ВВЕДЕНИЕ. рук в реку времени

Я хочу познакомить вас с тем, как музыка входит в людей, через рассказ, через сдачу позиций, через одичание языка. Медленное погружение в стихию отстраненного, болезненного своей настоящестью, царственного своей нищетой преобладания красоты над остальными серыми углами жизни, с их помощью, через них, падающих в прошлое.

Музыка Широкова со мной долго и долго я удивляюсь ее наличию; так я удивляюсь тому, что что-то есть. Музыка это встреча и музыка это взгляд в даль. Музыка это переведенный через реку мальчик, оглядывающийся назад. Музыка это перерыв в дыхании и дыхание прерывистых неуклюжих и отчаянных попыток быть. Музыка это кровь бытия.

Сейчас внизу, если нажать на плей, начнется стук, который продлится столько, чтобы можно было подумать о нем. Посмотреть на него. И потом, когда начнется пианино, и когда начнется пианино, пионы, пионы, розетки цветов, полыхающие ими поля, и клавиши, каждая словно звук воды, погружение рук в реку времени, звонкое соприкосновение, и остановка, и оставление, и ветры пустот, и пустот, и разреженный воздух, и космос там, где нечем дышать, и вспоминается и утихает, и остается.

КОНЦЕРТ. холодно и звякло

Скрипит педаль пианино, медленно крадутся слушатели то из зала, то в зал. Два мобильника покачиваются, снимая лицо пианиста. Белый шарик для настольного тенниса лежит на полу, белая рубашка на Широкове и слабый желтовато-серый свет лампы на верхней крышке пианино.

Скрипит педаль. Давний цикл Everyday Melodies проходит через годы жизни московских слушателей. Парочка положила друг на друга головы, сидя на подоконнике.

Странно, почему я встретил Широкова с его музыкой, которую, кажется, сам бы я не смог, но захотел бы написать? Возможно, это и есть место композитора в жизни других людей. Поэтому и встретил. Может мы встретились сейчас, или позже, и потом он уже пришел в мое прошлое и познакомился со мной. На Широкова ходит не так много, в зале примерно тридцать человек. В жизни небольшого количества людей. Но замены нет.

Широков перед концертом разговаривает с двумя девушками. Люди, которые его знают, в основном, только здороваются, но разговор не начинают. И после концерта старые знакомые, которые “знают его еще с детства”, только благодарят за музыку, и раскланиваются. Рад, что ты пришла! Не ожидал тебя здесь увидеть. Он стоит позади рядов и смотрит на пианино и в зал, начиная покачивать головой. Он часто покачивает головой перед и вбок во время исполнения и слушания. Так качаются головы игрушек на шарнирах, которые позволяют им долго-долго будто бы жить. Только Широков качает не лоб, но подбородок, так, будто голова подвешена сверху, как у марионетки.

Педаль скрипит, шарик лежит, цыцы уходят. Долговязый в зеленом комбинезоне, покачиваясь как фламинго на длинных ногах, старается не шуметь, ступая к двери.

И вообще, наверное, имеет смысл играть для записи, а не для нас. Моя дочь сегодня не пошла на концерт, сегодня она слушала музыку, стиль которой можно назвать музыка из KFC. Eй не нравится “такая музыка” с того дня, как я сводил ее на концерт Корнелиуса Кардью, которую исполнял московский Scratch Orchestra. Впечатление от новоакадемической музыки было очень сильным. Одна женщина, которую я с трудом нашел на улице на лишний билет на Студию новой музыки в Рахманиновском зале перед концертом, смогла выдержать только первый акт.

Мы сидим дома и я пишу репортаж и тихо играет запись и я спрашиваю, нравится; она отвечает нравится.

Две цыцы зашли в один туалет после того, как громко чмокнулись с парнем, приехавшим на спортивном купе BMW. Он стоял, прислонившись к окну со своей подругой, и создавал атмосферу непринужденной тусовки.

