«Всякий бунтарь — распинатель скрижалей традиционных истин»
Жорж Палант

Перо анархистской критики всегда стремилось охватывать своим скептицизмом и переоценкой различные аспекты экономического, культурного, социального, политического — общественного бытия. Одним из таких аспектов является вопрос брачных отношений, которые регулируются в основном таким иерархическим аппаратом господства и отчуждения, как государство, а также культурно-идеологическими предрассудками о важности и даже необходимости позволять государству регулировать интимные отношения людей. Классическая анархистская критика брака во много сосредотачивалась на том, что брак — это принудительный и унижающий достоинство женщин институт, в котором она не имеет голоса и в который она вынуждена вступать, поскольку так решили её родители или поскольку так она сможет получить какую-то материальную выгоду от своего мужа, тем самым обретая возможность вырваться из нищеты и нужды. Такую критику, например, мы находим у той же Эммы Гольдман в её сочинении «Брак и любовь» [1].

Безусловно, принудительный брак — это абсолютно омерзительная тирания и покушение на достоинство, аутентичные чувства, искренность, любовь и свободу женщин. Это преступление против личности и её автономии со стороны деспотической воли циничной и жестокой гетерономии. Однако с тех пор ситуация несколько изменилась. В некоторых странах и частях нашего мира принудительный брак, к сожалению, всё ещё остаётся одной из актуальных форм создания семейных отношений. В то же время принудительный брак как явление осталось в большинстве своём пережитком прошлого во многих странах Европы, поскольку девушек и женщин родители не заставляют выходить за кого-то замуж, а потому классическая анархистская критика брака не всегда релевантна. Но проблема государственного брака как такового осталась. Если в некоторых странах сегодня брак уже не является принудительным, то, стало быть, нет ничего непоследовательного и противоречивого в том, что человек анархистских взглядов воспользуется услугами этого государственного института? Многие анархисты ответят так и ответят, что в этом нет ничего такого. И это меня довольно печалит. Мой же ответ будет следующим: государственный брак с точки зрения анархизма, даже пусть он непринудителен, является реакционным институтом, а его поддержка через пользование услугами этого института — потакание реакции и увековечиванию государства.

Классики анархо-индивидуалистической мысли развивали идею об «анархии здесь и сейчас» [2]. Они утверждали, что тот глупец, который думает, что будет жить по принципам анархистской этики только после социальной революции, продолжая жить до свершения этого события по нормам, предрассудкам и правилам старого буржуазно-авторитарного мира. Они проповедовали идею о духовной революции личности, которая не ждёт того, чтобы стать анархистом когда-то там в далёком будущем, а начинает жить в соответствии с аксиологической парадигмой анархизма здесь и сейчас — в настоящем моменте, инкорпорируя либертарные ценности в свои повседневные отношения со семьёй, друзьями, товарищами, приятелями и в различные объединения по общим интересам (коммуны, кооперативы, профсоюзы, аффинити-группы и прочие инициативы). Анархо-индивидуалисты прекрасно понимали, что нельзя достичь анархии, если вы никак не практикуете принципы анархизма в своей душе, а потому всякое освобождение общества начинается с внутреннего освобождения самого себя. Как писал Э. Арман: «Каждый должен начать своё освобождение с самого себя — с личности» [3]. Духовная революция неизбежно предшествует революции социальной, поскольку люди, всё ещё живущие старыми предрассудками мира господства и эксплуатации, неспособны построить новый мир свободы и равенства каждого, где не будет доминирования человека над человеком. Таким образом, анархо-индивидуалисты призывали не ждать какого-то невнятного прихода Революции когда-то там в будущем, а созидать себя как людей свободной мысли, воли и возвышенной добродетели здесь и сейчас — созидать в себе человека нового мира с приверженностью мировоззрению и философии свободных людей. Анархию невозможно достичь, если просто сидеть и ждать. Анархия созидается в наших микрокосмах здесь и сейчас каждый день посредством практики духовного совершенствования и творения альтернативных государству и капитализму социальных связей в семье, интимных отношениях, сквотах, общинах, кооперативах, профсоюзах, лекториях, садах, клубах, школах, пляжах и так далее, где взаимодействие между людьми опосредуется с помощью либертарных, а не авторитарных, ценностей, формируя новую ментальность людей и культуру человеческого общения, которые, в свою очередь, подготавливают почву для будущей социальной революции, где всеобщая экспроприация и социализация средств производства и ресурсов будет реализовываться именно этими новыми либертарными сообществами. Как проницательно писал Мишель Онфре: «Нужно действовать здесь и сейчас, а не завтра или во имя светлого будущего. Потому что завтра — это никогда не сегодня… Революция не ждёт благонамеренности со стороны Истории с большой буквы. Она воплощается во множественных ситуациях на местах, там, где её активизируют: в своей семье, мастерской, офисе, в личных отношениях, под родственной крышей, где-угодно, как только в дело вовлечён другой. Никаких отговорок отложить на завтра то, что в конце концов не совершится никогда. Какое место и время, каковы благоприятные условия и случай для революции? — Это настоящее мгновение» [4].

