Create post
12

«Аффинаж» о политике и религии

(беседа в Воронеже с Андреем Коробовым-Латынцевым)

Андрей Коробов-Латынцев: Я предлагаю начать как Алеша с Иваном, т.е. сразу о сокровенном. Помните, Иван Карамазов у Достоевского говорит, что русские люди соберутся в каком-нибудь трактире да и давай вечные вопросы человеческие разрешать. О Боге, например. А другие будут о социализме, но это те же самые вопросы, только с другого конца, как говорит тот же Иван Карамазов. Так вот я предлагаю начать с другого конца. С политики. Хотя мы и не в трактире сидим, как Алеша с Иваном, а в замечательной чайной «Золотой Жук» (пусть это будет реклама!).

Сергей, ты в одном интервью сказал, что вы с Михаилом любите «экстремальный хип-хоп», например, группу Бухенвальд Флава, однако, как ты говоришь, это нисколько не связано с вашими политическими убеждениями. Так вот каковы ваши политические убеждения? чем вы дышите в политическом измерении?

Александр «Ом» Евдокимов (тромбон, клавишные, второй вокал): Мне по этому поводу нечего сказать, поскольку я совершенно аполитичен. Я слежу за тем, что происходит, конечно, но мне нечего сказать о политике в целом.

Андрей: Речь идет именно о политических убеждениях. Т.е., условно, ты или либерал, или левый, или правый, или монархист и т.д.

Александр (тромбон, клавишные, второй вокал): В моей голове слабо раскрыты эти термины. Я думаю, что у человека должна быть какая-то гражданская позиция. Этого в России сейчас очень не хватает. Поэтому политика крайне хаотична в моей голове.

Михаил «Эм» Калинин (стихи, вокал, гитара): Моя гражданская позиция — не мусорить в общественных местах. Вот я не знаю, куда деть бумажку прямо сейчас…

Сергей «Сергеич» Шиляев (бас, бэк-вокал): У меня все непросто с политикой. Я, будучи еще в Вологде, да и долгое время после, был участником левой компании. И было такое полное неприятие любой правой движухи. Но с течением времени я начал понимать, что и там и там есть люди, которым действительно небезразлично все что происходит, и их право-левая принадлежность это зачастую — лишь дело случая, многие из них действительно болеют за Россию, но просто с разных позиций. Поэтому сейчас я на самом деле могу понять всех, могу встать на позицию и той стороны, и этой, и третьей, и левой. И либеральной в том числе… Как поется в одной из недавних песен группы "25/17": «Право-лево — это все только плебсу на потребу».

Михаил «Эм» Калинин: Но это не флюгерство.

Сергей «Сергеич» Шиляев: Да, я могу все позиции понять, но из–за этого мне иногда бывает сложно себя идентифицировать, потому что я истину везде вижу, или, по крайней мере, её проявления. Поэтому я больше себя никак не определяют в этом плане. Бердяев круто по данному вопросу сказал: «Я хотел бы, чтобы началось движение вглубь и ввысь. Почему я совершенно не «правый» и совершенно не «левый». Мысли мои нельзя втиснуть в эти старые и негодные категории». Я согласен с ним.

Андрей: Боль за Россию важнее, чем конкретные предложения о том, что делать, так?

Сергей «Сергеич»: Так дело же в том, что предложений-то и нет ни у кого. Даже если взять самую мощную альтернативную политическую силу за последние сколько там лет, НБП, даже и они ведь по факту просто художественная организация с крутым посылом мировоззренческим, но без политической программы, одни арт-проекты… Поэтому мне не понятно, за кого идти на выборы, скажем.

Андрей: Я вообще согласен с тобой, что у нас нет политики как таковой…

Сергей «Сергеич»: Она как бы есть, но то что в медийном пространстве мы видим, это пережевывание одного и того же. Разные люди говорят одни и те де вещи, при этом не чувствуя их, это риторика ради риторики.

Андрей: А вот может ли искусство занять то место, где должна была бы быть политика, и которое сейчас пустует? Ведь свято место пусто не бывает.

Александр (тромбон, клавишные, второй вокал): Я думаю, что нет, политика ведь должна быть прагматичной, а искусство оно неустойчиво. Есть целенаправленность к идеалам, но сами идеалы все же размыты, а политика должна быть работающим механизмом, и на данный конкретный момент должны существовать конкретные цели.

Андрей: Я имел в виду политику не как идеологию, а, скорее, как дискурс, как пространство, где может что-то новое сотвориться.

