прочитанное за 2020 год
Господи, неужели 2020 год закончился. Господи, неужели надо жить дальше.
В 2020 году я прочитала 67 книг, на 17 больше, чем хотела. Больше, потому что я внезапно решила почитать комиксы и графические романы и увлеклась. Вообще, конечно, пандемия и меня заставила отказаться от нонфикшена в пользу фикшена, перекос ещё сильнее, чем обычно. Но я только за. Год был сумасшедший, но хороший, несмотря ни на что.
В списке книги в порядке чтения (потому что так честнее и хронологический порядок лучше отражает хаотичность моего чтения); если стоит +, значит, особенно понравилась; если название на английском, значит, читала на английском.
/список книг с краткими рецензиями предваряет микро-эссе на тему «Как я читала в 2020 году»; если вам такое не нравится, мотайте дальше/
Важно ли то, зачем и почему я читаю? Не знаю. Мне важно, потому что я посвящаю этому занятию довольно много времени. А осмысляю прочитанное мало, еле уделяя рецензии для goodreads пять минут. При этом (и это первая ошибка) мне важно, как это моё чтение воспринимается. С одной стороны, классно, что этому завидуют. С другой, я не могу полностью присвоить свои достижения в литературной области (ни читательские, ни писательские). Полнейший невроз, потому что, даже учитывая тот факт, что читать мне нравится больше, чем делать что-либо ещё, мне всё равно нравится читать недостаточно сильно (?).
Я относительно много читаю с детства и с детства понимаю, что это coping mechanism чистой воды. Удобный, потому что социально одобряемый. Ну и приятнее всё же компульсивно с таймером и подсчетом страниц читать, чем бить стены. При этом эта компульсивность будто мешает мне говорить «я люблю читать», потому что я не то чтобы люблю, мне просто надо читать, иначе мне плохо. На это надо читать накладывается общее (тоже не очень здоровое) представление о том, что надо читать. Поэтому я не только много читаю (социально одобряемо), но и много читаю «хорошие» книги (тоже социально одобряемо). Ещё более удобное комбо.
И, конечно, я горжусь этими цифрами прочитанного и качеством прочитанного (не зря же я столько времени в это вбухала). И я даже люблю многое из того, что читаю. И мне нравится ощущение прочитанной книги, нравится ощущение чтения, даже когда я не могу войти в состояние потока и получаю некое опосредованное удовольствие от ситуации «Лиза читает книгу». Но всё равно в этом удовольствии много перформативного и достигаторского. Меньше с каждым годом, но больше, чем хочется.
Короче, эти три абзаца про то, что у меня нездоровые отношения с чтением! И все должны это знать! Увы! Хотя я вроде как люблю читать! Или нет?
Эйлин. Отесса Мошфег
Мне не хватило мрачного чувства юмора, чтобы понять героиню (она ужасно противная, Мошфег умеет писать отвратных людей). И аннотация меня обманула: я всё время ждала сюжетного поворота, которого просто не случилось.
Песнь Ахилла. Мадлен Миллер +
Естественно я побежала читать то, что перевела Анастасия Завозова. Читала в самолетах и горах (простите), эпичность соответствующая. Миллер вернула нам греческих геев, которых мы потеряли.
Тут надо сказать, что моим первым сном была я-Александр Македонский, где меня пронзили мечом, а одним из первых фильмов — та самая «Троя», и все эти оливковые юношеские тела — последний оплот гетеросексуальности во мне. Но во всех этих древнегреческих мутках меня привлекала не сказочность, а неотвратимость, все фаталистическое — сродни стихии, горам, океану, перед которыми страшно, но красиво. А Миллер как-то соединила любовь в YA со смертоносной судьбой, и получилось еще красивее.
Кентавр. Джон Апдайк
Это очень странная книга, которую я, как мне сначала показалось, совсем не запомнила, но на самом деле запомнила лучше, чем хотелось бы. В памяти это грустная книга про изгнание и отцовство.