Такая практика созидания анархии и её реализация в своих повседневных отношениях здесь и сейчас играет важную роль в преобразовании и сопротивлении господствующему порядку. Капитализм и государство — это не объекты или вещи, которые нужно сломать, словно надоевшую игрушку. Совсем нет. Капитализм и государство — это сумма практик и дискурсов, которые воспроизводятся повседневной перманентной деятельностью множества людей. Это определённые виды отношений между людьми, то есть духовный, ценностный или ментальный праксис конкретных субъектов. Как писал анархо-индивидуалист Густав Ландауэр: «Государство — это социальные отношения; определенный способ, каким люди относятся друг к другу. Оно может быть разрушено путем создания новых социальных отношений. Абсолютный монарх сказал: государство — это я. Мы, заключившие себя в абсолютное государство, должны осознать истину: государство — это мы! И мы будем государством до тех пор, пока не станем чем-то иным; до тех пор, покуда мы ещё не создали институты, необходимые для существования истинного сообщества и настоящего общества людей» [5]. Поскольку господствующий порядок есть продукт деятельности множества людей, постольку анархо-индивидуалисты призывали людей духовно просвещаться с целью освободить свои умы от одержимости призраками — навязчивыми идеями, мифами, предубеждениями, глупостями и представлениями, которые инертно поддерживаются людьми на ментальном уровне, что тем самым способствует существованию государства и капитализма — идея «государства» и «капитализм» воспроизводится с разной степенью добровольности и принудительности в повседневных общественных отношениях, а потому только избавление от этих призраков (и это освобождение отнюдь не исключает насильственную борьбу с теми, кому поддержание инертного воспроизводства этих призраков выгодно с точки зрения привилегий — капиталистами и бюрократам) способно принести освобождение личности, а не захваты власти или подрывы зданий. До тех пор, пока это духовное самоосвобождение не сделано, люди остаются «государством и ничем иным» — плоть от плоти этого прогнившего мира эксплуатации и низменности.

Государство, как и капитализм, поддерживает своё существование за счёт перманентного и инертного воспроизводства людьми практик и дискурсов государства и капитализма. Одной из таких практик является брак. Если мы, как анархисты, хотим приближать анархию, мы должны минимизировать влияние государства на наши жизни и максимизировать, развивать альтернативные государству и его дискурсам общественные отношения. Безусловно, не везде и не всегда это возможно, но сегодня можно прожить вместе со своим любимым человеком и без брака. Тот, кто разрешает государству вмешиваться и регулировать его интимные отношения даже на незначительном уровне, поддерживает тем самым воспроизводство государственности там, где мог бы этого вполне избежать; то есть вносит свой вклад в сохранение, легитимацию и увековечивание этого иерархического аппарата господства. Он позволяет монополии государства на общественную жизнь поддерживаться и укрепляться, тем самым становясь в каком-то смысле пособником реакции и господствующего статус-кво. Кроме того, о какой жизнь в безгосударственном обществе может идти речь, если человек, будь он анархист или марксист, неспособен регулировать и обустроить даже свои интимные отношения без государства? Что уж там говорить о более таких масштабных аспектах общественной организации, как образование или производство? Чтобы достичь анархию как строй, нужно учиться, по возможности, жить без государства и вне капитализма, стремясь самостоятельно управлять своей жизнью на основе либертарных принципов солидарности, взаимной помощи, товарищества, вольной любви, ответственности, автономии личности, искренности, антибуржуазности, доверия, добровольности, чувственности, сострадания, соглашения, честности, самоопределения и уважения к достоинству, своеобразию и интересам каждого. Чтобы построить общество всеобщего самоуправления, нужно научиться самоуправляться хотя бы в таких менее масштабных вещах, как семья или интимные отношения с возлюбленной или возлюбленным, не впутывая государственную регуляцию и действуя вместо этого именно по анархическому принципу «прямого действия», где дело об управлении и решению разных конфликтов не отдаётся в какой-либо степени под отчуждающий контроль иерархическим институтам государства, а полностью находится в автономии сторон интимного союза. Практикуя альтернативные отношения на основе либертарных принципов, мы «перестаём быть государством» и становимся «чем-то иным» — более свободным, самопринадлежным, индивидуальным и полноценным. Чем больше мы умножаем подобный праксис, тем больше нравственно развиваемся как личности, преодолеваем в себе авторитарно-иерархическую ментальность, навязанную нам старым миром порабощения и эксплуатации, и становимся более свободными благодаря становлению менее отчуждёнными и более самостоятельными, уменьшая тем самым степень авторитарности общества. Как писал Альберт Либертад: «Чтобы по-настоящему постичь свободу, следует развивать духовно человека до тех пор, пока существование власти как таковой станет невозможным в принципе» [6].

