в мире. […] Я думаю, что и экуменическая уния, и частичный переход на английский или просто латиницу, и расчленение страны или хотя бы автономизация ее частей непременно произойдут, хотя и не в наши с тобой дни» (стр. 100).

А в целом — удивительно наблюдать, сколь близким оказывается время рождения «нового режима», 1998 — 2000 гг., к нашему дню — это все одна эпоха, теперь, правда, лишенная прежних ожиданий и обретшая определенность, но вполне узнаваемая в давних разговорах.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About