Открывается внутрь. Ксения Букша +
По форме — сборник рассказов, объединенных курсирующей по окраине Питера маршруткой номер 306. В маршрутке ездят разные, как их обозначают в рецензиях, герои сайта «Такие дела», но в принципе такое сравнение лишнее, потому что части называются «детдом», «дурдом» и «конечная», добавить нечего.
Меня чтение увлекло с первых страниц, я упала куда-то сразу в слякотную осеннюю лужу и провалялась там два дня, наблюдая всяких неблагополучных, как их бы назвали благополучные, купившие Букшу на ярмарке Нонфикшн читатели, героев, которых на самом деле объединяют не печальные обстоятельства или даже не 306-я маршрутка, а
В маршрутках я давно не езжу, но в автобусе маршрута М1 меня пробрало на рассказе, в котором мать с психиатрическим диагнозом в анамнезе пытается получить разрешение снова сдать на права и водить. Казалось бы, чего я, я даже не вожу.
My Year of Rest and Relaxation. Ottessa Moshfegh +
Первую половину прочитала запойно; начали сниться долгие, утомительно подробные сны: что я не могу попасть домой, что в автобусах, трамваях, троллейбусах просыпаю нужные остановки, пересаживаюсь — и снова просыпаю, что не могу найти нужный вход в метро в Москве-2050, нужный подземный переход, что вокруг пустыня снежных колдобин. Просыпалась в 10 с желанием спать, но нет денег, чтобы год лежать под «Атараксом».
Мошфег великая: красивая и богатая блондинка, абсолютно сумасшедшая психиатрка, помешанная на Кейт Мосс подруга — и пространство квартиры и магазина за углом. И сон в промежутках. Отдельный мир, в который приятно провалиться, как в продавленный родительский диван.
Неуклюжий. Джеффри Браун
Минималистичный комикс про отношения на расстоянии и близость — тоже на расстоянии.
Ева. Любовь Баринова
Тут я начинаю читать длинный список премии «Нацбест», потому что нас с «Незнанием» позвали его обсуждать;
Увлекательная книга, напряженная, но эмоций осталось ноль.
Чтобы сказать ему. Марта Кетро
А ежик плакал, но продолжал читать «Нацбест». Ненавижу постапокалиптические тексты (сериал «Эпидемия» потрепал мне нервы сильнее, чем оба фильма Ари Астера вместе взятые). Тут ещё и сборник скучных проходных персонажей, плохо прописанный мир; аналог «Куриного бульона для души» или как там еще называются книги на один день, которые на второй уже выпрыгивают из памяти. Остаётся только ожог языка.
Форпост. Беслан и его заложники. Ольга Алленова
Знаю, что эту книгу многие любят и ценят, но я не увидела в ней отдельной — книжной — ценности. Может, я в целом не люблю журналистские расследования, превращенные в Литературу в твердой обложке.
Не кормите и не трогайте пеликанов. Андрей Аствацатуров
Боготворила Аствацатурова и его лекции и литературоведческие книги, но — and I can’t stress it enough — это УЖАСНАЯ книга. Просто плохая. Просто не читайте.
Стать экологичным. Тимоти Мортон +
Читала долго и тщательно, училась медитировать над непонятными местами и запоминать понятные; хорошая книга о мистическом в жизни, о невозможности проникнуть во всё, о смирении перед биосферой и своими лимитами.
Лишь. Эндрю Шон Грир
Решила почитать, потому что гей. Не понравилось, потому что гей слишком белый и привилегированный. Сочувствовать ему сложно.
Дом на краю света. Майкл Каннингем +
Очень люблю Каннингема и его плавную повествовательность (извините, я девочка консервативная в вопросах романов о любви).
Ложится мгла на старые ступени. Александр Чудаков +
Сама над собой смеюсь, что мне понравился роман про умелых крепких русских, которые и картошку посадят, и детей читать научат (а потом пришли большевики и расхуячили идиллию). Логичный роман для специалиста по Чехову, читать только тем, кого интересовало хозяйство Робинзона Крузо в детстве.