Михаил «Эм»: Я думаю, что когда человек увлечен рифмами, как одна рифма складывается с другой, то он едва ли может хорошо разбираться в экономической ситуации или во внешней политике, скажем. И если он станет доносить какие-то свои политические опусы для людей, которые еще более далеки от политики, чем он, но увлечены его рифмами, то это до какой-то степени даже небезопасно.

Александр (тромбон, клавишные, второй вокал): Мне кажется, что в политике может промелькнуть какой-то момент творчества (недаром ведь и слово такое — «законо-творчество»!), и искусство может внедриться в него. Может, это даст какую-то гибкость именно политическому процессу, построению гражданского общества. Но поскольку искусство это все–таки слишком абстрактная сфера, то нужен какой-то направляющий вектор во главе.

Андрей: Искусство может работать на политику? Не быть политированным, а именно работать на политику. Выполнять политический заказ.

Сергей «Сергеич»: Мне всегда нравилось политически окрашенное творчество.

Михаил «Эм»: Я думаю, что есть творчество с политическим оттенком, окраской, а есть еще и грубая политическая пропаганда

Сергей «Сергеич»: Примеров масса!… При этом, когда в Америка, допустим, кто-нибудь поет про звездно-полосатый флаг, то это воспринимается адекватно, когда известная группа выступает на огромном стадионе с американскими флагами для вернувшихся из Ирака американских солдат, то это выглядит органично и никем не воспринимается как фашизм или что-то такое. Но едва ли в России случится что-то подобное, то сразу скажут, что вот, мол, «вата поперла!»

Андрей: Да, я понимаю, о чем ты. У нас это очень хорошо заметно на примере Новороссии. Ведь по сути дела это такая черта деления: есть группы и исполнители, которые мужественно поехали на Донбасс, например, Артем Саграда, и есть те, которые не поехали и никогда не поедут, например, группа ГРОТ.

Сергей «Сергеич»: А кто поехал, кроме Саграды?

Андрей: Поехал Рем Дигга, Птаха из Центра, ездил туда не один раз РИЧ, причем не только с концертами, но и с гуманитаркой, да многие ездили. Вот 25/17, оказывается, тоже отправляли туда гуманитарную помощь, просто не афишировали это.

Александр (тромбон, клавишные, второй вокал): А было ли такое до Донбасса?

Андрей: Я думаю, что так радикально не было. Вообще я спросил о политике именно потому, что творчество группы Аффинаж совсем не политизировано и вообще не политично, т.е. как будто вообще не имеет отношения к политике. И вот мне показалось, что об этом было бы интересно поговорить, а ценителям вашего творчества будет интересно почитать. Ведь у вас в каждом интервью проходит та мысль, что Аффинаж — это вы сами, и вот интересно узнать от вас, каковы ваши политические воззрения. Но я, признаться, не думал, что политика увлечет нашу беседу настолько…

Сергей «Сергеич»: А просто никто не спрашивает никогда нас об этом… Мы только между собой обыкновенно беседы на эту тему ведем, а потом печалимся весь вечер.

Андрей: Ну раз никто не спрашивает, то я тогда буду спрашивать, что уж поделать, политика так политика! Вот скажите, поехали бы вы на Донбасс, если бы вас туда позвали с концертом? Притом что вы, конечно же, понимаете, что ежели вы выступите в Донецке, то украинская аудитория, по крайней мере, какая-то её часть, будет потеряна.

Александр (тромбон, клавишные, второй вокал): Я бы однозначное решение сейчас не принял. Я получаю очень разные новости о том, что там происходит, и те и эти вроде бы хорошие и вроде бы одновременно плохие, борются за что-то свое… Мне поэтому потребовалось бы еще больше времени и еще больше информации, чтобы разобраться и принять решение, ехать или не ехать.

Михаил «Эм»: Нам просто хотелось бы после Донбасса еще где-то сыграть. Я не потому что нас потом не позовут, допустим, в какой-то клуб, а потому что не факт что можно будет съездить и потом вернуться в нормальном состоянии оттуда.

Андрей: Есть опасность не вернуться, да…

Александр (тромбон, клавишные, второй вокал): Опасность в том, что у нас два альбома называются «Русские песни»!…

Михаил «Эм»: У нас очень большая аудитория на Украине, и нас там очень давно хотят увидеть и услышать, но пока такая неразбериха происходит, то едва ли мы поедем туда. Я в интернете много общался с нашими слушателями с Украины, и они для меня такие же слушатели, как и все остальные. Мне неважно, кто бы что подумал, если бы мы поехали в Новороссию или на Украину. Мы играем, грубо говоря, не для Порошенко, а для своих слушателей, для тех, кто ценит наше творчество.

