28-летний добрый тепло-сентябрьский художник об искусстве, путешествиях автостопом и интуиции, в жанре легкости ведущей его по жизни.

Ташкент — прекрасный мир. Там я вырос и сформировался. Совсем другая культура и другая атмосфера. Я рос среди солнца, любви. Там классно. Ребятишками бегали на крышу, змеев пускали, жили на деревьях.

Девяностые. Пришлось уехать на Урал. У меня родители там родились и выросли.

Такая школа жизни началась. Дети показались страшные, на улицах наркоманы, суровые условия. Все побаиваются, сторонятся.

Я закончил 11-й класс, начал думать, как жить-то дальше. Брат поступил в Магнитогорск на педагогический, художником. Решил пойти по его стопам. Рисовать мне всегда нравилось.

Сначала пошел в художку. И меня туда взяли, дядьку такого. Обычно же детишек берут, и они там в течение 5 лет учатся. А я такой пришел, и мне тоже, видите ли, рисовать надо.

На меня повлияло то, что я видел комету. Как раз в то время пролетала какая-то комета и у нас было видно ее прямо из окошка. Я каждый день в течение недели наблюдал, как она медленно-медленно передвигается. Такое зрелище…

Неплохо, конечно, учиться основам.Но это совсем необязательно. Я учился. Правда тогда ничего не соображал. Очень любил рисовать, знал, что существует определенная система и стал делать как все вокруг. В общем, год я там отучился и поступил в Магнитогорск на заочку.

Я читал книгу о Микеланджело, он хотел учиться рисованию. Его готовы были обучать за определенную плату, а Микеланджело убедил обучать его за плату его отцу. У меня как-то так и вышло с училищем в Челябинске. Хотели взять на архитектуру. Я сказал, что пойду только на художника. Туда и взяли.

Под конец 4-го курса у меня появилась девушка. Друг ее семьи — Балясников Владимир Васильевич. Он учил детей и взрослых рисовать в маленькой студии. Бесплатно. Хотел приобщить людей к искусству. Я попал под его крыло, когда стал заниматься, стал выбрасывать свои эмоции.

Для искусства важна свобода мышления

Я сбежал из училища. Потому что, то чему нас учат это вообще не то, чему надо учить. Учат с каких-то азов. Говорят, вам нужно научиться тому и этому. А на самом деле нет никакого слова «надо» или «не надо». Это же мой личный мир, мои эмоции. Их надо чувствовать. И только я знаю, как их выразить. «Делать так, а не иначе…»? Ну, это очень странно звучит.

Впервые автостопом путешествовал — ехал в Великий Новгород на заработки. Что-то реставрировал. Поехал и доверился вселенной. В итоге не пропал.

Для художника необходимо вырывать себя из этого замкнутого круга реальности. Ставить себя в ситуации, где ты уже не контролируешь происходящее. Доверять себя сверхъестественному.

Путешествуя, я почувствовал свободу. Понял, что я нифига не раб этой системы. Могу запросто передвигаться на такие расстояния.

Талант есть есть у каждого. Даже не талант, естественная потребность человека к искусству. Но не каждый это выражает. В полотнах или кино.

У меня отец умер. Перелом в жизни заставляет думать.

Я выражал свои эмоции через автопортреты. Садился перед зеркалом. Я же себя знаю, мне легко себя исказить, что-то выдумать.

Природа каждый раз как будто направляет. Важно уметь доверять ей, доверять жизни.

У меня нет темы творчества. Не хочу себя ограничивать темой. Делаю, что чувствую. Например, иду по парку, темно и тут раз и накрыло. Я увидел картину. Такую: кусок парка, какие-то торчат деревья, все утопает в темноте. Я взял и у меня это все пережилось внутри. Я увидел лежащую фигуру. Захотел это выразить. Пришел домой, быстро взял масло и намалевал. Свои чувства посредством каких-то образов.

Когда попадаю в какую-то суету, бытовуху, что-то меня начинает грузить, я вспоминаю о том, что жизнь она конечна. И мне хочется наслаждаться жизнью. Это ценно и важно.

Меня очень часто вдохновляют детали. Воробушки какие-то. Птичка мимо пролетает, и я вообще счастлив. Я восхищаюсь, что она летит, что у нее какая-то форма. Они прекрасны. И так все что угодно.

Дуновение ветра, что-то неуловимое. В этом и заключается творчество человека.