Клубничка на березке: сексуальная культура в России. Игорь Кон
Решила прочитать, раз веду подкаст о сексе. Интересно и вполне новаторски, хотя мизогинию искоренить из себя (гею-)Кону не удалось (юбочки короткие пожилым тётям носить не стоит, а проститутки с трасс — опустившиеся женщины). Интересно про секс на Руси до революции, остальное — и так понятно.
Сестромам. Евгения Некрасова
Женя умеет в слова, они не просто стоят рядом, они рядом лежат, любовно подобранные. Не люблю фольклор, русский магический реализм, но тут — особый мир, в который даже я включилась.
Иисусов сын. Денис Джонсон
Совсем не моя литература, увы.
Письма до полуночи. Максим Сонин.
Одно из разочарований года (возможно, не стоило так высоко ставить планку). У романа были все шансы — скандал в 57-й, лесбийство и небинарность, детективный элемент. Но в итоге — вялое повествование, ничего не происходит, только разговоры, плохие разговоры. Героини говорят как 12-летние, пьют как 20-летние. Небинарность внезапно появляется на ¾ романа — и так же внезапно исчезает. Я понимаю, что в центре Москвы уже постгендерный и постгетеросексуальный мир, но не верю.
Плюс жизнь. Кристина Гептинг
Не читала до этого ничего художественного о
ВИЧ-положительная. Кэмрин Гарретт
Popcorn Books не подводят: отличный янг эдалт и просто супер перевод, без кринжа, но актуальный. Сначала подумала: ну какой-то бред — такое количество квиров, потом посмотрела на свою жизнь. Кхм. Короче, советую (на фоне «Плюс жизни» Гептинг это, конечно, счастливая сказка, но точно лучше написанная).
Через лес. Антон Секисов
Иногда я просто не могу вспомнить, почему я начала читать книгу и зачем закончила. Слабый русский автофикшен, интересный, вероятно, только для посетителей простаковской солянки.
Тёмная река. Пин Лу +
Издательство «Гиперион» — моя новая любовь. Отличная книга с документальной основой; очень хочется, чтобы русский чаще был такой же прозрачный, как китайский (или японский) — даже переводной. На goodreads у книги ровно два отзыва — мой и на китайском.
Ночь и день. Вирджиния Вулф +
Зачем-то купила себе огромный том сочинений Вулф и не читаю, потому что неудобно в руках держать. А эту книжечку удобно. Знаю, что вот это «ах классика актуальна во все времена» — трюизм, но это реально актуальная книга. Грустно, конечно, что мы недалеко уехали в вопросах любви и брака; с другой стороны, может, от главной проблемы — уникальности всех отношений и одновременно их схожести — никуда и не уедешь. Жаль, конечно, героиню Мэри Датчет под конец забросили, хочется всё-таки знать, что и у суфражисток всё в порядке.
Дни нашей жизни. Микита Франко
Почему я читаю только про геев, а не про лесбиянок? Вопрос вопросыч. Поздравляю (запоздало) Popcorn с первым русскоязычным автором. Я, конечно, читаю это всё с ностальгией по фанфикам, и это — такой же добротный фанфик. Главный кринж — сцена встречи с другой гей-семьей, где как бы не геи, а «гомики», такие жеманные, из видео за поправки в конституции. Что за привычка — делать «нормальными» героев через столкновение с «ненормальными»?
Мы в порядке. Нина Лакур
А, вот теперь понятно, почему я не читаю про лесбиянок (ревела три часа). Язык где-то не к месту пафосный, но переведено всё хорошо. Интрига тоже простая (я разгадала сразу), но и не так она важна.
Принудительный труд в третьем рейхе. Незбеда, Соукупов, Годан
Понравилась только последняя история, но все важны, для меня это была новая тема.
