Вся эта история про то, как приятно порой обманываются наши ожидания. В питерском «Темнеет» двадцать восьмого марта внушительного бопа дали Александр Владимирский (контрабас), Фил Волокитин (сакс), Павел Михеев (барабаны) и Павел Чижик (вибрафон).

Событие называлось «Вечером неактуального джаза». Придя в клуб, застаю пластинку Уэйтса, стоящую на репите в баре, и пустое помещение. Музыканты частично собрались, но публики — полтора инвалида, половину коих составляю я. Впрочем, вскоре тесный зал плотно набивается, и через полчаса аудитория толпится перед сценой, в баре и в фойе. К началу гига пустует только пространство возле сцены, видимо, по причине боязни зрителей приблизиться к тому, что творит бэнд.

Банда начинает с тягучего зашаффленного Чарли Мунгуса и в первом номере сразу показывает скилловый, но не занудный джаз — каким он и должен быть, когда стандарт въелся в пальцы, в нервную систему лабухов, и те позволяют себе делать с ним, стандартом, что угодно. Стилизовать, ускорять, выворачивать наизнанку — классический джаз из–за этого не только не страдает, но напротив, раскрывается, как правильно ферментируемое растение. Чего-то такого мне не хватало все то время, когда я попадал или на концерты «серьезных» и непроходимо скучных «авангардистов», или на правильные, но бездушные бигбэнды (приятным исключением был краснодарский Биг-Бэнд им. Г. Гараняна, но кажется, незадолго да карантина его репертуар стал пристальнее контролироваться южнороссийским минкультом, и джазменам стало труднее разыгрываться). Подумалось — а ведь правда, такой джаз стоит считать неактуальным, слишком свободный (в том числе от клише «свободного» джаза), слишком редкий/слишком странный в нынешних реалиях. Боп за гранью тэгово-стилистического принципа разделения в исполнении этого квартета регрессировал к классическому джазу, встретив, как я считаю, фидбэк в слушателе, который также регрессировал — к состоянию танцующего человека. В «Темнеет», конечно, сильно не потанцуешь, ибо тесно, но качало знатно, как тех, кто слушал стоя, так и парочки, рассевшиеся на полу.

Сцена. В левом верхнем углу царит фантасмагорический вайб: Владимирский сначала играет на шестиструнном контрабасе в классическом стиле, но вскоре создает более противоречивые звуки, а Михеев, в изрядном симбиозе с ним, барабанит. На нем футболка с портретом Александра Моисеевича Пятигорского, субтитром говорящего «Почему я занимаюсь восточной философией? Потому что она нахрен никому не нужна». Справа от них саксофонист, сильно на своей волне. Павел Чижик технично ведет гармоничный и мелодичный верхний регистр, который как бы скрепляет стоящее позади него трио.

К финалу гига, когда коллектив играет на, кажется, дэвисовский “So what”, происходит что-то чрезвычайное: в саксофонном соло расслаивается нота, примерно на тон; у меня происходит сбой восприятия, потому что я не понимаю, как Волокитин сделал это, и что это? Может он пропел часть соло в саксофон, создав квази-унисонную гармонию? Пока я пытаюсь что-то понять, в поле моего зрения попадает Владимирский, и до меня доходит, что ту самую квази-унисонную ноту играет он, с помощью смычка.

Не такой сейшен я в своих предубеждениях рассчитывал услышать, после нескольких лет слушания зануд. С 2017 го вообще создалось впечатление, что наши джазмены состязаются в претенциозности и конформности, и на фоне воцарившегося занудства квартет Чижик-Владимирский-Михеев-Волокитин стал отдушиной — это коллектив, способный быть классичным, но при этом совершенно свободный, даже развязный, в своем интерпретировании стандартов. Это джаз, который можно слушать и понимать, но это также и джаз, под который можно танцевать.

Когда гиг был сыгран, и публика повалила курить на улицу, я подошел к Михееву, и спросил:

— Это стабильный состав коллектива, или это была разовая коллаборация?

Михеев ответил:

— Это был джем

Ceott, 2021

#музыка #джаз #джем