Create post

93.8 FM: выставка в окраинах современного искусства; пространство «Детенпула»


Что такое Детенпула, кухня-мастерская, мастерская-галерея, или галерея? Это выставочное пространство создано в помещении бывшей прачечной, кузницы, и нынешней кухни, которое находится в пределах центральной части города. Общая выставочная площадь — около 25 м.кв. Одна из главных целей галереи — развитие и популяризация современного искусства.

Что такое Детенпула, кухня-мастерская, мастерская-галерея, или галерея? Это выставочное пространство создано в помещении бывшей прачечной, кузницы, и нынешней кухни, которое находится в пределах центральной части города. Общая выставочная площадь — около 25 м.кв. Одна из главных целей галереи — развитие и популяризация современного искусства.

За небольшое время существования «самоорганизованная институция» и организаторы сделали попытку показать что и некоммерческая самоорганизованная структура, которая не зарабатывает и не ставит таких целей, тоже может эффективно работать. Проект начал свое существование 5 марта 2011 г. во Львове.

За небольшое время существования «самоорганизованная институция» и организаторы сделали попытку показать что и некоммерческая самоорганизованная структура, которая не зарабатывает и не ставит таких целей, тоже может эффективно работать. Проект начал свое существование 5 марта 2011 г. во Львове.

Детенпула работает по телефонному звонку, для удобства желающим посетить галерею нужно позвонить или написать письмо и договориться о встрече.

Детенпула работает по телефонному звонку, для удобства желающим посетить галерею нужно позвонить или написать письмо и договориться о встрече.

Перевод с украинского:

Монументальная пастораль, которая была создана для данного пространства, в котором время движется в один такт с собой, где отражает само себя во всей полноте в каждый следующий момент.

Иногда монументу удается вступить в одно целое с окружающим в котором он представлен, и тогда «мы можем увидеть всё таким как оно есть на самом деле — бесконечным».

Данное произведение будет экспонироваться до конца существования галереи Детенпула.

_

Павел Гражданский: Читая описание работы, я думаю о том что это звук, и текстом ты задаешь концептуальную рамку, и это получается уже не просто звук. Можно ли ограничиться описанием работы для того чтобы понять её? Можно ли передать словами что такое есть этот звук?

Томаш Гажлински: Концепция не трека, а самого события в данной ситуации не имеющего определенного конца, дает нам возможность смотреть на него как на бесконечное полотно. Концепция, мне кажется, выступает как вспомогательный инструмент и мне это очень нравится, в музыке это редко используется. Очень редко на обложке альбома автор пишет что-то, зачастую просто издает альбом, а там уже сами разбирайтесь.

И тут не может быть рамок, текст сам по себе не может задавать рамки так как лежит в другом поле действия. И во вторых, он не обладает таким возможностями, он просто описывает, но описывает не произведение, а ситуацию которая сложилась вокруг произведения, то есть между текстом и произведением можно наблюдать еще и большую временную складку, которая исключает влияние одного на другое.

Со временем экспликацию снимут, так как будут экспонироваться работы других авторов, но произведение останется там же неизменным и неделимым. И так же сам текст, он возможно где-то найдется когда-то, но он не сможет ничего передать, он только опишет ситуацию которая происходила между точками АВ. Экспликация нужна еще, как мне казалось, когда её писал, для того чтоб человек который пришел в галерею на 30 минут, смог быстрее войти в работу, она убирает некоторые грани пространства и сразу задает фокус не на лампу, не на стол, а на произведение. Такой себе указатель.

А если ты там поживешь пол года, то и сам поймешь, найдешь, возможно не сразу, возможно со временем. Я на открытии просил гостей и посетителей, если у них будет возможность, чтобы они приходили не на час, а на день, и просто легли и послушали «Прибыли» в том месте. Детенпула очень странное место.


Гражданский: Приоткрывая бесконечность, он остается под небольшим влиянием, сигнал искажается, отражается от стен, приемник фонит. Я сразу подумал о шуме тишины на увеличенной громкости. В хосписах, где содержат престарелых, есть подобный вход в подвешенность, летучесть, дезориентацию через растворение в звуковом и медикаментозном исходе. В чем находится сердце этой композиции?

Гажлински: Этот трек один из 9-17 треков, которые входят в один альбом. Я очень долго думал как издать свою музыку, думал о лейблах о самиздате, и потом я понял что самым рациональным, самым идеальным вариантом выдачи альбома будет экспонирование его в пространстве, на улице, в галереях, в отелях, как например будет со следующим треком.

Из–за этого я даже не мог предугадать, что радиотрансмиттер будет вести себя таким образом, что будут шумы, что будет вторжение извне. После выставки я был вынужден пойти домой, так как утром меня ждала работа. Шел и слушал трансляцию, и с каждым пройденным метром она все больше и больше искажалась, все больше претворялась в шум, в вечный шум, и тогда я понял что я на грани, что настоящее все–таки может разделиться в особых случаях. То шум, то музыка, меня кидали между собой с одной стороны тишина на улице, а с другой тишина микросхем, с маленькими уже ели ели оттенками трека. Я был в очень возбужденном состоянии и еще потом пару дней не мог успокоится.

Я выбрал радиоволны как самый доступный и практичный способ, который я мог себе позволить, не думал об искажениях. Но случилось иначе и мне это безумно нравится, так как в написании музыки случайности почти исключены, ты сам все делаешь, сам добавляешь шум. А тут он примкнулся. И вот это еще одна плоскость которую экспликация уже не описывала, это уже было за её границами.