Быть здесь — уже чудо. Мари Дарьесек
Люблю жанр персональных биографий, но здесь авторка недокрутила с персональной частью. Почему-то только к концу появляются объяснения, почему именно Паула (как только она изображает реалистично кормящих матерей и себя саму), почему Дарьесек себя с ней идентифицирует. Может, я привыкла к более холодной (по крайней мере стилистически) Мэгги Нельсон, уж не знаю.
Замок из стекла. Джаннетт Уоллс +
Читала в поезде взахлеб, очень крутая книга. Повествование от лица ребенка, в которое включаешься и тоже думаешь — ну, а что, приключения, опыт, папа рассказывает про пустыню, мама ни за что не ругает, кто вообще сказал, что книга про абьюз. А потом растешь вместе с героиней и понимаешь, как ужасен такой дисбаланс и что нет в нем никакой любви, только зависимость и боль.
Блудливое Средневековье. Екатерина Мишаненкова
Я запрещаю давать копирайтерам писать книги за три месяца. Просто запрещаю. Выводы из пустоты, надерганные факты из разных источников, слепленные наспех вместе.
Защитный цвет. Эльза Триоле
Стилистически — классика женской эмигрантской прозы, но с твистом. Люсиль — с богатым старым мужем, которому всё равно, где она и с кем. Варвара — пережившая аборт, бедная русская, чужая в Париже. Защитный цвет Люсиль — цвет привилегий. Вся книга о том, как она их не видит, не замечает, что ей все дается проще.
Словарь имен собственных. Амели Нотомб
Чтобы вспомнить, о чём это, пришлось погуглить. И даже это не помогло. Систематически не складывается у меня с французской литературой. The best of Иностранка my ass.
Расцветает самая красная из роз. Лив Стрёмквист +
Комикс грустный с первых страниц, даже когда Стрёмквист пытается шутить и рисует слизь. Хорошая мысль: невзаимная любовь это ок, приятно давать, а не брать. Средняя мысль: вы все не умеете любить, потому что боитесь страдать. Все имеют право на
Как мыслят институты. Мэри Дуглас
Люди создают институты, чтобы институты создавали людей.
Конец света, моя любовь. Алла Горбунова
Поэтический автофикшен, моя любовь.
Ничего у Горбуновой до не читала, сборник великолепный; особенно круто, как последняя часть собирает воедино всё, что было до, сразу как-то всё оформляется внутри в понятный и стройный образ, не достоверный, а именно глубинно правдивый, как правдиво детство или любовь.
Синеты. Мэгги Нельсон +
Я взяла «Синеты» в Самару, на них пролилась волжская вода, обложка искривилась по белым линиям.
«Неизвестность будущего — это хирургическая нить, которой Бог пришивает нас к настоящему времени». «Синеты» пришивают меня к настоящему времени. Форма не даёт бежать (а я очень хочу бежать). Синий ускользает, от меня ускользают пропозиции Нельсон. Это всё мучительно и грустно; если письмо убивает идею, то чтение убивает письмо.
#тихий пикет. Дарья Серенко
Обожаю Дашу Серенко и акцию #тихий пикет, очень рада, что эта книга вообще существует, но для меня она оказалась, увы, бесполезной — паблик ВКонтакте я и так читала.
Три четверти. Анна Красильщик
Янг-янг-эдалт — для взрослых, которые помнят лебединое озеро по телевизору и хотят рассказать о нем детям. Про советский буллинг и предпубертатное одиночество, пронзительно.
Моя сестрица — серийная убийца. Ойинкан Брейтуэйт
Простая книга о том, что мужики — говно, а сестринство нельзя предавать.
Детство. Тове Дитлевсен +
Про детство, тонкое (а где тонко, там и рвется — постоянно, и героиня прикрывает пленочкой стихов, но помогает мало), и самое странное — я мгновенно к этому детству, ощущению конца, моментально подключилась. Много красивых цитат и слов, сильная нежность.