Сергей «Сергеич»: Тут уже вопрос о каждом из нас. Кто-то может быть за Донбасс, кто-то за неделимость Украины, но группа — это же наша жизнь, и это наша работа, и если что-то будет угрожать моей работе, то я вряд ли буду этим заниматься. Если бы у меня был свой отдельный музыкальный проект, в который я вкладывал бы какие-то свои политические воззрения, то я задумался бы, ехать ли мне в тот или иной противоречивый регион. Но так как Аффинаж — это музыка вне политики, это музыка в себе, то наслаивать на неё какие-то дополнительные и не всегда полезные коннотации я считаю излишним. Поэтому мы на данный момент не ездим ни в Луганск, ни в Донецк, ни во Львов, ни в Киев, мы ездим по России, ездим в Минск.

Михаил «Эм»: Дело в том, что мы за иную борьбу, не за политическое, а за внутреннее переустройство. И вот если бы такое переустройство происходило внутри людей, то и внешняя сторона менялась бы в лучшую сторону. Мы бойцы внутреннего фронта, скорее. Но не в смысле внутренней политики России, а в смысле внутренних человеческих ценностей.

Сергей «Сергеич»: То, что группа Соль Земли поехала на Донбасс, это логично: творчество Саграды настолько проникнуто идеями почвенническими, что если бы он не поехал, то был бы внутренне непоследователен.

Андрей: А в Киев вас звали?

Сергей «Сергеич»: Организаторы нет, а слушатели постоянно зовут.

Знаешь, по поводу политики самое последнее, что мне хотелось бы сказать. Мы недавно давали интервью, и вот там речь зашла о том, что сегодня мало кто использует слово «русский», обыкновенно его заменяют словом «отечественный», «российский» и прочими синонимами. А мы вот не стесняемся этого слова, и это такой вот наш маленький политический акт…

Андрей: Быть может, не такой уж он и маленький!

Михаил «Эм»: Я очень люблю русский язык, я изучал его самостоятельно, и в силу того что это единственный язык, которым я действительно владею, то мне не то что приятно им пользоваться, но я даже другого выбора не имею, кроме того что сказать «я русский». И вот употребление этого слова в нашем творчестве как раз и направлено отчасти на то, чтобы эти слова перестали быть экстремистским актом каким-то, как это сейчас, к сожалению, имеет место быть.

Андрей: Я бы хотел бы уйти, наконец, от политики и перейти к другому вопросу, т.е. продолжить как бы о том же, но с другого конца — и спросить вас теперь о религиозных ваших убеждениях. Мне показалось, что творчество аффинажа насколько не политично, настолько же не религиозно. Но вы, конечно, как живые личности, должны иметь свои собственные религиозные убеждения. Короче, мой вопрос: «како веруеши?» — к каждому из вас.

Александр (тромбон, клавишные, второй вокал): Мне очень не нравится всяческие категоричные высказывания со стороны той или иной религии, и православия в том числе. Молодежь очень быстро подхватывает эту категоричность. И мне это не нравится. Хотя религиозность, конечно, в каком-то смысле основа воспитания.

Андрей: Короче, ты против религиозного радикализма, правильно?

Александр (тромбон, клавишные, второй вокал): Да. Вот недавно я смотрел видео с Мамоновым, который говорил, что можно не ходить в храм, а дома на кровати помолиться, например. Такое мне тоже не нравится. Если говорить о духовном пути, то меня поначалу, как и многих, занесло на Восток, а недавно я увидел в подъезде Новый Завет (он стоял на полке в подъездной библиотеке, там книжки в общее пользование отдают, можешь взять, можешь свое что-то принести) и у меня внутри какой-то импульс родился, я схватил этот Новый Завет, пришел к себе домой и погрузился в чтение…

Вообще религиозность для меня это слишком строгий термин. Я больше за термин «духовность». Хотя духовность, конечно, более размыта, чем религиозность.

Сергей «Сергеич»: Я бы хотел насчет Мамонова прокомментировать. Тут нужно учитывать, что это говорит именно Петр Мамонов, который и в раю и в аду побывал и у которого духовный опыт огого какой! И он уже может и на диване помолиться, наверное. А если у человека просто смутная духовная тяга: то ли Кастанеду почитать, то ли в Храм сходить, — то тут уже нужны другие рекомендации, другой путь. Ведь если нет духовного опыта, то всё может превратиться в такую ньюэйджевость, понимаешь? Типа того что «все религии об одном» и т.д.

Андрей: Хорошо, но ежели все–таки конкретизировать наш вопрос в отношении религиозности, могли бы вы в двух словах определить свою религиозную принадлежность (или не принадлежность!) к тому или иному религиозному мировоззрению, вот точно так же как с политикой: я православный, или я буддист и т.д.

