Create post

Эрик Ромер. Красота обыденной жизни

Jemann

То, что мы привыкли называть «Новой волной» в кинематографе — самое теплое и понятное направление. При просмотре перед нами никогда не встанет вопрос: «А могло ли это произойти в реальной жизни?», — ответ будет однозначен. В этом и есть прелесть, так называемой, «Новой волны» — ее герои доступны и открыты нам, мы проникаем в них с каждой последующей минутой повествования все больше, влюбляемся, любуемся их несравненной искренностью.

Сейчас я хочу начать разговор о самом старшем из режиссеров французской «Новой волны», о Жане-Мари Морисе Шерер. Всем известные Годар, Риветт, Трюффо входили в «банду Шерера». Жан-Морис был учителем литературы, так что он был единственным среди них, кто имел постоянный материальный доход и в связи с чем нередко одалживал кинематографистам деньги. А со свойственной ему учительской пунктуальностью он еще и требовал с них отчет за расходы, — поистине ситуация, не лишенная юмора, которая дышит и живет в картинах Шерера. Во второй половине 1950-х годов Морис Шерер работал редактором в журналом Cahiers du Cinema, а с 1957 по 1963 год он являлся его главным редактором.

«Новая волна» сделала режиссеров настоящими звездами. Ранее популярностью пользовались только актеры, а режиссерами становились, лишь пройдя карьерную лестницу от третьего помощника второго режиссера до режиссерского кресла, — фигуры «новой волны» кинематографа перевернули оба эти стереотипа. Режиссерами становились те, кто никогда не работал в павильонах и не имел представления о кухне студийной съемки. Общественность должна была знать все об этих фигурах, — именно поэтому нам известны тонкости отношений Жан-Люка Годара и Анны Карина, Франсуа Трюффо и Катрин Денев.

Жан-Мари Морис Шерер — исключение. Общественность не имела представления не только о том, как он выглядит, но и не знала его настоящего имени. Для творческой деятельности он пользовался псевдонимом Эрик Ромер. Считается, что этот псевдоним режиссер составил из имени режиссёра Эриха фон Штрогейма и фамилии писателя Сакса Ромера. Шерер не называл журналистам и своей настоящей даты рождения, придумывал факты биографии жизни Эрика Ромера. Будучи главным редактором Cahiers du Cinema, Шерер в статье о Ромере поместил фотографию режиссера — фотокарточка неизвестного человека, к тому же смазанная. Эрик Ромер не давал пресс-конференций, что считалось недопустимым. Но все эти поступки можно понять. Шерер хотел, чтобы зрители любили его не как медийную личность, а интересовались его искусством, — для этого не обязательно знать подробности личной жизни или настоящее имя творца. Мать Шерера считала профессию кинематографиста моветоном, к счастью, она не знала о том, что ее сын занимается такой пошлостью и неприличными вещами.

8 июня в летнем кинотеатре Центра Современного искусства «Гараж» прошел показ двух ранних фильмов Эрика Ромера из цикла «Сказки с моралью»: «Булочница из Монсо» и «Карьера Сюзанны» 1963 года.

«Булочница из Монсо» — рассказ-притча о студенте, с первого взгляда влюбившемся в девушку на улицу и мечтающем завести с ней близкое знакомство. На протяжении 23 минут мы наблюдаем за мучительным шатанием молодого человека в Париже в окрестностях дома дамы его сердца. Большую часть времени мы видим его походы в булочную, где он в попытках отвлечься и скоротать время скупает печенье. Главной героиней становится Булочница из Монсо — очаровательная пышнотелая, аппетитная восемнадцатилетняя девушка Жаклин с большими темными глазами. Юноша, не имея возможности выразить свою увлеченность на объекте всех своих мыслей, принимает попытки соблазнения булочницы. Мягкое повествование, непринужденные диалоги — никакого надрыва. Пафосные закадровые рассуждения о мести той, что его якобы намеренно избегает, о собственной исключительности, превосходстве и бесспорном Дон Жуанстве героя, — все это сопровождается исключительно спокойным, уютным визуальным рядом частого монтажа крупных планов выпечки, выразительных глаз булочницы и комичным поеданием печенья героя-соблазнителя.

Что может быть приятней такого фильма для русского зрителя, да и вообще для современного человека? Это не остро-социальная картина, стремящаяся заставить нас иначе взглянуть на мир, пролить слезу или задуматься о бренности бытия. Эрик Ромер по-доброму смеется над человеком, он любит его тщеславие, любит его иллюзии и его неуклюжесть. Он мог бы заставить своего героя ночевать на улице и погрузить его в черную экзистенцию, но вместо этого он помещает его в теплое, ароматное и гостеприимное пространство парижской булочной. Мы не раз наблюдаем за тем, как булочница игриво бежит к прилавку, и как она бережно и плавно заворачивает выпечку в кондитерскую бумагу округлыми руками. Казалось, — вот оно счастье. Быть может, герой любит эти минуты ожидания гораздо больше, чем свою возлюбленную?

Можно вспомнить картину «Скромное обаяние буржуазии» Луиса Бунюэля, где показаны сны героев-представителей буржуазии, где их праздное времяпрепровождение и неуемное желание отобедать прерывают различные абсурдные и комические ситуации. Здесь Бунюэль смеется над неутоленным голодом в реальной жизни буржуа, что и порождает подобные сновидения. В картине «Булочница из Монсо» — противоположная ситуация: неудовлетворенное желание героя обладать Сильви выражается не только в переключении интереса на новую девушку, но и на выпечку. Стоить заметить, в картине отсутствуют сцены институтской жизни героя или его домашнего обихода, — мы наблюдаем лишь время обеденного перерыва.

Парадокс и красота картины в том, что визуальный ряд не является иллюстрацией мыслей героя. Закадровый текст — поток сознание, присущий любому человеку в различных обстоятельствах. Можно сказать, динамика сюжета и визуального ряда остается неизменной на протяжении всего фильма, как и форма повествования — мы не упираемся в длинные паузы, не становимся лицом к лицу к особенным значимым деталям, можно сказать, здесь отсутствуют нарочитые акценты — это и есть жизнь, без четкого указания, что действительно важно, а что является вспомогательной линией. Ромер отбросил все назидания и создал удивительно легкую ткань картины, пропитанной удовольствиями — молодые девушки, свобода студенческой жизни, вкусная еда, Париж. Эту гармонию нарушает, и в то же время поддерживает, лишь неприкаянность героя, которая на самом деле искусственно создана им самим, над этим и смеется Ромер. Но герой «Булочницы из Монсо» — счастливый человек, он нашел, все, к чему стремился (да и так ли многого он желал?) — конечно, по Иронии Судьбы, по иронии самого Ромера.

Ромер обращается к теме выбора, обмана и самообмана — черты свойственные каждому из нас. Отмечу, что его герои не обезличенные типажи — а яркие самостоятельные личности. Для того, чтобы понять эту картину, не нужно быть редким обученным критиком, прочитавшим томы киноведческой литературы — важна лишь готовность расслабиться и посмеяться над собой.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Jemann

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About