Случайный читатель художественной критики был, вероятно, заинтригован присутствием трех таинственных букв, указывающих на какую-то новую школу или стиль живописи, недавно вошедший в моду. Иероглифы, о которых идет речь, это буквы “P.R.B.”, обозначающие слова “Pre-Raphaelite Brothers”.

Ангус Б. Рич

Братство прерафаэлитов стало своеобразным зеркальным отображением своей эпохи. Создателями братства считают трех талантливых молодых художников: Джона Миллеса, Уильяма Холмета Ханта и Данте Габриеля Россетти. У них были абсолютно разные взгляды на работу и мир, но была одна вещь, связавшая их когда-то крепкими узами: любовь к искусству и к правде. Их путь на творческий Олимп был достаточно тернист и, возможно, мы бы никогда не узнали о трех молодых безумцах, если бы не критик Джон Рескин. Он заступился за молодых новаторов и заставил всех по-другому посмотреть на их творческие искания.

Несмотря на довольно короткий срок своего существования (братство распалось после 6-ти лет совместного творчества), оно оставило после себя значительно больше, чем просто таинственную монограмму «P.R.В». Вдохновленные поэзией Д. Китса, А.Теннисона и У. Шекспира они несли миру красоту и глубокое переосмысление действительности. Более того, прерафаэлиты одними из первых стали руководствоваться принципом Шарля Бодлера «искусство ради искусства», за которым стояла безмерная жажда творить без оглядки на правила. Своим творчеством они вдохновили следующие поколения художников на создание истинной, пугающей своей откровенностью, красоты.

Для популяризации своих идей в среде английской общественной мысли прерафаэлитами был издан журнал «Герн», редактором которого стал Данте Россетти. Он занимался привлечением авторов и сам неоднократно размещал свои собственные произведения в издании. К сожалению, журнал не пользовался особенной популярностью (из 2000 тиража были проданы всего 300 экземпляров), вследствие чего журнал был закрыт, что, однако, привело к обширной «дыре» в бюджете братства. Но, несмотря на это, «Герн» стал важным этапом на пути дальнейшего развития братства.

Нельзя сказать, что это течение было сверх радикальным. Братья воздавали должную дань уважения и мастерам Возрождения, о чем можно судить по их так называемому «списку Бессмертных», вошедшему в прерафаэлистский манифест. Художники выступали против бездумного подражания стилю Рафаэли и полного отказа от экспериментов. Именно поэтому одним из основополагающих принципов братства стало следование природе. Задыхаясь в пыли душных мастерских, они обратили свой взор на окружающую природу безбрежных, холодных английских берегов и, подхватив эстафету Тернера, обрушили все краски своей палитры на ее изображение. С фотографической точностью они стремились передать нежность трав, бурлящую поверхность реки, манящую синеву неба и поведать истории человеческих трагедий, которые разворачивались среди величия природы

Интересной особенностью раннего творчества было то, что они на своих полотнах в основном изображали друг друга и членов своей семьи. С одной стороны, это был очень рациональный подход, поскольку моделям не нужно было платить. С другой стороны, модели легко понимали замысел художника, и работа шла более плодотворно.

Одной из центральных проблем, которую так же стремились поднять в своем творчестве прерафаэлиты, было положение женщины в обществе. Женщина второй половины XIX века еще оставалась бесправной тенью своего мужа, в служении интересов которого и заключалось все ее существование. В своих работах художники поставили проституток, официанток, модисток на одну ступень с греческими богинями, принцессами и колдуньями. Тем самым братья хотели показать, что женщина прекрасна априорно. Ей не нужно носить титул королевы Англии, для того чтобы пленять мужчин. Для этого ей достаточно быть собой и нести свою внутреннюю королевскую сущность гордо и достойно.