Александр Корюковец (баян, гармонь, бэк-вокал): Лично для меня это очень интимный вопрос, я это не обсуждаю. Могу сказать, что я крещен в детстве, формально я православный христианин. Могу сказать, что я верующий человек, но у меня все сложно.

Александр (тромбон, клавишные, второй вокал): Моя позиция на данный момент — это позиция поиска.

Михаил «Эм»: Я так скажу. Если у меня будет ребенок, который пойдет в школу, и ему там будут преподавать Слово Божье, то я ему сказал бы, что он может не ходить на этот предмет, если не хочет.

Александр (тромбон, клавишные, второй вокал): Я согласен, должно быть собственное желание.

Михаил «Эм»: Дело в том, что если говорить о той ситуации, которая у нас сложилась с РПЦ, то следует сказать, что эта организация дискредитировала себя в глазах многих. И её облик сложно соотносить с религией и подлинным религиозным поиском. Сам я вовсе не атеист, ни в коем случае, и вообще мне интересна религия как мощный культурный пласт, причем не только православная религия. При этом я верю, скорее, в человеческую энергию, в силу, в цели… Глядя на церкви, на строения, я не вижу в этом трансцендентности, для меня Церковь нечто большее чем какой-то социальный институт. Я могу наслаждаться тем, насколько прекрасно сооружение, но не в этом для меня заключается религиозность как таковая.

Андрей: Мне кажется, ты говоришь о том же, о чем говорили славянофилы: есть церковь земная, историческая, и Церковь небесная, вечная.

Михаил «Эм»: Да, вот и для меня это тоже разные очень вещи. Есть церковь как инструмент социального воздействия, и здесь для меня все очень спорно, я не готов об этом ничего утверждать определенного, но есть еще вещи, которые вне этого всего находятся и которые, как Саша верно сказал, очень интимные, их трудно описать. Но я однозначно не отношу себя к атеистам.

Александр Корюковец (баян, гармонь, бэк-вокал): Мне кажется, что у нас творчество довольно трансцендентно, и люди это ощущают, поэтому нет необходимости как-то отдельно комментировать то, что в самом творчестве выражается.

Михаил «Эм»: Я всегда это говорю относительно наших текстов, что некоторые вещи не обязательно понимать и раскладывать по полкам, важнее почувствовать, т.е. важнее срезонировать. — О чем эта песня? — Да неважно! О том, что ты сам почувствовал! Если ты почувствовал так, то песня об этом, так и правильно!

Сергей «Сергеич»: Вот у нас есть песня «Прыгаю, стою». Некоторые интерпретируют её как песню о девушке, а некоторые как песню о взаимоотношениях с Богом. Ну так это же от тебя зависит, с чем ты подходишь к песне, с романтическими переживаниями или с переживаниями духовного характера… Это говорит больше о самом слушателе, нежели о нас.

Андрей: Т.е. все зависит от того, что слушатель ищет в ваших песнях?

Михаил «Эм»: Да. Вот БГ говорил как-то, что его творчество — она как зеркало. Так и мы действуем. Мне всегда нравились те произведения, которые оставляют для читателя момент некоторой открытости, момент соучастия. Т.е. не когда тебе сказали, что эта песня о том-то и воспринимать её надо так-то, но когда тебя приглашают самому посмотреть, самому подумать, пережить что-то… Мне приятно находиться в диалоге. Я не ощущаю за собой права на то чтобы кому-то что-то демонстрировать, как будто я что-то такое познал, а теперь с вами делюсь, учу вас… Мне интересно вступить в диалог и почувствовать, что в этом диалоге мой собеседник тоже играет важную роль. Для меня это один из самых важных моментов в творчестве, когда наш слушатель принимает участие в нашей композиции.

Андрей: Как тебе кажется, этот диалог получается у тебя и в целом у Аффинажа? Вот именно в таком твоем понимании, как принципиальная открытость и текста, и композиции, такая открытость, которая может задать какие-то важные вопросы, обозначить горизонт некоего виденья… Так чтобы слушатели были захвачены этим открытым горизонтом.

Михаил «Эм»: Мы, так или иначе, сталкиваемся с тем, что люди пытаются трактовать тексты, и я думаю, что эти трактовки они все имеют место быть, вот как Сережа привел пример с песней «Прыгаю, стою». В Аффинаже текст максимально широк, Аффинаж — это и есть постоянный призыв к тому чтобы поучаствовать в нашем творчестве.

Сергей «Сергеич»: Людям самим хочется вступить во взаимодействие с песней, чтобы тоже самим принять участие вот в этом творческом процессе. У людей есть творческий голод, и очень приятно, что за счет наших песен кто-то может этот творческий голод удовлетворять!

19.10.2016

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About