На «Идеальном муже» зрителей беспощадно подвергают шоковой терапии. Заставляют смеяться и ужасаться, искать в самом себе червоточины, уворачиваться от острых режиссёрских стрел, заряженных как положительным, так и отрицательным зарядом пушечной мощи, каждого в зале испытывают на прочность и порочность. Выживают сильнейшие, слабые покидают театр в антракте. И те, кто выходит со спектакля возмущённым и обеспокоенным, и те, кто аплодирует стоя, кажется, достигают желаемого режиссером эффекта. Эффекта осознания того, что происходящее на сцене неправильно, и с этим нужно что-то делать.

Идеальный муж живет в ЖК на Цветном. В его квартире панорамные окна с видом на церковь. Каждое утро его жена готовит овсяную кашку с маслицем для его сгорающего в огненном пламене гастрита желудка. Он «министр резиновой хрени». Он счастлив. Его жена тоже, но только, когда на ее счет капает bablo. Она живет без любви. Он любит и любим. Его любовь — это бывший киллер, а ныне звезда российского шансона Лорд. И длилось бы счастье этого треугольника вечно, если бы не появился четвертый угол — Миссис Чивли, которую уже убивали, как Лору Палмер, но она в отличие от нее воскресла.

Богомолов-филолог собирает литературную мозаику, бетонируя зазоры собственным текстом так, что места склеек на глаз определить трудно. От «Идеального мужа» Оскара Уальда он оставляет только геометрический рисунок с четырьмя сторонами. В его периметр он помещает героев «Портрета Дориана Грея», вместе с ними избавленных от романтизации чеховских трех сестер, все–таки добравшихся до Москвы и разглагольствующих в модном кафе о пользе «рЫботы», а также лиц совсем уж современной картины мира. В канве уальдовского сюжета точечно и точно тонкой иглой прокалываются чуть ли не все болевые точки общества. Лечение иглоукалыванием нравится не всем. Постановка за пять лет своего существования повидала всякое. И после того, как очередные униженные и оскорбленные активисты прошлой осенью выбегали на сцену с криками «Это не Чехов!», с чем трудно не согласиться, у авансцены все четыре часа дежурят четверо охранников. И хотя, подобное можно увидеть только на рок/поп-концерте, на «Идеальном муже» секьюрити не вызывают ни удивления, ни ощущения их посторонности. Они — часть кремлевского концерта Лорда, часть жизни «министра резиновой хрени», часть публичной церемонии бракосочетания Лорда с «Лорой Палмер». Константин Богомолов тасует классических героев с современными кумирами, создает оммажи на «Белое солнце пустыни», когда Лорд вспоминает маму, и на скандальное выступление Мадонны в образе Иисуса, когда душа художника, нарисовавшего портрет Грея, отходит в мир иной. Он нанизывает многовековые тексты Шекспира и Гете с цитатами из стихов Веры Полозковой, блатными песнями и патриотическими лозунгами на один сюжетный стержень, создавая собственное «Криминальное чтиво» на русской почве.

Богомолов-режиссер снимает глянцевую обложку, достает скелеты из запыленных шкафов и демонстрирует высшее общество в ее самом низшем проявлении. На оборотной стороне медали оказывается толстый слой плесени. Кумир миллионов звезда шансона Лорд (гипнотически инфернальный Игорь Миркурбанов) — в прошлом убийца; чиновник и проповедник «гетеросексуальной нравственности» Роберт Тернов (переливающийся от свинцово жесткого до пастельно мягкого Алексей Кравченко) — латентный гей; представитель церкви Отец Артемий (обманчиво ангельски нежный Кирилл Власов) — растлевающий детей и пожирающий тело художника дьявол; идеальная жена идеального мужа Гертруда Тернова (мгновенно изменяемая Дарья Мороз) — не видящая в детях выгодного капиталовложения мегера. В этом клубке кобр и аспидов самым безвинным оказывается образ вечно молодой Миссис Чивли (вечно молодая Марина Зудина), чья миссия строительства смутного счастья на обломках разрушений оказывается невыполнимой.

Любить и ненавидеть спектакль Богомолова можно по одним и тем же причинам, например, за его смелость. Недвусмысленные намеки на отношение церковников к детям и отношение к ним же в детских домах вызывают у публики разную реакцию: гомерический хохот и возмущенный шепот. Но разыгрываемые в театре сцены ничуть не отличаются от заголовков сегодняшней новостной ленты. Когда Лорд решается усыновить ребенка, любезная дама из детдома спрашивает, кого он предпочитает: блондинок, брюнеток, а мальчика можно взять и двенадцати лет — «они сейчас рано вырастают». Знать о том, что это имеет место быть где-то в мире проще и легче, чем видеть их даже не вживую, а в виде инсценировки своими глазами. Но в отличие от назидательности условных звягинцевых Константину Богомолову удается выныривать на поверхность с глубин неразрешенных социальных проблем за счет тонкого юмора и обильной музыки.

В «Идеальном муже», который больше похож на сборный эстрадный концерт или капустник, нет ни одного положительного героя. Герои нашего времени ничем не лучше времен Лермонтова. Здесь нет добра и зла, персонажи находятся далеко за гранью черно-белой шахматной доски, их дворцовые игры проходят в монохромном глубоком сером поле, где всегда можно найти огромное пространство для высоких слов, но не для идеалов.