Create post

Письмо американскому другу — лишь гуденье незнакомых?

Если очень долго слушать комнату, то комната начинает слушать тебя. Это краткое содержание спектакля «Я сижу в комнате» Дмитрия Волкострелова и Дмитрия Власика. Итог: музыка — во времени и музыка-пространство, публика — в недоумении.

Почти полвека назад американский композитор Элвин Люсье (который, встретив Джона Кейджа, стал по-другому мыслить и сочинять) придумал I am sitting in a room. Текст, который начинается со слов «Я сижу в комнате, той же, где сейчас находитесь вы…», с помощью микрофона, нескольких катушечных магнитофонов, динамиков и другой аппаратуры, раздается снова и снова. Появляются «резонирующие внутри комнаты частоты, выявленные речью». Комната звучит. Каждая комната звучит по-разному.

Вечер воскресенья; январь. Белый зал петербургской студии документальных фильмов «Лендок». В него заходят 32 человека. Садятся. Перед каждым стоит пюпитр, на нём партия: фрагмент оригинального текста I am sitting in a room, переведенный на русский. И снова Волкострелов вовлекает театрального зрителя: приняв правила игры, он, зритель, становится одновременно и участником социального эксперимента, и спонтанным исследователем своего восприятия, и исполнителем музыкального произведения, и просто слушателем.

В начале спектакля режиссёр подходит каждому и подносит микрофон, получая или не получая озвученный кусок текста. И затем Иван Николаев, актёр театра post, в центре куба манипулирует акустической техникой. Час с небольшим.

Дмитрий Волкострелов, поставивший два спектакля по Кейджу («Лекция о ничто» и «Лекция о нечто»), продолжает вспахивать российское театральное поле авангардными комбайнами XX века. Он осознает, что поле современного искусства тотально и едино, щедро позволяя разным культурам переплетаться и заходить на чужие грядки. Постдраматический театр, классика музыкального авангарда, современная академическая музыка, перформансы в его руках существуют совместно, неразрывно, в амальгаме. Это позволяет Волкострелову быть не только режиссером многочисленных спектаклей, которым тесно и душно даже в слове «эксперимент», но и куратором выставки «Повседневность. Простые действия».

Вздохи, сдавленные смешки, кашель и светящиеся экраны смартфонов — судя по всему, зрители ожидали увидеть драматический спектакль. Никак не ожидали исследования акустических свойств комнаты. Впрочем, эта работа, участь, роль — привычное занятие слушателя. Музыка — всё, музыка — везде, музыка-пространство. Привет, Джон Кейдж, виделись недавно.

Забавно: популярная музыка сейчас активно и успешно заигрывает с пространством. Концерт, сыгранный на крыше, крышей усиливается. Пространство собирает кассу. Здесь же зрители были свидетелями не помещенной в иной контекст музыки. Они оказались лицом к лицу с выхолощенной основой театра. Перемещающиеся по загадочным траекториям, стукающиеся о стену, падающие на пол и взлетающие в потолок волны, которые обнажают звуковую среду комнаты. Потоки мерцают, обескураживают и захватывают. Кажется, здесь нам осторожно передают привет последние минуты спектакля «Поле», когда звуки стремятся угаснуть и не угасают, лишь постепенно затихая.

Наверное, это один из самых личных и откровенных спектаклей Волкострелова — минимальными театральными мазками он отправил зрителя на встречу не только с музыкой пространства, но и с самим собой, со своими представлениями о театре. Что такое театр? «Резонирующие внутри комнаты частоты, выявленные речью». Что такое музыка? Музыка — всё.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About