***

Вслушаться в эвристическое значит коснуться неотвратимого, то есть того, что вечно отодвигается в будущее, дабы длить настоящее, заливая его в статичную форму. В эвристическом нет ничего кроме признания — признания неизбежного, и, в какой-то мере, необходимого, то есть движения времени.

Вслушиваясь в эвристическое, субъект, словно дзенский монах, получает удар по голове, после которого просто не может не воскликнуть: «о!» -, и он неизбежно восклицает, ведь что еще можно делать после удара по голове дзенской палкой.

Вне эвристического — субъект опирается на волевое, предполагая свое существование как существующее, чего, однако, быть не может, если признать неотвратимость движения.

Вслушиваясь в эвристическое, субъект получает доступ к безвременью. Вне эвристического — субъект впадает в ложное движение, которое можно назвать историей. История есть ложное движение, которое пытается быть репрезентацией неотвратимого движения как такового, которое, в свою очередь, репрезентировать невозможно, ибо чтобы репрезентировать движение, нужно наличие чего-то еще кроме движения, но движение как таковое стирает в себе все различия, доводя эти различия до предела в их множественности и интенсивности.

Эвристическое устанавливает время в точку невыносимого, когда все времена в их разделении становятся временем, то есть движением. Эвристическое устанавливает движение в точку неизбежного, когда все движения в их разделении становятся движением, то есть временем.

Множества времен и движений не существует, ибо есть лишь множественность времени и движения, которые в своей сути как таковой, говорят лишь о неизбежности и неотвратимости.

***

Трата разбивает круг. Вторгается в замкнутую композицию. Трата всегда есть производство недостатка, который запускает историю, то есть репрезентацию времени и движения, которые невозможны, когда время и движение действительно существуют, а не мнят себя в своем существовании-посредством-субъекта. Трата есть отказ от данности, то есть от множественности-времени-и-движения, которые действительно существуют.

И там, где субъект выделяет себя из времени и движения, есть трата, которая и производит одного против множества. Можно было сказать:

«отказываясь от всего, я обретаю себя. Отказываясь от присутствия во времени и в движении, я обретаю хронологию и направление. Отказываясь от жизни, я обретаю смерть, которая завершает меня в одной точке».

Обретение — через отказ. Собственно, там во времени и движении нельзя ничего обрести, ибо всё уже присутствует. Казалось бы, так похоже на парадиз, нирвану, мираж, но все вышеперечисленное произведено историей, и не имеет никакого отношения ко времени и движению.

Лишь эвристическое хоть немного да связано со временем и движением, и, вот так, когда по голове ударяют уже даже не палкой, но всей ризомой, и в молчании восклицается «о» на той скорости звука, что уже делает звук невоспринимаемым, и можно попытаться послушать две фразы (которые напомнили те, кто не считают эти мысли своими), о которых и хотелось бы на самом деле сказать:

***

тот, кто борется против всех, скорее всего, и есть тот, кто борется за каждого

***

тот, кто видим как создающий новую тотальность языка, скорее всего, борется с тотальностью языка.

***

Но и ещё кое-что: тот, кто переворачивает постоянно, и есть тот, кто держится на месте прочнее остальных.