______________________Ты меня видел,

______________________но понять не смог.

______________________Всё, я улетаю.

______________________Пока, браток! © П.М.

Сегодня ровно месяц, как нас покинул Пётр Мамонов, скоро сорок дней. Вместе с ним не стало, не покидает такое ощущение, целой вселенной, целой эпохи.

С какого-то момента жизнь превращается в нескончаемую цепь утрат. К тому же мы живём в такое время, когда каждый день для каждого из нас может оказаться последним. Когда умирают дорогие люди, мы должны жить, творить, любить в том числе и за них — за двоих, за троих, за семерых.

Современная советско-российская песенная андеграундная сцена дала человечеству, по меньшей мере, троих гениев: Петра Мамонова, Егора Летова, Бориса Гребенщикова (если вкратце, гений — человек, обладающий громадным даром и сумевший его реализовать максимально полно; необычайно талантливые, скажем, Цой и Башлачёв не являются гениями по причине слишком ранней гибели). Для меня Мамонов был и навсегда останется самым любимым человеком из мира современного искусства. Любить Летова мне немного мешали его мизантропия и бескомпромиссная беспощадность к миру и людям (к себе, к слову, тоже). Гребенщиков, напротив, слишком гармоничен, светел, нездешен. Его любить /как бы/ и не обязательно, ему и так хорошо и высоко. А вот Петю любить легко и просто, такого, невзирая на всю его мощь и дар, мечущегося, «слабого». Он производил впечатление «своего в доску», такого же, как пьяница-сосед, как случайный полубезумный пассажир в трамвае. Недаром же в 1980-е появился этот мем: «Петя Мамонов — отец родной!»

Впервые я увидел «Звуки Му» ещё ребёнком в передаче «Музыкальный ринг». Это было потрясение, которого я никогда больше не испытывал от просмотра ТВ. Это стало настоящей бомбой для сознания многих советских граждан, которые в тот вечер испытали неподдельный страх, смешанный с любопытством, недоверием и возмущением. Это была не просто пощёчина, это был настоящий апперкот общественному вкусу.

Потом, в школьные годы, я прочитал ряд статей в журналах и рок-энциклопедиях про группу «Звуки Му», мой интерес укрепился, и, как только я переехал в город учиться в университете, сразу же приобрёл альбом «Простые вещи». Запись на кассету мне сделали в музыкальном подвале Рязани около кинотеатра «Родина». Найти и купить многие альбомы тогда было нелегко. «Простые вещи» я сначала не очень, что называется, принял: они мне показались какими-то излише гладкими, не совсем «безумными», наверно, в сравнении со сценическими выходками ансамбля. И лишь спустя время я понял, что это один из мощнейших альбомов всего советского рока. Мамонов на нём от первого лица воспел настоящий ад, в котором он существовал в те годы. Черти после алкотрипов, «заразные» падшие женщины, неприязнь к миру — вот чем жил тогда наш певец и поведал об этом настолько правдиво, что ему невозможно не верить, подобно Орфею.

У Мамонова довольно много песен, кажущихся слишком простыми, в них всего один-два аккорда. Но это именно кажущаяся простота. Это простота того музыканта из притчи, который извлекал всего одну ноту, потому что уже нашёл нужную. Обычное золотое обручальное кольцо тоже ведь кажется очень простым. Но изготовить его самому невозможно, потому что нет золота и инструментов. У Петра было много самых разных инструментов и «золота».

Его минимализм поражает и в поэзии. Вот, например, текст под названием «Любовь»:

Вернулся к Наташе.

Всего три слова, но тут целая драма! Тут целый фильм в голове возникает. Как поэту это удавалось? Он нашёл нужную ноту.

Интервью Мамонова и новые записи его коллектива для меня в студенческие годы были важнейшими событиями — настолько, что я всерьёз собирался ехать в Наро-Фоминский район делать с ним интервью и просто увидеть его вживую. Позже, переехав жить в Московскую область, я всё же увидел его вживую: пять раз был на его спектаклях и однажды на концерте (творческой встрече). Буду рассказывать об этом внукам. На концерте Пётр читал свои «закорючки» и, комкая каждый машинописный лист с текстом, кидал в зал. Один из таких листов поймал и я.

Кстати, тетради и всякие курсовые работы в ВУЗе я по приколу подписывал двойной фамилией, через дефис прибавляя «Мамонов». Пётр Николаевич действительно был мне как второй «отец родной», только, в некотором смысле, духовный.

Мамонов смолоду допивался до чертей — к старости допелся до ангелов. «Искусство» его переросло рамки собственно искусства как такового, достигнув каких-то невероятных пределов «сверхжизни», обернулось юродивой праведностью. Практически сразу после смерти артиста то там, то сям стали возникать голоса в поддержку причисления его к лику святых — и даже если пусть его и не причислят к лику святых (это, в общем, ни к чему), данный факт говорит о масштабе его личности и таланта, о народной любви к нему, которая многим заслуженным и народным артистам не снилась.

Петру Николаевичу непостижимым образом удавалось идти сразу многими дорогами — и везде становиться лучшим.

Музыка. «Звуки Му» и сольные работы Петра — это уникальные, поистине мегакрутые даже по мировым меркам проекты. На западной сцене люди-глыбы-мамонты уровня Мамонова, на мой взгляд, вообще немыслимы. Вот, например, прекрасный путеводитель по сольным пластинкам музыканта.

Кино. Мамонов снялся в двух с небольшим десятках картин. Каждая из них — по-своему замечательная или даже культовая. Не будет особым преувеличением сказать, что в 80-е годы одним из главных русских (хорошо, хорошо, советских) фильмов стала «Игла», в 90-е — «Такси-блюз» и «Время печали ещё не пришло», в 00-е — «Остров». Без Мамонова этих (и прочих с его участием) фильмов попросту не было бы, по крайней мере, в том качестве, в котором мы их знаем.

Театр. Мамонов внёс заметный вклад в современный отечественный (да и мировой, если честно, тоже) театр, ощутимо преобразил его. Это была «тихая революция», плодами которой будут пользоваться ещё очень долго и благодарно. Никто не способен делать такие мистерии, по сути, в одиночку. А он был способен.

Религия. Мамонов был философом-богословом, проповедником, который сделал для развития и популяризации православия намного больше, чем любой профессиональный священник, богослов или даже патриарх. Благодаря ему поверили в Бога и потянулись в храмы потоки людей. Пётр Мамонов — настоящий пророк, то есть человек, обретший могучую духовную силу. Вот так — от пьяницы-дебошира до пророка.

Ну и, помимо всего остального, Пётр Мамонов был просто крупнейшим современным поэтом. Его поэзия (и проза, и эссеистика, и духовно-философские миниатюры, и остальное, всё это нужно срочно собирать и публиковать) — наше общее культурное достояние, наше сокровище и оружие. Мамонов прожил непростую, интересную, насыщенную жизнь и оставил большое наследие.

Конечно, на Большом Каретном скоро появится мемориальная доска, посвящённая поэту, музыканту и артисту, а позже ему установят и памятник в Москве. Возможно даже, в деревенском доме близ Вереи, где жил наш герой, создадут и дом-музей (он будет «окупаться», уверен), ну, а мы пока переслушаем песни Петра, посмотрим фильмы с его участием. Помянем, короче. Он умер, а творчество и любовь не умирают.