И вот исходя из этого всего, у композиции нет сердца, так как нет ни начала не конца. А если оно даже есть. то оно не в композиции, оно в пространстве вокруг которого эта композиция обрастает. Это и привлекло меня к такому способу выражению к такой форме выпуска альбома. Данный монумент является одним и первым из двенадцати планируемых.

Гражданский: Помещение небольшое, и звук бесконечно расширяет пространство его многомерности, оставаясь при этом в интимной близости со слушателем, через наушники. Такое разграничение, для всех и для каждого отдельно. Как бы бесконечно вслушиваешься в себя, в сингулярность, потом обнаруживаешь себя в теле, в комнате. Наличие окна очень помогает, оно быстро выталкивает за счет света, не дает замкнуться, зациклиться. Состояние похоже на предшествующее сну, когда части тела переливаются в объеме, от малой утонченной игловидности, к распухшей вздутости, завоздушеной мясной набухлости, пальцы спички, пальцы колбасы, все течет, ткани как будто реагируют на биение сердца прямо пропорционально.

Гажлински: Да. Пространство очень очень помогло, оно идеальное ,в нем все идеально, таких мест мало и это окно и осветление и сырость. Я там когда-то жил и для меня было очень легко, все это очень знакомо.

Я провел достаточно много времени в размышлениях о том, как, где, и какой должна быть современная музыка, и в этом плане обращения внимания на архитектуру, её устройство, на само помещение, на меня повлиял Карлхайнц Штокхаузен, он был один из первых кто обнаружил и акцентировал внимание не только на самом произведении, а и на месте где оно исполняется. В его практике можно встретить случаи, когда под определенное произведение возводились специальные залы, где это произведение исполнялось, залы имели строгое соответствие акустической архитектурной формы.

Гражданский: Сейчас приемник есть в каждой машине, кухне, многие сайты предоставляют доступ к прослушиванию треков, подкастов, различных ремиксов и все же музыка используется скорее в развлекательных целях, как фон, скрашивающий прорехи молчания в шумах окружающего. Твой звук другой? Каким ты видишь этот трек в том многообразии которое мы не сможем даже прослушать в пределах своего биологического существования.

Гажлински: Ну не вся музыка так теряется.

Есть великие музыканты музыка которых выходит за рамки гомогенного опыта. Они могут тебя прямо с улицы перенести в свое пространство и для этого они используют только аудиодорожку. К примеру последний альбом Ryuichi Sakamoto — async. Я уверен что этот альбом делался на улице, а впечатление от него уже переносились в звук в студии, но весь альбом делался на улице, это очень странно, но мне кажется именно так и было.

У меня Эфир. То есть я не считаю себя автором этого всего, я как трансцендентальный ретранслятор который передает. Чувство того что я здесь гость меня преследует всю жизнь, это наверное еще тянется из детства, из–за нечеткого определения своего культурного, социального, гражданского. Я ощущаю ответственность за все вокруг происходит, я тут и это рядом со мной все происходит, но я до сих пор не могу определить себя. Из–за этого возникает чувство что ты тут гость, временно тут перебываешь, и скорей всего этот трек помогает мне сбыться, я с помощью его нашел укрытие, сделал пространство куда можно прийти, где можно отдохнуть и вспомнить то место откуда ты не демографически, а духовно, земля которой нет, место которого нет, но я чувствую непосредственную связь с ним, и чувствую себя гражданином той страны, хотя формально не являюсь им. Про это еще Пруст писал, художник является гражданином страны которой нет. И вот все произведения у меня идут оттуда.

Гражданский: Получается этот трек находится на иной траектории, он посягает не на плейлист слушателя или место в айтюнсе, а на привязку к конкретным географическим координатам. Он о времени вне времени, его невозможно купить или взять с собой. Почему 93.8? Есть какая-то связь между графической схожестью цифр 9-3-8 ?

Гажлински: Да да, он полностью связан с географической локацией в данном случае. Это все–таки монумент, ему нужно пространство. И я думал поначалу что возможно это как-то эгоистично по отношению к тем людям которым было бы интересно увидеть, услышать, но, как ни крути, людям недостаточно увидеть фотографию какого-то монумента, они хотят сами туда попасть, у глаза есть потребность также и у ушей, люди ходят на концерты, а у меня нет концертов, есть просто места где воспроизводится музыка. Знакомая пришла ко мне и сказала: о чувак зацени что у меня есть, и включила на диктофоне запись этого трека, он был с шумами со всякими басами, перебоями, так как она стояла на улице и не могла попасть в Детенпулу. Потом я тоже сделал запись, но уже внутри, и это были абсолютно две разные записи, хотя мотив который пронизывал весь временной отрезок был идентичен. Так что таким образом я думаю рано или поздно трек попадет в сеть, но попадет урывками, кусками, и все они будут разными.

А насчет 93.8 то это частота, цифра которой мне понравилась, волна на которую я настроил трансмиттер. Но словить трек на этой волне можно только на небольшой дистанции от места выставки, в среде существования. Сначала я думал настроить на волну радио Галичина или радио Свобода, чтоб мои волны перебивали все приемники соседей и чтобы соседи слушали мою музыку, но потом подумал что не стоит.



Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About