Create post

Труп «Океан Эльзы» брыкается

Ловишь себя на мысли — время Океан Эльзы вышло. А мир наваливается и трубит во всю — оно только наступает. Ты в недоумении. Как же так получается — и прошло давно, и наступает вот, и все одновременно?

текст впервые опубликован на АМЕБА

Когда мои одноклассницы засыпали под мускулистым телом Энрике Иглесиаса, болтающимся на стене в виде постера из Сool Girl, я в свои четырнадцать засыпал под первые альбомы Океан Эльзы. Тогда еще на кассетах — «Там де нас нема» и «Я на небі був». У одноклассниц ааай кент гоу ооон ай вана би виз ююю, а у меня чувак из западной Украины корчится в холодильнике. Потом была «Модель» — BMW разносит в клочья, Вакарчук на пустых бутылках Pepsi в каждом мусорном баке города. Більшого вимагай. Океан Эльзы — до сих пор единственная музыкальная группа, на концерт которой я специально ездил в другой город. Я не был фаном. Мне было интересно.

Мой интерес тогда заключался в сходности наших персональных путей. Я сам тогда только начинался и с удовольствием следил за тем, что начинается рядом. Мы впервые нащупывали себя как что-то уже немаленькое, с претензией на взрослость. Это был наш синхронный этап взросления в самом конце 90-х. Этот этап, о котором вовсе не думаешь в подростковом возрасте, спустя много лет видится мне сильно экзистенциальным. Никто тогда не летал На небі. Мы ходили по земле и были попутчиками, где у каждого была своя перспектива, и как мне тогда казалось, не было никаких ожиданий относительно друг друга. Но продолжалось это недолго.

Потому что экзистенциальный путь — это во многом рефлексия и преодоление, потеря и поиск, история хаотичная, нестабильная, но рождающая тебя вновь и вновь. Что оказалось не под силу тогда еще маленьким, но живым Океан Эльзы. Это стало очевидным, когда впервые появилось ощущение, будто группа начала заигрывать с моими одноклассницами под Иглесиасом, пытаясь при этом понравиться еще и их мамам. И мне. И еще какому-то количеству моих соседей.

Это стало очевидным, когда впервые появилось ощущение, будто группа начала заигрывать с моими одноклассницами под Иглесиасом, пытаясь при этом понравиться еще и их мамам.

Вот это «понравиться» меня отвернуло. И мне стало просто неинтересно рядом с теми, кто настолько изменил траекторию, предпочтя индивидуальному развитию путь ко всем нам вместе взятым. Причем не реальным нам, а придуманным, вымышленным. Тогда же, но чуть ранее, Radiohead выпустили Kid A и Amnesiac, если ты понимаешь, о чем я.

Так вот экзистенциальные вызовы оказались не под силу маленьким, но еще живым Океан Ельзы. Потому что такие вызовы подразумевают потери. Теряя себя, раз за разом мы рождаемся вновь и вновь. И обретаем смысл в индивидуальном проявлении. Этот путь нелегок. А соблазн избежать потерь велик, и нет ничего более привлекательного, чем зона комфорта, которая стремительно расширяется. Океан Эльзы сделали выбор, исключающий перспективу качественного развития.

Наш с тобой интерес к этой группе мог сохраниться только в одном случае — если бы Океан Эльзы себя терял. Если бы Океан Эльзы подобно рождению в 94-м родился бы еще, а потом еще и еще раз. Однако группа предпочла формальное совершенствование, год за годом набирая массу, и ведя за собой целое поколение украинцев выросших из постсовка.

Ведь масса — это звучит сладко. А теряя привычный облик, усыхая или расцветая, меняясь в цвете и форме, нарастить массу тела невозможно. Метаморфоза, как глубокое преобразование, вот что происходит с теми, кто отдается естественному, живому течению. То, что происходит с Океан Эльзы — беговая дорожка и турник, пилюля и спа-салон.

Однако группа предпочла формальное совершенствование, год за годом набирая массу, и ведя за собой целое поколение украинцев выросших из постсовка.

Единственная метаморфоза Океан Эльзы — в постоянно меняющемся подходе к аудитории. Коммерческий путь требует перманентного ее исследования. Раз за разом умело подбирая ключ к повзрослевшему на пару лет украинцу, Вакарчук открывает одну и ту же дверь. Чем чаще он это делает, тем роднее становится. Но главное — в этом подъезде панельной многоэтажки его начинают узнавать соседи. Они охотней здороваются, и так на площади загораются миллионы огоньков. Это шоу-бизнес, детка. Не какой-то специальный, а классический. Путь, по которому прошла советская эстрада. Путь Аллы Борисовны. Альтернатива ему — каждый раз новые двери. Которые не всегда открываются ключами. Иногда воплем под окном. Иногда с ноги. А порой вовсе не те, под которыми ты уснул.

Это шоу-бизнес, детка. Не какой-то специальный, а классический. Путь, по которому прошла советская эстрада. Путь Аллы Борисовны.

Океан Эльзы сегодня — история, сотканная руками профессионалов от менеджмента и маркетинга, она упирается в соответствующие ее природе аргументы в духе «самый лучший звук» или «самая собирающая стадионы группа», а еще это их «качественно» — рыночные критерии из тусовки потребителей. Не песни-однодневки, скажешь тоже. Тачка-кравчучка не вышла из обихода только потому, что долго не ломается. Всему свое время.

Все это имитация жизни, пусть даже яркая и убедительная, иллюстрация мощного и живучего совка в наши дни. Крепче только бюст Ленина. И репутация Аллы Борисовны. Такой себе культурный символ и объединяющий фактор как характеристика современного украинского общества — заскорузлого, идеологизированного, архаичного.

В целом, эта история про «уже не торт», только наоборот. Океан Эльзы как раз таки те еще. Из девяностых ребята. Там же и остались. Совершенствуясь по форме, прокачивая звук и сердца. Только сути это не меняет. Потому что без нового опыта невозможна новая музыка.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About