Вступать в государственный брак означает поступать против либертарных ценностей, ибо это прямой вклад в поддержку воспроизводства государственного института, а также отказ от полной автономии и самоуправления в своих интимных отношениях. Анархист стремится абсолютно убрать из общественных отношений влияние или контроль государства. Если вас это не беспокоит, ибо вы можете сказать, что влияние государства там минимально, то попрошу вас не звать себя анархистами, а минархистами.

Господствующий порядок эксплуатации и господства существует сегодня благодаря тому, что миллиарды людей воспроизводят инертно в своей повседневной жизни логику, мифы, представления, принципы и практики государства и капитализма. Сюда входит далеко не только брак, но и множество других вещей, как, например, бездумное подчинение закону или принятие правил капиталистической конкуренции и вера в незыблемость частной собственности. В этом эссе я рассматриваю лишь брак, но то, что я излагаю здесь, вполне применимо и к другим вещам, обеспечивающим увековечивание государственно-капиталистического строя посредством институционального и принудительно экономического вовлечения людей в логику функционирования этого порядка — топии.

Чтобы приблизить анархию, мы должны созидать себя как людей анархии — как людей нового свободного мира. Но чтобы сделать это, нам нужно, по возможности, выводить себя за рамки логики государственно-капиталистических институтов и отношений и формировать свои собственные альтернативные социальные связи и институты на основе анархической этики, что касается, в том числе, и такого аспекта, как интимные отношения между личностями. Только так можно достичь формирования альтернативного и нового контр-общества и «перестать быть государством, убив его в себе». Хотя такая мера по отказу от государственного брака или государственной регуляции интимных отношений между людьми и может показаться небольшой, она, однако, играет глобальное значение, поскольку именно перманентная пролиферация малых дел подпитывает жизнеспособность глобального строя. А потому и изменение этого строя начинается с реорганизации характера малых дел на новых принципах революционно-гуманистической и индивидуалистической парадигмы ценностей. Не зря Пётр Рябов писал: «Важен принцип: мыслить глобально, действовать локально» [7]. Отказ от брака — это локальный кирпичик в фундаменте глобального построения анархии.

Напоследок о «государственных плюшках». Если вы меняете свою автономию, свободу и самоуправление в личной жизни на «государственные плюшки», которые идут вместе с разрешением государства регулировать вашу жизнь, то вы просто продажны. Если вы свою свободу ставите ниже, чем «пряник», то вы духовный плебей и циник, а потому место вам там же, куда вас и приведёт пренебрежение личной свободой ради материальных благ — в фашизме среди гнусных и самых низменных из самых низменных. Государственный брак — это сделка с Дьяволом: в обмен на вашу духовную независимость, оно гарантирует удобства и материальную помощь. Но за этой «доблестной помощью» скрывается лишь одно: желание укротить вашу свободу, поставить под свой контроль, обрести полномочия регулировать и посягать на автономию ваших интимных отношений. В обмен на «плюшки», государство-Дьявол просит лишь «вашей души» — вашей свободы, ибо человек без свободы то же самое, что и человек без души — бездушный слуга, инертно повинующийся своему государству-господину и добровольно сдающий себя в рабские объятия его цепями. Такой человек достоин либо просвещения, либо презрения, ибо он основа, на которой покоится всякое угнетение личности и на котором всегда плодотворно цветёт всякий фашизм. Лишь одна борьба достойна усилий — борьба за хлеб и волю. Но плебейство, ставящее хлеб выше воли — это залог измельчания, умаления, унижения, отчуждения и порабощения личности деспотизмом и тиранией, которые столь прекрасно порождаются логикой государства.

