Мы все пытаемся узнать истину, беспристрастно стараемся зреть в корень, копаться в мелочах, словно в тоннах заметок, написанных когда-то… Когда-то и кем-то, уже не совсем знакомым, не совсем тобой. Но порой, чтобы увидеть изменение стоит лишь остановиться на миг. Остановиться и стать сторонним наблюдателем. Эдаким героем-резонером времен классицизма, дающим оценку и ведущим к той самой морали, которой требует любое произведение данного жанра.

И ты уже сидишь на берегу. И можно заметить, что мир вокруг нас, все общество в целом разделено на две полноценные части. Одну из них можно именовать, как гневающуюся патриархальную. Эта часть зверски пытается удержать свои позиции, также рьяно, как и во времена октябрьской революции, силу в своих руках пытались удержать приверженцы самодержавия… Вторая часть — новое поколение. Это люди другой эпохи, других более демократичных взглядов, другого вида и другого морального облика. О них и пойдет речь.

Кто мы, дети 21 века? Что лежит в нашей основе? Чем мы отличаемся от других поколений и отличаемся ли? Как узнать нас в этой бегущей толпе?

Я сижу на скамье в метро и слышу голос мужчины сбоку: «Как думаешь, вон идет баба или мужик?» Далее он поворачивается ко мне: «Вот вы молодежь, вы какая субкультура?» Ответ не заставил себя долго ждать: «Мы — это все». Так кто же такие «мы»?

Мы-поколение унисекс, когда мода, музыка и социальное положение так и нашептывает нам пресловутое «ра-вен-ство.» Мы — это мужеподобные девушки и женоподобные парни, мы — это пальто оверсайз и короткие стрижки. Мы, сами того не подозревая, создаем новый, уникальный гендер, подобно художнику, что, смешивая красный и синий, получает фиолетовую краску. И да, мы сливаемся. Мужчины становятся более чувственными, женщины приобретают силу. Но мы, как и любое другое общество до нас, играем по законам выживания. Эволюция меняет человека физически, меняет его морально, приспосабливает его только ради возможности существования и продолжения этого пресловутого, быть может бессмысленного по сути своей, но все–таки человеческого рода. Единственного рода существ, обладающих возможностью общаться, чувствовать друг друга. Мы единственные в этом огромном мире организмы, в арсенале которых есть такое понятие, как душа.

Меняется и наша психология, мы любим друг друга уже не за принадлежность к гендеру. Люди дошли до стадии, когда человек влюбляется в другого человека, исключительно за счёт его внутреннего мира, у нас нет запретов и рамок. Люди любят людей друг в друге, но никак не гендер. Именно этим я объясняю себе появление термина «нетрадиционная сексуальная ориентация». О да, действительно нетрадиционная, не такая как прежде. Оттого вызывающая массу претензий, злобы и ненависти со стороны староверов. Интересно, что гнев вызывает здесь слово «нетрадиционная», т.е выбивающийся из тех уложенных временем правил. Это как минимум забавно. Ведь мы в любом случае выбираем себе партнеров, с которыми нам хорошо. Мы все чаще отрицаем политику жизни «школа, институт, свадьба, дети», потому что понимаем, что существуют иные пути, ведущие не только к нашему личному, но и общему счастью. И нет, мы не поколение эгоистов. Мы все–таки не отрицаем институты образования и семьи. Просто мы выбираем другой путь достижения цели.

Человек, который не обрел себя, в виду каких-либо причин, не сможет изменить мир к лучшему. И здесь все упирается в известную пирамиду Маслоу. Если ты голоден, ты не сможешь думать о великом, ведь единственная мысль, которая будет посещать твою голову — это вопрос пропитания. То есть до тех пор, пока человек не утолит свои физические, социальные и духовные нужды, он не сможет помочь другим. В литературе таких людей именуют «лишними». Самым ярким примером является Печорин из произведения М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени.» Почему он не достиг счастья? Он просто не смог найти понимания. В этом сумасшедшем, убийственном, замкнутом мире. Напрасность существования тяготит героя, прозябание не подходит молодому человеку, который чувствует «в душе силы необъятные». А пресловутое прозябание как раз и подходило обществу того времени. Печорин не смог реализовать себя, поэтому и оказался не к месту.

Мы отличаемся от предыдущих поколений только тем, что у нас появилась свобода. Свобода бесконечного выбора и отсутствие страха перед гневом предшествующих поколений. Мы ломаем систему, выработанную столетиям, мы изо всех сил, до последнего пытаемся стать собой или же найти себя. И если кто-то мешает нам достичь этого, мы становимся несчастными. Мы, будто волки, запертые в клетке, ходим из стороны в сторону, терзая себя вопросом «Кто я?» и «Почему все так?»

Молодежь — бунтари, хейтеры, хипстеры, геи и лесбиянки, наркоманы и творцы, эдакая пятая колонна новейшего времени, которое наступает сейчас. Люди, родившееся на стыке эпохи 90-х и 2000-х набирают все больше и больше силы. Поколение пепси, поколение твиттера, рейва и тамблера. Поколение репа и полнейшей сексуальной однородности. И это не революция пола, это смена приоритетов с «делаю по правилам» на «делаю, как чувству, думаю, вижу.» Все чаще мы соглашаемся принимать свои ошибки, мы перестали бояться их. Мы смирились с самими собой и поэтому, быть может, мы можем назваться самым честным поколением. Мы не боимся говорить открыто, мы не боимся бросаться на плаху ради слома системы, если считаем ее бездейственной. У нас в руках полнейшая свобода самовыражения, начиная от моды, заканчивая искусством. Дегенеративное искусство, девиантное поведение, современная гениальность на одном островке с умирающей нацией, до сих пор боящейся интернета, пирсинга и розовых волос.

Подобную тенденцию не трудно заметить во времена появления хиппи, чья философия основывается на освобождении своей души и достижения внутренней свободы. Единственное и основное наше различие заключено в том, что хиппи стремились к общности, основываясь на принципе «когда мы вместе, нас не трогают», в то время, когда каждый из нас стремится к индивидуализации. Нам важно достичь гармонии прежде всего с самим собой, отрыть свое я в мусорке комплексов, навязанных обществом и родительскими наставлениями, а потом уже найти тех, кто хочет того же.

Существует термин, именуемый «гомогенизация» — этот термин чаще употребляется в технологических процессах, но подразумевает под собой смешивание продуктов до полной однородности состава. Так и сейчас в обществе происходит процесс человеческой гомогенизации. И чтобы заметить это, не нужно глубоко углубляться, стоит лишь посмотреть на людей вокруг себя.

Мы — такие разные и такие похожие друг на друга, девочки-мальчики и мальчики-девочки. И это, на мой взгляд, прекрасно. Я рада тому, что живу в то время, когда мне плевать в каком отделе одежды ты одеваешься, если выглядишь приятно. Мне безразлично, какой ты ориентации, если ты хороший человек. И мне неважно, Екатерина ты или Петр, и если ты Екатерина, то почему у тебя короткие волосы. А если Петр, то почему твои волосы длинные…

Этим месседжем в толпу, я хотела сказать лишь о том, что общество вокруг нас меняется. Мы изменились не только внешне, но и внутренне. И это изменение не делает нас хуже или лучше, оно просто имеет право быть.