Достаточно часа-двух, чтобы нарисовать картину. У меня такое бывает. Я чувствую, то что я хочу. И когда я растворяюсь в этой реальности, все как-то легко получается. Рисую, и я доволен.

Все должно быть легко, на мой взгляд. Если я долго что-то делаю, подкрашиваю, дорисовываю, как правило я это просто рву и выкидываю. Грязь получается, что ли. Я много-много чего туда вкладываю и у меня этот энергетический посыл не чистый.

Моя мастерская — комната в общаге

Я переехал в Питер весной, походил на подготовительные курсы, поступил и уже стал учиться в Мухе. Я трудился, хотел этого и все получилось.

Думал поступить на иконопись в Московскую духовную академию. Взял академ, смеха ради, первого апреля. Получил благословения епископа. Но передумал.

Вера… Я стал задаваться вопросами, почему что-то запрещено между людьми. Если ты искренне любишь, почему что-то нельзя делать?

Если человек свободен в своем выборе и Бог — это любовь, какие могут быть границы? Любовь же безгранична. Я никак это не мог понять.

Решил подвергнуть себя испытанию. Новое путешествие автостопом

Решил подвергнуть себя испытанию. Новое путешествие автостопом. Года 4 назад. Перешагнуть через то, что мне мешало, что мне мешало быть собой. Все что у меня было с собой — пенка. Уговорил друга поехать до Урала, откуда хотели в Абхазию. Взял резаки для гравюр, у меня не было фотоаппарата и так я мог «фотографировать». Нас подвез киргиз-дальнобойщик. Добрый, открытый. Он в Краснодар через Москву ехал.

Я тогда впервые увидел море. Сюрреалистическая картина.

Ближайшая часть моря освещается фонарями. Возле берега тела. То ли люди, то ли тюлени, то ли вообще инопланетяне. А за ними небо, стена циклона и иногда сверкают вспышки молний.

Я мечтал поехать в Абхазию, сплести хижину из березы как в «Доме Солнца» и жить там.

В Абхазии мне снились классные, цветные сны про мандариновые деревья. Мы нашли место прямо возле моря и там жили неделю. Питались улитками и чечевицей.

Я не спал ночи, просто сидел у костра с фонарем на лбу и рисовал.

Я боролся со своими барьерами в творчестве. Пытался прослушиваться к своему внутреннему видению. У человека же существует анатомия. А я не оглядываюсь на анатомию, пытаясь чувствовать, решил нарисовать человека с помощью интуиции. Для гармонии, чувствую, что на ноге пятно добавить. Смотрю в книгу и все совпадает. Нужно доверять интуиции.

Не оглядываясь на анатомию, решил нарисовать человека с помощью интуиции. Для гармонии, чувствую, что на ноге пятно добавить. Смотрю в книгу — всё совпадает. Нужно доверять интуиции — бороться со своими барьерами в творчестве.

Любимый цвет? У меня его нет. В картинах все как-то интуитивно.

Нравится общаться с поверхностями. С бумагой, с холостом. Сначала рисую ту линии, которую хочу, чувствую. Острую или волнистую. И она дает мне подсказку, что рисовать дальше. Получается такой диалог с поверхностью. Я что-то вбрасываю, а она дальше меня направляет. Постепенно я начинаю видеть образ. Раз и цветок, а из цветка вырастает человек. Начинаются полеты фантазии.

Я научился возвращаться в детство. Пришел в Мухе в общую группу, там стоял обогреватель. Дует ветер теплый. Я сел, расслабился. Этот запах, этот воздух, этот ветер. И я в детстве, в Ташкенте. Поднимался по лестнице, залезал на деревья, все в воображении. Иногда я так переношусь. Картины Ташкенту посвящаю.

Цена картины зависит от моды

Нельзя говорить, что это искусство, а это не искусство. Это все перемывание косточек, дурацкие сплетни, мнения отдельных людей.

Мне очень нравятся инсталляции из мусора. Был мусор, никому не нужный и тут бац стал произведением искусства.

Многие выставки надуманные, ненастоящие. Просто демагогия, болтовня. А в искусстве очень важно попутешествовать. Когда человек приходит в галерею или на выставку, нужно окунуть его в эту реальность, в этот мир. Сделать это убедительно, честно, доверяясь себе.

Любить — цель у человека поставлена.

Порадовался, когда смотрел детские рисунки. Каждый рисунок совершенно своеобразный, целый мир. Было здорово там находится. У детишек это было действительно искренне.

Подготовлено специально для проекта SALT .