Так получилось, что на полках книжных магазинах осенью 2017-го появились две книги, осмысляющие феномен уединенной жизни, — «Как жить вместе» французского философа Ролана Барта и «Одинокий город. Упражнения в искусстве одиночества» англичанки Оливии Лэнг.

За несколько урбанистическим названием последней скрывается тонкая и умная эссеистика не столько о городе, сколько о художниках-одиночках. Здесь есть топос — это современный Нью-Йорк, куда Лэнг переезжает ради мужчины, с которым состоит в романтических отношениях. Однако очень скоро отношения разваливаются, и писательница оказывается одна в городе светодиодных экранов и съемных квартир. Состояние тотального одиночества стало для Лэнг мотивацией к написанию книги: «Мною владело желание установить связи, добыть физические свидетельства, что в моем состоянии живут и другие люди, и я, пока обитала на Манхэттене, принялась собирать произведения искусства, которые, казалось, выражают одиночество». Неудивительно, что книга в конечном счете получилась вовсе не о Нью-Йорке — ведь одиночество можно испытывать в любой точке планеты.

Главные герои эссе Лэнг — художники, фотографы, певцы и другие горожане разной степени известности. От набившего оскомину Уорхола до малознакомого русскому читателю певца Клауса Номи или бизнесмена Джоша Харисса. Что объединяет этих людей? 1) Все они жили в Нью-Йорке; 2) были здесь очень одиноки.

Лэнг исследует одиночество с английской скрупулёзностью, зарывшись в музейные и библиотечные архивы. Подобно ученому затворнику Роберту Бёртону, автору «Анатомии меланхолии» — исчерпывающему путеводителю по депрессивному состоянию, которое в 17 веке считалось такой же обычной болезнью, как простуда, Лэнг нескучно анализирует причины и следствия патологического одиночества своих героев.

Особенно яркое впечатление оставляет глава «В начале конца света» о Клаусе Номи, актере Питере Худжаре, фотографе Дэвида Войнаровича и их борьбе со СПИДом. Точнее, не о «борьбе», а о постепенном беспомощном умирании в далеко не самую толерантную эпоху. Дело в том, что вирус иммунодефицита был открыт только в 1982-м году, до этого болезнь называли попросту «гей-чумой». Заболевшие ей фактически становились «прокаженными» в глазах других людей: «Пациентов бросали умирать на каталках в больничных коридорах — если вообще принимали на лечение. Медсестры отказывались работать с ними, похоронные бюро — погребать». Как следствие, кроме недугов самой болезни больные СПИДом страдали от социальной изоляции.

В курсе лекций «Как жить вместе» Барта в первую очередь интересуют случаи отклонения от нормы — монахи, аскеты и отшельники вроде Робинзона Крузо, добровольно отказавшиеся от того, что философ называет «Жизнью-Вместе». Героев Лэнг как раз можно отнести к числу таких отшельников, с важным уточнением — они оказались одни не по своей воле, а, напротив, вынужденно. Уединенная жизнь оказались для одних — проваленной проверкой на прочность: Уорхол боится нового вируса и общается только с магнитофоном, непризнанный художник Генри Дарджер сходит с ума. Тогда как для других (Дэвид Войнарович, Эдвард Хоппер) одиночество становится своего рода ресурсным состоянием.

Местами «Одинокий город» притворяется чистой эссеистикой. Например, в главе «Стаффажные призраки», где писательница делится своим опытом знакомств в интернете. Здесь главной темой для Лэнг становится социальные сети: вот они — причина и следствие одиночества современного человека. Рассуждения Лэнг далеки от технофобских переживаний об утрате реального. Скорее, они созвучны теме другой нашумевшей книге эссе — «Future Sex» Эмили Витт, в которой виртуальное становится проводником новых форм романтической любви и сексуальности.

Несколько иной характер у глав об эпохе 60-х — «Мое сердце открывается твоему голосу» и «Любя его». Написанные с большой внимательностью к фактам, они не уступают мемуарам Патти Смит «Просто дети» или книге «Попизм: уорхоловские 60-е» Уорхола и его соратницы Пэт Хакетт.

Я не берусь судить о переводе «Одинокого города», хотя говорят, что он выполнен недостаточно бережно. Отдельного упоминания заслуживает оформление русскоязычного издания — с множеством иллюстраций и аккуратно подверстанными примечаниями переводчика. С ними книга выходит за пределы своего обычного медиума, становясь герметичным справочником, с которым лишний раз не приходится лезть в гугл. Даже увлеченному исследователю порой не удается сохранить интонацию любопытствующего неофита, но Лэнг прекрасно справляется с этой задачей. Благодаря перманентному присутствию авторского «я», «Одинокий город» становится не просто сборником эссе о художниках, но настоящей одой одиночеству.

Источник: Оливия Лэнг. Одинокий город. М.: Ad Marginem, 2017. Перевод Ш. Мартыновой — 12 c; 129 c.

Bored in the USA