Изобретая будущее. Ник Срничек, Алекс Уильямс
Первая половина (более теоретически-историческая про настоящее и прошлое) написана (переведена?) лучше, вторая — теряется в образах будущего, но главное понятно — не делать местечковое, а создавать левую гегемонию.
Почему патриархат всё ещё существует? Кэрол Гиллиган, Наоми Снайдер
Главное: девочки учатся не знать, мальчики учатся not to care, и все мы не можем сжиться с неизбежной болью утраты.
Человек в животном. Норберт Заксер
Я ожидала какого-то социофилософского труда, а получила классическую книгу про этологию, примерно то же самое изучают, как мне помнится, в школе.
Покой. Ахмед Хамди Танпынар +
Чтение неанглоязычной литературы окупает себя. Тягучая, музыкальная (буквально — десятки страниц про старинную османскую музыку) проза, где сквозь героев просвечивает прошлое. Красивый и грустный мюмтаз, босфор, неи — чудесная книга для избавления от западоцентризма (в том числе в восприятии второй мировой).
Женский пол. Андреа Лонг Чу
Дико бесит Соланас, поэтому бесит и Чу. Теория была бы классной, если бы главной ее целью не была бы провокация. Окей, нам всем нужно обрести самость, но я женского пола и мне не тошно. Написано при этом очень классно.
Мелкий бес. Фёдор Сологуб
Читала Т. вслух; лучший читательский опыт года, давно о таком мечтала.
Китайский массаж. Би Фэйюй +
Один из лучших романов года. Жалею, что мало знаю о культуре Китая (и что не знаю язык, но это вряд ли когда-нибудь изменится), наверно, контекст бы как-то помог. Круто, что это роман про слепых, но слепые — не одна большая метафора; автору как-то удалось сделать роман о настолько специфическом месте и профессии, что история стала универсальной.
Оскорбленные чувства. Алиса Ганиева
Книга, от которой я была в ярости. Плохая сатира на российских чиновников и коррупционные схемы, но сделано это так надменно и с таким пренебрежением к «простым» (то есть глупым неинтеллектуалам) людям, что читать невозможно. Роман ненависти, а не оскорбленных чувств, Ганиева прошлась по всем, особенно потоптавшись по женщинам, которые ходят к косметологу, геям и священникам.
ШУВ. Ольга Лаврентьева
На этом моменте я внезапно понимаю, что мне срочно нужно начать читать комиксы. И начинаю. Красивая и неожиданная история — про детство, ностальгическая, а совсем не детектив.
Сурвило. Ольга Лаврентьева +
Мне обычно сложно проникнуться историей (в смысле мировой/отечественной), а здесь я всплакнула пару раз. И стиль тут как раз, в отличие от ШУВа, очень кстати, эти чернильные подписи, вода, штриховки.
Молитва морю. Халед Хоссейни
Стихотворение в комиксе о беженцах. Нежное, не в моем вкусе.
В Восточном экспрессе без перемен. Магнус Миллз +
Сначала была скептически настроена (от переводов Немцова мне часто плоховато), но против моего желания книга затянула и оказалась реально скрытым золотом. По-автофикшеновски медлительная, неспешная, всё происходит в глуши, а вокруг — хтонические мужики и пубертатные девочки из постхорроров. Ах как страшно жить (ну и я надеялась что в конце циркулярной пилой кому-нибудь что-нибудь отрубит, но и без этого хорошо).
Как устроено кино. Эдвард Росс +
У МИФа часто нонфикшн разжеван, как для дошкольников, но это очень-очень хорошее введение в кинематограф (и плохой комикс в смысле искусства), со всеми нужными оговорками про мейл гейз и белый мужской голливуд. Хотя я почти все имена/факты/фильмы знала, всё равно было увлекательно.
Понимание комикса. Скотт Макклауд
Вроде я мало знаю о комиксах, но эта книга нового не добавила. Наверно, в 90-х Макклауд был новатором, но сейчас заявления вроде «комикс — это искусство» уже никого не возмутят.