Долой брак, товарищи! Да здравствует индивидуалистическое самоуправление и торжество автономии от внешних гетерономий в личных отношениях влюблённых личностей! Смерть браку! Слава добровольным жизненным союзам по искренней любви! В жизни разные трудности бывают, но стремитесь ускользать от господства и формировать альтернативу, где только сможете! Ради нашей и вашей свободы!

Примечания:

1. Эмма Гольдман. «Брак и любовь». URL: https://ru.theanarchistlibrary.org/library/emma-goldman-brak-i-lyubov

2. Несколько цитат, иллюстрирующих эту идею. Альберт Либертад: «Мы всегда ждём свободы от Государства, Спасителя, Революции, но мы никогда не работаем над тем, чтобы развивать её в каждом отдельном человеке. Что за волшебная палочка способна на то, чтобы превратить людей из нынешнего поколения, рождённого в эпоху рабства и покорного смирения, в тех, кто заслуживает свободы, так как становится достаточно сильным для того, чтобы себе её завоевать? Этой “волшебной палочкой” является осознание людьми того, что они не свободны, что свобода не царит в них, что у них нет никакого права быть свободными, что они вовсе не рождены свободными и равными и что в целом невозможно быть счастливыми без свободы. Именно из такого осознания и проистекает их внутреннее преображение. Именно в тот день, когда они осознают это, они уже ни перед чем не остановятся на пути своего освобождения» (Альберт Либертад, «Свобода»: https://telegra.ph/Albert-Libertad-Svoboda-06-04). Э. Арман: «Анархист не является просто интеллектуальным сосудом идей, которые однажды будут осуществлены через несколько столетий. Он стремится сейчас — в настоящее время, которое является для него единственным, что имеет значение — воплощать на практике свои убеждения в ежедневной жизни, а также в повседневных отношениях с товарищами и теми, кто не разделяет его мировоззрения». Там же: «Анархисты, в силу верности своей философии необходимости жить здесь и сейчас, неспособны указать точное время наступления эпохи коллективизма или коммунизма, а потому они довольствуются тем, что пробуждают в людях стремление жить в настоящем. Вместо того, чтобы говорить об «общей любви», они скромно говорят о товарищеской взаимопомощи, поскольку тот, кто любит весь мир, часто заканчивает тем, что не любит в итоге никого. Вместо того, чтобы откладывать достижение личного счастья на дальнюю социалистическую или коммунистическую полку, анархист превозносит поиски этого счастья в сегодняшнем дне, провозглашая их радостью жизни» (E. Armand, «L' anarchisme comme vie et activité individuelles»).

3. E. Armand. «Initiation a l’individualisme anarchiste (1923). Цитата взята из книги Дэвида Портера «Eyes to the South: French anarchists and Algeria», с. 84. URL: https://files.libcom.org/files/Eyes%20to%20the%20South%20French%20Anarchists%20&%20Algeria.pdf

4. Мішель Онфре. «Сила життя. Гедоністичний маніфест». Пер. з фр. А. Рєпа. — К. : Ніка-Центр, 2016. — 192 с. С. 164-165.

5. Gustav Landauer. «Weak Statesmen, Weaker People!». Взято из «Revolution and Other Writings. A Political Reader», с. 214.

6. Альберт Либертад. «Свобода»: https://telegra.ph/Albert-Libertad-Svoboda-06-04

7. Пётр Рябов. «Анархизм, философия пробудившегося человека». URL: https://ru.theanarchistlibrary.org/library/petr-ryabov-anarhizm-filosofiya-probudivshegosya-cheloveka