Шумит кондиционер или холодильник в баре. Тяжело слушать, устал. Две цыцы вышли из туалета. Шарик лежит, видна его овальная тень. Музыка с большими паузами после того, как музыка мимо ушей, после того, как музыка в душу и из глаз.

Засыпаю, потому что встал в шесть. Музыка как дождик, как разводы от дворников на лобовом стекле. Серое-Фиолетовое, как они себя называют, пролистывают ленту в смартфоне.

Очень красивый белый шарик на полу с длинной, серой тенью по одну сторону, и чуть видимым пятном по другую.

Музыка из кинофильма моей мечты, с грустноватым отливом, со скрипом педали и с историей, которая вызывала в детстве щемящую ноту во взгляде на стулья, столы, окна, предметы и потолки, окружающие и немые.

Сказочки Гофмана и неоконченные пьесы.

Последнее время много плачу, и сейчас что-то нравится в этой музыке, вроде того, что она из другого материала, или о другом. Сложно представить, возможна ли еще какая-то ценность. Музыка о другом.

Плакать хочется по причине того, что что-то появляется. Или, скорее, что вдруг проявляется перспектива, в которой возможно появление. Или скорее, вспоминается перспектива, в которой может что-то явиться. Гераклит говорит, что прежде видимого имеет место сама ясность.

“Сама же ясность имеет место…"

Он ставит на своем ноутбуке позади слушателей другую свою пьесу и играет поверх. Музыка получается немного печальной, но сохраняющей свое достоинство от экзальтации; имеет отношение к красоте достаточно непосредственное, чтобы вызвать удивление и растерянность в слушателе от его положения вне этого отношения.

Оказывается, что это не с руки, неудобно, сложно иметь отношения с красотой. Непривычно, немного саднит. Большие аккорды с паузами и детским пианино на фоне, дуэт розового мальчика и серого мужчины, как шутили перед началом о его воображаемых образах.

Холодно и звякло. Серое-Фиолетовое со своей девушкой взялись за ручки и вздыхают на своих жердочках. Неделю назад они принимали участие в перформансе с голыми танцами своей полной подруги неопределенного пола, в которой она выражала радость пляски на краю пустоты своей жизни.

Концерт не очень-то и понятный, говорит мой 6-ти летний сын Савва, глядя на наши рисунки, один из которых вынесен в заглавие этого текста.

ОБСУЖДЕНИЕ. добавить лишнее и подсветить лишнее

— Вам понравилась музыка?

— Она заполняет то, что должна заполнять

— Сбивает инертность.

— Не позволяет возникнуть автоматизму.

— Все что мы привыкли считать мусором эта музыка помогает включать в себя. В итоге не остается ничего случайного. За этим я и иду сюда.

— Мне нравится, когда четко выражена мелодия и ритм. Могу и абстрактную слушать и джаз безбашенный. Но здесь этого нет. Думала, может что по ходу изменится, зашла еще раз и ничего нового. Музыка или заходит сюда (показывает рукой центр груди) или нет.

— Музыка Кирилла попадает в сердце.

— Работает со случайностями честно и вдохновенно.

— Кирилл исполняет счастье.

— Что это за язык, на котором он играет… хрупкости и уязвимости.

— Может быть это принятие всего, что-то в кажущейся простоте, в наивности.

— Да что вы, она более жесткая.

— Я попадаю в циклическое сентиментальное переживание, связанное с чувством потерянного.

— Все мелодии отсюда получены так — я иду, что-то напеваю, записываю после прихода домой.

— А вальсы это записанные импровизации.

— Через 500 метров поворот направо.

— Музтуризм это когда люди посещают места, в которых кто-то ранее услышал что-то значимое.

— Но ведь там больше ничего не услышать.

— Через 600 метров держитесь правее.

— В такой музыке вещи теряют свои свойства.

— Все что происходит начинает быть целостным.

— Держитесь правее.

— И хочется все время смеяться.

— Добавить лишнее и подсветить лишнее.