Тема трагической судьбы женщины, страдающей от неразделенной любви, проходит красной нитью через все творчество прерафаэлитов. Глубокое понимание психологии женщины в состоянии полного отчаяния позволила братству создать такие знаковые картины как «Марианна» и «Офелия» Д. Миллеса, «Изабелла с горшком базилика» У. Ханта, «Беата Беатрикс» Д. Россетти, «Леди Шалот» Уотерхауса. Все они повествуют о глубокой личной трагедии героини, ставшей жертвой безраздельной любви.

Во втором поколении прерафаэлитов женский образ претерпевает значительные изменения. Её прежняя ангельская сущность начинает приобретать новое, дьявольское обличье. Так, например, в образе Сидонии фон Борг Берн-Джонс впервые представляет женщину — колдунью, превращающую жизнь любого влюбленного в нее мужчины, в ад. Эту идею в дальнейшем развивал Уотерхаус, ярким примером чего может служить его картина «Гилас и нимфы»

Следует отметить, что любой обыденный сюжет на картинах прерафаэлитов получал абсолютно новое, невиданное до этого звучание. Канонический библейский сюжет превращался в сцену жизни вполне реальных, живых людей. Воплощением такого подхода можно считать картину Миллеса «Христос в доме родителей», на которой традиционный сюжет трактуется с позиции обыденной, ничем не приукрашенной жизни. Критики, сразу же набросившиеся на картину, назвали изображенную Марию самой уродливой женщиной, которую только может создать человеческое воображение. Они аргументировали это ломаностью позы, простотой одежды и гримасой боли на её лице. Однако, на самом деле всё далеко не так. Глядя на ее образ, мы видим перед собой мать, которая переживает боль своего сына. Все ее существо выражает бесконечное сострадание и желание облегчить боль своему чаду. Подобное выражение лица повторно будет использовано при написании Марии, оплакивающей Иисуса. Миллес хотел показать зрителю силу материнского чувства, то гнетущее желание оберегать свое дитя, свойственное всем, даже небожителям.

Большую роль для прерафаэлитов играла коммерческая составляющая их работы. Основным способом распространения своей живописи они избрали литографии, которые нередко становились иллюстрациями к произведениям английских авторов (например, А.Теннисона).

Часто обладатели бесценных шедевров художников устраивали специальные показы картин мастеров, чтобы немного подзаработать. Так, например, хотели поступить с картиной Ханта «Иисус, найденный родителями в Храме». Для её демонстрации изобретательный хозяин провел в свой дом специальное газовое освещение и повесил в комнате длинные красные драпировки. Но вот несчастье. Кто-то из гостей чиркнул спичкой и в доме начался ужаснейший пожар. К счастью картина не пострадала, так как ее не успели вовремя доставить к месту показа.

Но все это выглядит лишь жалкими попытками коммерческого применения картин, в сравнении с проделкой Д. Миллеса. Будучи уже знаменитым художником, он увлекся изображением детских портретов. В этот период он создает очаровательный портрет своего белокурого внука и называет картину «Пузыри». После показа данным полотном заинтересуется хозяин мыльной фабрики Пирс. Он выкупает у Миллеса все права на картину и предлагает художнику сделать её своей визитной картой. Художник соглашается и после добавления нескольких деталей картина готова к «массовому употреблению».

В завершении этого небольшого экскурса, я бы хотела сказать следующее. Прерафаэлиты — это символ своего времени. Про Вольтера говорили: «если бы Вольтер не родился, его следовало бы придумать». Думаю, подобное изречение вполне справедливо и для прерафаэлитов. Они стали первыми, кто не побоялся открыто сказать миру, что он не совершенен и приоткрыть завесу красоты во всем её разнообразии. В их творчестве было столько жизни и вдохновения, что этого запала хватило на столетия. Интересен тот факт, что внимание к их творчеству возродилось только в 50-е годы прошлого столетия. До этого времени оно было несправедливо забыто. Однако сегодня интерес к их наследию все так же не утихает. С шумом проходят выставки, собирающие тысячи почитателей и это, в свою очередь, является самым красноречивым доказательством их бесконечного таланта и смелости.