Маус. Арт Шпигельман +
Решила пойти по классике. Одна из лучших книг года.
Думаю, её неправильно преподносят: это не книга про Холокост, это книга про сына человека, пережившего Холокост. И этот слой как раз и делает её не просто грустным романом о Холокосте, а великим романом о Холокосте, вине и памяти.
Язык огня. Гауте Хейволл
Купила в «Ходасевича», потому что скандинавское, за 200 рублей и криэйтив нонфикшен (по сути). Книга про серию поджогов в маленьком норвежском городке. Хоть и прозрачная с самого начала, параллель автор-пироман умело управляет эмоциями читателя и уводит в сослагательное наклонение и историю настолько крошечного сообщества, что в каждом жителе есть частичка тебя и, если бы не уничтоженная бабочка, поджигать мог бы ты.
Контракт с Богом и другие истории арендного дома. Уилл Айснер
Конечно, на контрасте с «Маусом» это читается скучно, в том числе визуально. В историях мало сочувствия к жителям арендного дома, хоть айснер явно и пытался его заложить.
In the Dream House. Carmen Maria Machado +
Тут я вспомнила, что умею читать по-английски. Идеальная книга на мой вкус. всё в порядке — изобретательная форма, такой же язык (при этом внятный), тема и переплетения мемуарного и нон/theory фикшена. Рекомендуется всем лесбиянкам.
Безмолвный пациент. Алекс Михаэлидес
Классическое чтение детективов, подаренных мне на прошлый Новый год, под Новый год наступающий. И по классике — детектив проходит мимо меня. Плохой перевод плохого текста, все герои — картонные, и даже более-менее удивляющий твист в конца не оправдывает всего этого 300-страничного бардака.
Outline. Rachel Cusk +
Действительно, черновик/линия/всё между и сквозь. Очень-очень крутой роман по форме, многие штуки хочется своровать. И ощущение от него такой, простите, светлой грусти — а такого мало, везде натужная, потому что просветы и паузы созданы искусственно, а тут вся книга — пауза перед финалом.
Пейшенс. Дэниел Клоуз
Абсолютно кислотный визуал, содержание — претеншес сайфай.
Sam Zabel And The Magic Pen. Dylan Horrocks
Занимательный сюжет, но, честно говоря, не
Bad Sex. Clancy Martin
Очень смешно и в моем стиле: начала читать, думаю, вот это автофикшен, вот это тема. Решила погуглить авторку, оказалось, что это автор и никакой не авто, а просто фикшен. Но решила всё равно дочитать; довольно скучно, норм только первая треть.
Blankets. Craig Thompson +
Не просто один из лучших комиксов, но и один из лучших билдунгсроманов и романов про первую любовь, что я читала. Нежно и с болью нарисован и поэтично написан.
Смех и смерть. Эдриан Томинэ +
Первая книга, которую я взяла в Некрасовке! Записывайтесь в библиотеки! Библиотеки — чудо, дарованное нам государством!
Ну, а вообще: грустные рассказы, похожие на сериал «Кайф с доставкой.
Crudo. Оливия Лэнг
Лэнг очень переоценена. Крудо — поверхностная попытка в стилистический псевдо-автофикшен. На этом, пожалуй, окончательно оставлю попытки полюбить Лэнг.
Тот, кто полюбит все твои трещины. Рафаэль Боб-Ваксберг +
Путь к книжному удовольствию — минимум ожиданий. Максимально филгуд сборник рассказов; любимый текст — «Руфус», от лица собаки — про челомонстров.
Краткая история феминизма в
Это не комикс, это плохой текст, плохо иллюстрированнный. Даёт очень общее представление о становлении феминизма, но ноль структуры. Плюс странный перевод (опять «транссексуалы» вместо трансгендерных людей, просто за что).
Вышивки. Маржан Сатрапи
Хорошее окончание года с таким комиксом — о женском мире в мире мужчин.
