Create post
politique

Неолиберальная Европа и ультраправые: две стороны одной монеты

Max Novak
Jimmy Pop
Elena Renard
+2
Марин Ле Пен/Pascal Le Segretain/Getty Images.
Марин Ле Пен/Pascal Le Segretain/Getty Images.

В Европе на самых высоких уровнях власти набирают силы крайне правые тенденции. Недавние президентские выборы в Австрии едва не выиграл кандидат от Партии свободы Норберт Хофер, выступающий с резкими антиисламскими заявлениями и критикой Евросоюза. В Финляндии, Польше и Венгрии правые уже формируют правительство. Во Франции и Нидерландах правые партии, согласно опросам, вполне могут стать ведущей политической силой. Электоральных успехов правые достигают и в других европейских странах — Дании, Италии, Швейцарии и Великобритании. С другой стороны океана приходят не менее тревожные новости, хотя и с трагикомичным ароматом Голливуда.

В действительности проблема всплеска популярности крайне правой идеологии гораздо сложнее и лежит вне сферы избирательной политики популистских партий. На Западе разворачивается ожесточенная борьба между ультраправыми силами и наиболее активными частями общества, включая радикальные социальные движения. В этом контексте хорошо видно, что подъем крайне правых диалектично взаимосвязан с неолиберальным проектом европейской правящей элиты.

Ультраправый «Национальный фронт» выиграл 24 из 74 мест от Франции в Европейском парламенте. [AFP]
Ультраправый «Национальный фронт» выиграл 24 из 74 мест от Франции в Европейском парламенте. [AFP]

Существование современных праворадикальных движений имеет актуальные причины. Исторические сравнения с фашистскими и нацистскими движениями прошлого могут быть лишь отчасти полезными. Сегодняшние ультраправые — это побочный эффект негативных экономических факторов капиталистической глобализации. Их подъем связан с дестабилизацией социальных структур — от государства и бизнеса до общин и семей. Дезинтегрированному обществу ультраправые предлагают связующую субстанцию (духовные скрепы). Через ностальгическое возвращение к воображаемому сообществу, к нации, они предлагают вновь обрести то, что было утеряно среди обезличенных финансовых рынков и институтов.

Псевдо-коммунальные идеи, которые предлагают ультраправые, приобрели широкую популярность среди различных социальных групп, включая европейский средний класс, страдающий от индивидуализации и отчуждения, порожденных рыночными силами.

Там, где неолиберальная война всех против всех принимает форму каннибализма, ультраправые обещают вернуть крепкое сообщество. Проблема в том, что в фашистском сообществе каннибализм никуда не исчезнет, но станет вертикально интегрированным.

Поддержка массами крайне правых партий идет только на пользу господствующим классам. Идеология, основанная на упрощенном манихейском мировоззрении «свой-чужой», позволяет легко манипулировать сознанием людей, которые принимают ее предпосылки. Крайне правая идеология эксплуатируется европейской элитой, чтобы направить социальную фрустрацию на всевозможных козлов отпущения, главным образом социально уязвимые группы и «опасные классы».

Прогрессивные программы преодоления глобального капитализма требуют определенных усилий от каждого индивида. Они предполагают личную мобилизацию и участие в конструировании альтернативных социальных отношений, построенных снизу вверх. Напротив, политические конструкции правых лишь дополняют неолиберальный проект. Они будут работать на микро- и макросоциальном уровне, и для этого нет необходимости разрушать установленную иерархию.

Акция немецкого правопопулистского движения PEGIDA.
Акция немецкого правопопулистского движения PEGIDA.

Маскируя социальное неравенство и социальные противоречия абстракциями нации, правые партии утверждают, что их программы близки к интересам угнетенных. На самом деле в ультраправой тоталитарной вариации неолиберализма человек все еще находится под давлением рыночных санкций и социальной иерархии. В результате неолиберальная экономическая модель в самом сердце национального государства остается нетронутой. Во внешней политике крайне правые делают ставку на прагматичный протекционизм. Их действия, так или иначе, усиливают конкуренцию между национальными экономиками, эксплуатацию труда, экологические катастрофы и способствуют установлению недемократических режимов.

На микросоциальном уровне ультраправые манипулируют наиболее темными сторонами человеческой природы, такими как страх, ненависть и жажда войны. Поскольку любой тип человеческого общества существенным образом основан на сотрудничестве, навязываемая ими идеология разрушает это сотрудничество и приводит к социальной дезинтеграции. Также важно помнить, что ультраправая вариация капиталистической глобализации стремится к войне не только внутри, но и среди обществ.

За исключением, пожалуй, греческой «Золотой зари» современные ультраправые движения в Европе не строят, как в межвоенный период, структуры, способные захватить власть насильственным путем. Вам вряд ли удастся найти многочисленные штурмовые отряды, бьющиеся с другими политическими группами за контроль над улицами. Тактика сегодняшних ультраправых, в основном, сводится к электоральной политике. Это объясняется той же причиной, по которой современным левым так и не удалось реконструировать массовые рабочие движения прошлого. Эта причина — фрагментация, изолирующая индивида от любых типов социальной коллективности.

Антонис Брумас. Социальный исследователь и участник общественных движений. В настоящее время работает над докторской диссертацией в Вестминстерском университете. Основная область исследований — взаимодействие между правом, технологиями и обществом.

Полная версия

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Max Novak
Jimmy Pop
Elena Renard
+2

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About